Преумножающий дары (СИ) - Драфтер Ули Александрия (книги онлайн полностью .TXT) 📗

— Теперь попробуем по другому, — говорит она, снова сбрасывая оболочку.

— Стой, не надо, — если она хочет продолжить в истинном облике, то это слишком опасно. Я же начинаю ощущать тяжесть и жар раскаленного металла тела Бены, даже не смотря на то, что на ней максимальная изоляция. — Не беспокойся, — снова говорит она, — я знаю, что делаю.

Часть 99. Тайны души и тела

Я застыл и наблюдал. Я не мог понять, что собирается делать функционал, равный мне по силе. Но я открыл свою сому.

Понятие пола для сомы не существует. Полярность, возможно, но не пол. По крайней мере, для функционалов, имеющих ранг. Пол есть у Высших. Пол есть у низших. Но потребность в контакте есть у всех. Тела большинства из нас имеет только активную форму для этого процесса. Пассивную имеют только наложники. Друг с другом два активных функционала взаимодействовать в Уровнях не могли. В нейтральном — да, но не в форме сомы. Если рассматривать меня, я мог иметь и активную форму и пассивную, поскольку имел соответствующую функцию. Но активную форму я использовать не мог из-за нее же. Да и с иными функционалами кроме Патрона я взаимодействовал только в условиях Дезирты. Контакт в нейтральной среде я не беру в расчет.

Гибкое тело надо мной начало формировать зону контакта.

— Как я должен поступить? — спрашиваю функционала, уже готового к контакту.

Вместо ответа Бена берет мои руки, высвобождая из-под налившегося тяжестью копья. Оружие отвечало на мой переход в сому, накалялось и изменялось. Но не оно оказывается в моих руках. Обхватив слегка вытянутые ладони моей сомы Бена приближет их к себе.

— Касание может отпечататься в ауре, — напоминаю ей.

Но удлиненная голова делает человеческий жест отрицания.

— Нет, не в истинном теле, — говорит функционал, продолжая удерживать меня, — теперь твоя очередь.

Нет, этого я не понимаю. Что она хочет от меня?

— Просто расслабься, — говорит она, прижимая мои ладони к себе, — твоего Хозяина здесь нет, переведи в активную форму свое тело.

Звучит ее предложение невероятно, но я готов пойти на риск. Тем более, что я никогда не видел своей активной формы. Что я должен сделать, что почувствовать, чтобы изменить свое тело — я не знаю. Может быть, хотеть слиться с тем, кто приведет меня к экстазу? Сознание пытается смоделировать этот процесс. Я представляю себя на месте Патрона, моего Хозяина, а Бену на месте себя, пристегнутую к ложу. Я представляю темно-лиловое тело, с которым соединяюсь, вспарываю пластичный, слегка радужный металл, ощущаю тем самым разницу наших потенциалов, чувствую сопротивление ее энергии моей, затем отступаю, ослабляя воздействие, снова погружаюсь, уже сильнее.

— Хорошо, — говорит мне функционал, — у тебя получается.

Только тогда я осматриваю свое тело зона соединения сформирована, но не такая как прежде.

Я продолжал удерживать руками Бену, она же проводила вдоль моей формирующейся зоны контакта. Неожиданно, я ощутил, что удовольствие от этих прикосновений стало резко возрастать, состояние эйфории заставило выгнуться, одновременно, я понял, что мое тело изменилось. Я скорее ощутил это, чем увидел. Потом я провалился в судорогу экстаза.

Пришел в себя удерживаемый Беной под плечи, вероятно, я не на долго отключился от восприятия.

— Слишком непривычно? — спрашивает функционал, когда видит, что я уже восстановил связь с сознанием.

— Пожалуй, — поднимаясь и накидывая оболочку. Беглая проверка собственной матрицы дает еле заметный след контакта.

— Не беспокойся, через пару дней развеется, — говорит она, тоже принимая нейтральный облик, — а через несколько месяцев его будет невозможно дифференцировать.

— Откуда тебе это известно? — такая осведомленность наводит на мысли, что Бена гораздо более опытный функционал, чем мне казалось.

— Мой куратор научил, он был из старших, — говорит она, подмигивая, тут же разворачивается и едет к противоположному выходу из зала.

— У него наложника не было что ли? — спрашиваю совершенно искренне удивляясь почему старший не использовал соответствующего функционала.

Бена разворачивается, глядя на меня, как мне кажется с некоторым укором, волосы прикрывают одну сторону лица, но другой мне вполне достаточно, чтобы распознать недовольство.

— Скажешь еще не понимаешь, да? — говорит она, сложив руки на груди и слегка наклонив голову. Во всей позе явно читается угроза. Я останавливаюсь, пытаясь понять, что сделал не так.

— Прости, если обидел-ла, я и правда не понимаю… — пытаюсь объясниться, но тут же оказываюсь пойманным в захват через шею. Железная хватка с виду изящной оболочки не поддается моим попыткам ослабить ее.

— Понимаешь, конечно, просто не хочешь признаться, — говорит она шутливым тоном, совсем не шуточно блокируя меня, — есть моменты, когда не хочется, чтобы между вами не было посредников, ведь верно?

Привязанность. Ясно. Уподобление чувствам смертных. Такое бывает, когда долго работаешь в нейтральном уровне.

— Ладно, признаю, знакомо. Можно без подробностей, — говорю ей, когда уже чувствую недостаток воздуха. Она ослабляет хватку, но так сильно треплет меня по волосам, что я вскрикиваю.

Выпущенный из профессионального боевого захвата, восстанавливаю кислородный баланс и проверяю состояние прически. Она оказывается в неприемлемом состоянии, поэтому приходится переплетать косу. Делаю я это на ходу, стараясь не отстать от Бены.

— Интересная коса, — говорит она, ненадолго оборачиваясь ко мне.

— Да, она оставлена как напоминание.

— О чем?

— О том, что было до стирания, — отвечаю как можно более честно. На сколько мне позволяет осторожность.

Но она только посмеивается, не стремясь выяснить подробности.

Туннель тянется по моим измерениям более чем на десять километров. Мы обходим только часть его, наиболее сохранную и нужную, по наблюдениям Бены. Места, через которые можно попасть оказываются еще в бывшей гостинице, ныне развлекательном центре, в городском парке, нескольких жилых домах и даже в подворотнях. Для всего этого я составляю ментальную карту. Знание подобных мест действительно полезно и может спасти в экстренной ситуации.

На поверхность мы вышли через проход в подворотне — глухом каменном кармане между тремя заводскими зданиями. Проведя под землей примерно десять часов, мы уже не застали свет дня и возвращались к северным постройкам в темноте.

Дошли мы без приключений, но, как оказалось, все самое интересное ждало нас на пороге нашего обиталища.

Двое функционалов — распределитель и вычислитель ожидали именно меня.

— С вами весь день не могли связаться, энгах, — говорит тот из них, кто старше, вычислитель. Оболочка мужчины среднего возраста. Коротко стриженные темные волосы, строгий черный костюм и такие де строгие черты лица подкрепляли осуждающий настрой ауры. В матрице я прослеживал отголосок раздражения.

— Простите, но я думал, у меня есть время на изучение правил параллели, — честно отвечаю им.

— В пределах выделенного вам жилого блока, — уточняет он. Раздражения в нем становится больше.

— Наверно, я не правильно понял Старшего, — я действительно не в курсе таких нюансов.

— Лучше поздно, чем никогда, — посмеивается второй. Оболочка его несколько младше по возрастному показателю, и внешность более мягкая — светлые короткие волосы, светлые же глаза. Раздражения или неприятия в нем я не ощущаю.

— Для чего меня искали? — возвращаюсь к причине сего собрания.

— Завтра вы приступаете к работе, — говорит вычислитель, протягивая мне конверт. Я беру бумажный прямоугольник, понимая, что он тяжелее, чем кажется.

— Карта и средство связи, — поясняет мне функционал, — в восемь утра по местному времени вы должны быть на сборах.

Затем, вычислитель проходит мимо меня, даже не высказав прощания. Распределитель же коротко говорит «До свидания».

Бена, выходит вперед и, встав передо мной неодобрительным взглядом проводила обоих.