Игры невидимок - Сербжинская Ирина (мир бесплатных книг .TXT) 📗
– Ну? – спросил норлок.
– Каменная крыса! – гордо сообщил овражник. – Подходить близко страшно. Убил камнем – швырнул издалека.
– Молодец, – похвалил Сульг. Он наклонился и приподнял губу убитого зверя: блеснули длинные желтые клыки, острые, как кинжалы. – Ну и тварь…
– Ешь, – щедро предложил гном. – На двоих хватит. Каменные крысы жирные к осени. Много мяса и сала.
Норлок задумчиво рассматривал крысу.
– Я бы съел, конечно, – признался он, – да костер раз водить нельзя, гоблины учуют. А сырых крыс не ем.
Овражник расстроился. Он глядел на тушку, глотая слюнки, – не терпелось приступить к трапезе.
– Оставлю тебе половину, – твердо сказал овражник, упиваясь собственной щедростью.
– Договорились.
– Там внизу ручей, – сообщил гном, усаживаясь на землю и подтягивая крысу поближе. – Может, рыба?
– Поглядим…
Сульг откинулся на скалу и закрыл глаза. Навалилась усталость, к которой примешивалось чувство безысходности.
Неподалеку чавкал овражник, хрустел костями, причмокивал, облизываясь. Вскоре, с набитым ртом, он сообщил:
– Твоя половина!
Сульг приоткрыл глаза, поглядел на окровавленные останки крысы, на клочья бурой шерсти и усмехнулся:
– Оставь на утро. Хоть кто-то будет сытым.
– Нет, – твердо сказал овражник, тщательно облизывая грязные пальцы. – Твоя половина.
Наевшись, он долго бродил вокруг, затем вскарабкался на камень, разглядывая слуута. Бурая масса не шевелилась. Овражник слез с валуна и подошел к норлоку:
– Куда завтра?
– В горы, – не открывая глаз, ответил норлок. – Прямиком в гости к гоблинам. Они нас заждались.
Гном заволновался:
– Нельзя в гости к гоблинам! Убьют, разорвут на мелкие кусочки!
– Придется, – проговорил норлок неохотно. – Через слуута не пройдешь.
– Не пройдешь? – упавшим голосом переспросил овражник. – А попробовать?
Сульг вздохнул. Он стряхнул дрему, поднялся с камня, взял полуобглоданную крысу за хвост и направился к слууту. Остановившись на безопасном расстоянии, норлок размахнулся и швырнул тушку. Две огромные лапы взметнулись в воздух, раздался то ли всхлип, то ли чавканье, слуут колыхнулся и снова замер выжидательно.
Овражник глядел на норлока остановившимися глазами.
– Вот так-то! – назидательно сказал Сульг. – Нечего и пробовать. И двух шагов сделать не успеешь, как эта тварь сожрет. А справа – горящие торфяники, огненные ловушки. Сгоришь живьем, понятно?
Он вернулся на прежнее место под скалой. Раненый бок давал о себе знать, и норлок, сунув под голову свернутую куртку, улегся на каменистую почву, держа в поле зрения полосу редкого леса.
– Переночуем здесь. Скоро стемнеет, лезть в горы в темноте просто глупо. Может, гоблины сюда ночью не сунутся.
– А если сунутся? – опасливо спросил овражник. – Что тогда?
– Умрем, как герои, – пообещал Сульг.
Перспектива умереть героями привела гнома в сильнейшее беспокойство. Он бродил возле норлока, ковырял босой ногой камни, что-то сокрушенно бормоча под нос, и тоскливо вздыхал.
Сульг уже собирался сказать, что пошутил, когда овражник внезапно нарушил молчание:
– Вернешь меня на место? В овраг, где мой дом? Норлок хмыкнул и заложил руки за голову.
– Если не забуду, – сказал он.
Сульг хотел добавить еще что-то, но замер. Возникло неприятное тревожное ощущение чужого взгляда. Норлок медленно подтянул меч, осторожно повернул голову. Кто-то находился неподалеку. Кто-то, кому удалось проскользнуть через лесок так, что Сульг его не заметил и не учуял.
Он ожидал увидеть высыпавших из леса гоблинов с луками на изготовку, но никого не было. По-прежнему осторожно и медленно норлок поднялся, сжимая рукоять клинка, обшаривая настороженным взглядом большие валуны, россыпь камней поменьше, редкие деревья, лес, где уже сгущались холодные осенние сумерки. На опушке леса стоял волк.
Сульг опустил оружие, чувствуя облегчение. Это всего лишь зверь, рослый, крупный, с густой серой шерстью, тяжелыми крепкими лапами и седой мордой. Отъевшиеся за лето хищники пока что неопасны, вряд ли они станут нападать, когда в лесу для них полно еды.
Мгновение волк стоял, спокойно глядя на норлока желтыми глазами, потом повернулся и неторопливо затрусил к торфяному болоту. Сульг проводил его глазами. У кромки горящей равнины волк остановился, словно колеблясь, и оглянулся. Чувствуя внезапный холодок под сердцем, норлок встретил его взгляд, растерянно глянул на притихшего гнома, подхватил куртку и неуверенно двинулся следом, все еще сжимая в руке меч. Пройдя каменистую осыпь, Сульг остановился, с недоумением наблюдая за странным зверем. Неподалеку ворочался и чавкал слуут, выбрасывал лапы, стремясь нащупать близкую добычу. Впереди тянулись торфяники, плыл сизый едкий дым, пахло гарью. Норлоку чудилось, что он слышит рев и гул подземного пламени, не угасающего сотни лет.
Сейчас волк повернет назад. Он должен бояться огня, как любой другой зверь: Только Сульг подумал об этом, как волк ступил на зыбкую почву. Идти за ним – верная смерть.
Волк замедлил бег, оглянулся.
И Сульг, помедлив, двинулся следом, на ходу убирая меч в ножны. Овражник поспешил за хозяином, от ужаса заплетаясь в собственных ногах. Когда он растянулся в очередной раз, норлок ухватил его за шиворот, и гном повис в руке, оцепенев и на всякий случай поджав ноги.
Норлок шел над бушующим морем огня, сквозь подошву сапог ощущая горячую землю, пытаясь не думать о том, что творится там, в сердце огненного урагана, чувствуя, как по спине ползут ледяные мурашки, а сердце стучит так, словно хочет проломить грудную клетку. От дыма горящего торфяника першило в горле, слезились глаза. Волк неторопливо трусил впереди, не оглядываясь, Сульг старался держаться след в след. Добравшись до середины болота, он оглянулся: каменистая осыпь осталась далеко позади, укрытая вечерней мглой. Вздумай он теперь повернуть назад, ему ни за что не отыскать собственные следы. Слуут ворочался и громко чавкал в своем логове, но как будто не чуял тех, кто пробирается неподалеку от него.
Казалось, прошла целая жизнь, прежде чем впереди завиднелась полоска земли, темные деревья, дальше высились неясные темные очертания горной гряды, посередине которой упиралась в низкое небо гора с двумя вершинами. Норлок облизал пересохшие губы: до леса было уже близко. Овражник покачивался в его руке, не шевелясь, окоченев от страха.
Волк ступил на твердую почву и, по-прежнему не оглядываясь, потрусил дальше, в темнеющий лес. Сульг сделал шаг, другой, чувствуя под ногами землю, и остановился. Силы покинули его. Он с трудом разжал онемевшие сведенные пальцы, овражник шлепнулся на землю и остался лежать неподвижно, уткнувшись лицом в траву. Норлок повернулся, глядя на равнину, через которую прошел только что. Сгущалась темнота, над горящим болотом дрожало зловещее багровое свечение, язычки пламени, вырываясь из-под земли, облизывали сухие кочки. Он перевел взгляд на опушку: волк исчез, растворившись в непроглядной осенней ночи.
– Ушел, – пробормотал норлок. – Видел его?
Овражник зашевелился и сел. Ветер с торфяных равнин взъерошил его грязные серые волосы.
– Ничего не видел. – Гном обеими руками потер лицо. – Закрыл глаза – страшно!
Сульг бросил в траву куртку и рухнул рядом с овражником.
– Ладно, – проговорил он. – Гоблины сюда не сунутся. Слуут – тоже. Об остальном будем думать утром.
Тела мертвых гоблинов Дошаг-охотник обнаружил вечером. Он сощурил светлые кошачьи глаза, разглядывая убитых, и с досадой сплюнул. Те, кого старейший называл «лучшими воинами», позволили норлоку зарезать себя, как цыплят! Зара может твердить что угодно, но его племя вырождается. Настоящие воины полегли под Шармишем, а гоблины, что выросли уже в изгнании, в горах Мглистого края, не умеют держать оружие в руках! Охотник осторожно прикрыл ветками трупы и вернулся на поляну. Когда он убьет норлока, то вернется в деревню и расскажет старейшему, как погибли «лучшие воины»!
