ОСЕННИЙ ЛИС - Скирюк Дмитрий Игоревич (читать книги бесплатно txt) 📗
Обрывистый каменный нос далеко выдавался в море, скрывая и город, и порт, и даже – башню маяка. Голые скалы сменились обширными травянистыми пустошами, кустарником и чахлым редколесьем. На одной такой плоской бесснежной вершине холма сидели двое – рыжий парень в полушубке и с посохом в руках и девушка, одетая в мужские штаны и зеленую куртку. Слышался негромкий разговор.
– Яльмар корабль покупать надумал. Знаешь?
– Знаю, – паренек кивнул рыжей головой, – он мне уже хвастался. Сторговал чуть ли не за полцены какой-то кнорр, или как там его… С собой звал, да я отказался – не по душе мне море. Мне бы лес да горы, а если уж вода – так мне и озера хватит.
– Бр-р… – девчонку передернуло. – Не люблю леса. Все время кажется, будто кто-то за тобой следит из-за деревьев.
– А я наоборот – не понимаю, что ты в море находишь.
– Ты здесь летом не был. Вот где красота-то! Море теплое, ласковое; выйдешь поутру, посмотришь и душа не нарадуется – до чего ж хорошо!
– Может, еще когда побываю, – вздохнул тот и посмотрел на свою собеседницу. – А ты куда теперь? Или в город вернешься?
– Вернусь, – кивнула та.
– А жить где? Хотя, постой… – Паренек нахмурил лоб. – Та лачуга, где мы приютились… Неужто, твой прежний дом? Ну, конечно! – он хлопнул себя по лбу. – А я-то голову ломал, откуда там и дрова, и вода, и одеяла… Ну, останешься ты, а дальше что?
Девушка пожала плечами.
– Попробую еще раз.
– Еще раз… что? Уж не Веридиса ли вернуть?
– Да. Не смотри на меня так. Я теперь сильнее и, наверное, умнее, чем была.
– Ты гонишься за мечтой. Может, даже – за несбыточной.
– Я знаю, – негромко ответила та и вздохнула. – Но это лучше, чем вообще не знать, о чем мечтаешь… – Она вдруг встрепенулась. – Скажи-ка, Жуга. В тот раз, помнишь, ты говорил, что трижды открывал Дверь… Для кого?
– Всякое бывало. Не хочется вспоминать сейчас.
– Ну все таки. Хотя бы в первый раз для кого?
– Для себя.
Девушка закусила губу и потупила взор.
– Значит, ты… тоже побывал там? – Жуга не ответил. – Ну, а потом?
– Потом – для друга, но то вообще другая история. А в третий раз… Мне бабка-травница помогла. Мальчонку мы одного вернули, да только вот сама она заместо него ушла… Вот такое вот… – Он сжал до хруста пальцы и умолк. – Не надо бы тебе за это дело браться. Раз обожглась – и хватит. Вдругорядь так не повезет.
– Я буду осторожной. Обещаю.
Некоторое время лишь ветер да шелест прибоя нарушали тишину. Наконец Жуга поднял голову.
– Зерги…
– Что?
– Я хочу быть с тобой, – сказал он. – Ты знаешь, я давно хотел сказать… Не знаю…
– Не надо, Жуга.
– Почему?
– Все ушло. Это был сон. Забудь, не вспоминай об этом. Так будет легче и тебе, и мне.
– Мне будет трудно тебя забыть.
Та пожала плечами.
– Не забывай.
– Мне больно будет вспоминать.
– Не вспоминай.
– Но я так не могу! Тебя послушать, так все – проще некуда, а я все никак не научусь прощаться с теми, кого любил… Прости.
– Незачем просить прощенья: это я дура, всех запутала – и себя, и тебя тоже… А все оказалось не так. Я все еще люблю его.
– Как мне вернуть тебя?
– Заколдуй меня, – предложила та. Серые глаза смотрели прямо и серьезно, почти просительно. – Приворожи. Ведь ты можешь.
Тот помотал головой:
– Это будет нечестно.
– Зато просто и легко. Ты же знаешь мое имя. Или, все таки, нет?
– Знаю, – Жуга кивнул и улыбнулся грустно. – Знаю, Алина. Чтобы вернуть человека, всегда надо знать его истинное имя.
Зерги прищурилась в лукавой усмешке.
– Ты ошибся всего на одну букву.
– Да? Неужели? – Жуга склонил голову набок и придвинулся поближе. – Сказать, на какую, или не надо?
– Ну и хитрила же ты! – Зерги рассмеялась и замахнулась рукой в притворном гневе. Жуга поймал кулак на полпути, и оба, сцепившись, с хохотом и визгом покатились вниз по склону – небо и земля закружили в безумной карусели – и остановились только возле самой воды; сели, отряхиваясь и отплевываясь, продирая залепленные снегом глаза.
– Дурило гороховое! – буркнула Зерги, выскребая из-за шиворота мокрый снег.
– Ну так, с кем поведешься…
– Ну тебя! Смех один с тобой…
– Хорошо, хоть не слезы, – он вздохнул и улыбнулся. – Грустная у нас с тобой вышла история. С несчастливым концом.
– Только в сказке все хорошо кончается. В жизни веселого мало. Каждый ребенок, едва родился, а уже плачет. Хоть бы один засмеялся… – Зерги придвинулась ближе, взъерошила рукой его рыжие волосы. Холодные пальцы тронули шрам на виске. Жуга молчал, глядя девушке в глаза. – Глупый, глупый маленький лисенок… – Она улыбнулась. – Что тебя тянет? Куда ты идешь? Что за мечты тебя влекут?
– Если б я знал это сам… Да и нет у меня никаких мечтов… мечтей… мечт… тьфу ты, черт! – Вконец запутавшись, он рассмеялся и взял ее руку. Прижался щекой к ладони и умолк.
Зерги задумалась, вспоминая что-то, и вдруг встрепенулась.
– Что?
– Да так… Вспомнилось одно старинное присловье. Подумалось вдруг – а ну, как тебе пригодится.
– Какое присловье? – Жуга насторожился.
Зерги улыбнулась и прочла:
Четыре есть зверя и времени года
У каждого место свое и порода -
Волков встретишь к помощи,
Псину – к беде,
Медведь спросит строго и плату возьмет,
А лисы помогут, да все не тебе.
– Как-как? «Помогут, да все – не тебе?» – Он задумчиво потер подбородок. – Интересно… хоть и не совсем понятно. Скажи, там было сказано еще что-нибудь?
Зерги пожала плечами.
– Может, и было, да я не помню.
Взгляды их встретились, и оба как-то сразу умолкли.
– Береги себя, – как-то неловко сказала Зерги.
– Мы увидимся снова? – спросил, помолчав, Жуга.
– Кто знает? – ответила та и тихо повторила. – Кто знает…
Жуга ничего не сказал.
Они стояли мокрые, в снегу, стояли и смотрели друг на друга.
А ветер пел высоко вверху свою вечную песню.
Они стояли и смотрели.
А ветер пел высоко вверху.
Они стояли.
А ветер пел.
Они…
…и ветер.
На сей раз медведь молчал довольно долго.
«Это тоже стихи?» – спросил он наконец.
– Какие?
«Про меня и про других.»
– Да.
«Нам, сухопутным, рыбу не понять, и плавать поверху на деревянных досках тоже дело глупое. Хотя откуда вам быть умными? А пиво ваше доводилось мне пробовать. Горчит, но вкусно; пахнет хмелем и приятно животу. А женщина… Гм… Трудно разобраться. И почему-то мне немного больно. Ах-р!!! Ну конечно же – боль! Вот, вот чему сродни вся ваша дружба. Да. Это я понимаю. А тебе? Тебе разве не было больно?»
– Издеваешься? Конечно, было.
«Так почему ж ты не бросил это все?»
– Легко тебе говорить! – Травник уселся поудобнее. – Что ты знаешь о любви? У вас, зверей все просто – вы ищете себе пару только если настает такое время, гон. А после – да гори оно огнем! – своих детей сожрать готовы.
«Не говори мне про огонь!»
– Хорошо, не буду. Но сам посуди, разве я не прав?
«А разве вы порой не убиваете своих детей?»
Жуга промолчал. Затем заговорил, медленно, нехотя.
– Я пробовал забыть. Я был в отчаянии. Хотел начать жить заново. Не вышло. Это что-то сильнее меня.
«Не надо злиться. Просто я хочу понять, зачем ты все это делаешь. Когда ты сам поймешь себя, вопросы станут не нужны.»
Травник поднял взгляд на зверя.
– А может, я тоже один из вас? Такое может быть?
Медведь покачал головой:
«В тебе нет волчьей прямоты, зла псов и жадности медведя.»
– А как насчет лисиц?
Всю ночь, весь день, и всю вторую ночь мела метель, вздымая юбками в прощальной кутерьме лежалый серый снег, кружилась буйным вихрем, провожая зиму-госпожу своей последней пляской, и лишь к утру на третий день угомонилась наконец.
