Диагноз: женщина (СИ) - Чернова Ирина Владимировна (читать хорошую книгу .txt) 📗
— От врешь, от врешь, окаянный!
— Я вру? — щупловатый мужчина с узким лицом и темными глазами явно разыгрывал уже не раз исполненную сцену. — Ох, Галата, если б ты не так божественно готовила, я бы уже давно ночью защекотал тебя!
Сидевшие вокруг костра зафыркали в свои миски, кто-то не скрываясь громко захохотал.
— Ох, Торкеш, ну ты и охальник! — Галата погрозила ему черпаком, впрочем грозности в ней не было ничуть, она явно веселилась вместе со всеми. — Мареш мой мужик справный, вот он у тебя ноги-то повыдергает за такие слова!
— А вот если повыдергает, тогда я на руках к тебе приду и за пятки кусать буду! — Торкеш подмигнул мужчинам и медленно облизал ложку, посматривая на Галату прищуренными глазами. — Потому как дальше пяток меня Мареш не пустит…
Отставив миску с недоеденным ужином в сторону, он поднялся на ноги и отошел за круг сидящих, там присел и…действительно встал на руки! Потоптался на одном месте, затем очень шустро пошел к Галате, явно намереваясь подойти к ней сзади, пока она орудовала черпаком на раздаче. Мужики ржали до икоты, держась за животы и наблюдая, как Торкеш пытается ухватить зубами Галату за подол юбки, а она, отмахиваясь от него рукой, пытается не выпустить из рук черпак. Двое охранников демонстративно громко стучали ложками по мискам, отвлекая внимание поварихи на себя, Торкешу оставалось совсем немного — и подол юбки уже был зажат в его зубах. Он, как собака, стал дергать Галату за юбку в свою сторону, а охранники потянули к себе черпак — окружающие уже просто лежали на земле от хохота, но тут на помощь жене пришел Мареш. С воплем «Ах ты, супостат!» он подскочил к Торкешу и, подхватив его как есть, вверх ногами, понес в сторону, обещая охолонуть его горячую голову в ручье. В тот же момент Галата следом за черпаком повалилась на охранников, прижав обоих к земле. Черпак же по-прежнему был крепко зажат у нее в руке и угодил одному по лбу, оставив там плюху из разваренной крупы.
— Ну и баба, Мареш, как ты с ней справляешься! — стонал под поварихой охранник, получивший черпаком по голове. Подозреваю, что было побито еще одно место…уж больно громко он начал стонать, призывая всех в свидетели своего несчастья. Второй мужчина уже поднялся, отряхиваясь, как раздался пронзительный визг Галаты, рев побитого черпаком охранника и по окружающим вновь понеслась волна безумного смеха. Оказывается, Мареш оттащил Торкеша в сторону и попытался было скрутить его, но тот выскользнул и бегом кинулся к упавшей на охранников Галате…Из-под юбки поварихи виднелись те самые вожделенные пятки, которые Торкеш сейчас и щекотал, обхватив щиколотки женщины левой рукой. Галата пыталась дрыгать ногами и визжала так, что закладывало уши, а охранник под ней матерился, безуспешно пытаясь выбраться. Конец издевательству положил первый охранник — подскочив к Торкешу, он потянул его на себя и, оторвав от поварихи, кубарем покатился вместе с ним на землю. Тот не остался в долгу и еще пару минут двое мужчин боролись друг с другом, пока Торкеш хитрым приемом не прижал своего соперника.
— Все, все, победил, стервец! — лежавший на животе заколотил рукой по земле. — Пошли есть, а то помру от голода прямо тут! Галата, я спасал тебя, как мог, слышишь?
— Давай-давай, подходи, не обижу! А тебе, — черпак обличающе указал на отряхивающегося Торкеша, — отныне добавки не положено!
— Гала-а-ата, — отлученный от котла охальник протянул так, что стал похож на кота, подбирающегося к сметане, — солнце мое, куда ж я без тебя…и твоего волшебного черпака… — он попытался бочком подобраться к поварихе, но на его пути встал Мареш, грозно сдвинув брови и упершись руками в бока. — Не пускают меня к тебе, увы.. — Торкеш деланно утер нос рукавом, всхлипнул и пошел доедать остывший ужин.
Ну вот, все угомонились, можно и за своей порцией подойти, пока народ едой занят. Весь спектакль я простояла у борта повозки, наблюдая за происходящим и веселясь от души. Большинство ходящих в обозе знают друг друга давно, такие розыгрыши и разрешены только старым знакомым, попробовал бы кто из чужих вот так поприставать к Галате, мигом схлопотал бы по морде от всех.
— А ты куда направилась, киса? — цепкая рука дернула меня за рубашку и я с размаху плюхнулась прямо в руки мужчины. — Чего это ты с нами посидеть не хочешь?
Встать не получалось — Торкеш уже крепко держал меня за талию, прижимая к себе. Пришлось поставить пиалку на землю и повернуться к нему лицом. Окружающие делали вид, что поглощены ужином, но явно ждали новой развлекухи, поглядывая на нас.
— Посидеть можно, но место меня не устраивает. И так на посиделки не приглашают.
— И чем же это место тебе не нравится? — рука двигаться никуда не собиралась, только прижала меня еще крепче. — А приглашаем, как умеем, лишь бы успеть зацепить, пока птичка не улетела, верно говорю, мужики?
— Верно, — прогудел кто-то из своей миски. — Вот вчера не зацепили, так и улетела сразу..
— Место, может, и хорошее, — пришлось демонстративно посмотреть на землю, — да вот способ удержания, — еще один демонстративный взгляд на мужскую руку у меня на талии, — не по нутру. Посиделки — дело добровольное, тогда и беседа будет в удовольствие. А вот когда силой держат, да беседа под принуждением, это уже допрос. Так что мы тут имеем, мужчины, беседу или допрос?
Господа мужчины подняли наконец глаза от мисок и начали переглядываться между собой. Повисло тяжелое молчание, я переводила взгляд с одного лица на другое, жаль, что в сумерках видно плохо, но щуриться нельзя, сразу просекут, что зрение фиговое. Торкеш медленно убрал руку, но отодвигаться не стал. Первым отмер обладатель баса — голос я узнала, а вот кто — днем рассмотрим, если повезет.
— А если цеплять не будем, убежишь? Или мы страшные такие?
— Нет, не страшные. И бегать я не собираюсь, но место для ужина я все-таки привыкла выбирать сама, — потянувшись за миской, отодвинулась от Торкеша на поллоктя — если бы пересела, обиделся и зло затаил, а так и приличия соблюла и прижиматься не дала. — А вчера был первый день перехода, устала, вот и не до посиделок мне было. Как, кстати, и на пустой живот не сидится…
Ну вот, ситуация разрядилась, мужчины застучали ложками, я тоже принялась за еду.
— Тебя ведь Риной зовут?
Ну вот и расспросы начались, кто бы знал, как не хочется рассказывать ничего, но молчать нельзя — обидятся, а мне с этими людьми еще неделю идти, надо налаживать отношения, я сейчас он них всех завишу во всем, от еды до безопасности… Кто спросил — в сумерках не видно, да и ближе вряд ли придется дело иметь. Может, удовлетворят свое любопытство, да отстанут, это ж не бабье, чтобы косточки перемывать бесконечно.
— Да, меня Риной зовут.
— А с чего ты одна в Харлах собралась? С тобой некому пойти было?
— Одна… — лучше уж сразу все самой рассказать, при всех, чтобы больше вопросов не задавали, а то весь вечер буду как на допросе сидеть. — Да, мне пришлось идти одной. Получилось так, что мой муж попал в беду, скорее всего, на него было наложено заклинание и он потерял память обо всем, что было. Корнелиус, городской маг, посоветовал мне идти в столицу Тигории и искать магов в Академии, просить у них помощи. Он же и поговорил с Джаниром, чтобы меня взяли в караван до Харлаха, а там я буду искать караваны, чтобы добраться до Аргора или хотя бы в ту сторону.
— А чего же ты одна идешь, муж твой где остался?
— Там и остался, у мага этого.
— И ты его там оставила, а сама ушла?
Ох, и ехидный же голос у спросившего, можно подумать, меня спрашивали о чем-то у той дряни, Мирандины! Тебя бы вот так припечатали, как меня, посмотрела бы я на твое ехидство тогда! Хотя обладатель голоса наверняка из той породы, у которой женщины всегда дуры и во всем виноваты.
— Нет, сама я не уходила, но я не маг и против заклятий бороться не умею. Как я очутилась в лесу у Фрайма, не помню, зато я очень хорошо помню, как меня лечил Корнелиус и его друг Витус, как мне помогла избавиться от заклятья сестра Корнелиуса, Грата…
