Драконы Аргоната - Раули Кристофер (бесплатные полные книги TXT) 📗
— На чем стоит? — не понял Хонт.
— Эй, парень, да ты и на самом деле из захолустья.
— Слушай Мануэля, Хонт, — съязвил Свейн. — Он у нас грамотей.
Означенного грамотея колкость Свейна ничуть не смутила. Он действительно закончил училище, в котором готовили драконопасов из ребят постарше. В эскадронах таких было немного, и они всегда выделялись.
— Слушай, Хонт, — промолвил Мануэль, — повестка дня — это вроде как список того, что они собираются сделать. А собираются они прежде всего добиться независимости, которая нужна им, чтобы поднять цены на зерно. Добрая треть всей пшеницы и ячменя Аргоната растет в Аубинасе. Там самая плодородная почва в мире.
— Ура, наконец-то мы об этом узнали! — проворчал Свейн, малость задетый тем, что «грамотей» снова его обставил.
Хонт, однако, этим объяснением не удовлетворился:
— И все равно мне не ясно, почему аубинасские ребята сражаются за магнатов. Разве они не видят, что сами магнаты своими шкурами не рискуют?
— Богатеи заморочили людям головы россказнями о том, будто Империя грабит Аубинас непомерными налогами, с ноткой раздражения сказал Энди. Убедили, что стоит добиться независимости — и все разом разбогатеют.
— Точно, — подхватил Джак, — только на деле от не зависимости выиграют одни магнаты.
Маленький драконопас уже разбирался, что к чему в этой жизни.
— А остальные, выходит, будут платить за хлеб гораздо больше?
— И за все прочее, — добавил Мануэль. Если поднимается цена на один из основных товаров, такой, как хлеб, следом дорожает и все остальное. Кому при этом придется худо? Конечно же беднякам.
— Неужто этим магнатам мало того, что у них есть? Я слышал, будто они живут во дворцах и держат целые армии слуг.
Все дружно закивали: богатство аубинасских зерноторговцев было притчей во языцех.
— Неужели простые аубинасцы ничего этого не понимают?
— Вот уже не знаю, — сказал Свейн. — Можешь спросить у Релкина. А то наш умник из Куоша сегодня что-то отмалчивается.
— Что думаешь, Релкин?
— Почему они дерутся, я не знаю, да и не мое это дело. Но, нападая на нас, они обрекают себя на смерть. Люди не могут выстоять против драконов. Это не война, а резня.
— А вот Пурпурно-Зеленому такая война, кажется, нравится.
— Он по-прежнему хочет отомстить. Дня не проходит, чтобы бедняга не горевал о потерянных крыльях.
Все молчаливо согласились.
— Ну ладно, а чем все это кончится? — поинтересовался Энди. — Может, раз мы их пуганули, так и драки больше не будет? Шли бы они себе по домам.
Релкин покачал головой. Если бы все могло быть так просто.
— Мы их побили, но вовсе не разгромили. Думаю, скоро опять состоится битва.
Настоящая битва? — спросил маленький Джак, которому в голосе Релкина почудилось что-то пророческое.
— Да, я чувствую это. Битва нешуточная, и грянет очень скоро.
Словно нарочно, для усиления драматического эффекта, пророкотал гром. Со стороны Ясного моря надвигалась новая буря.
— Клянусь Рукой, опять дождь, — негодующе воскликнул Свейн.
— Реки уже выходят из берегов.
— Нужно прятать снаряжение. Кузо задаст жару любому, на чьем драконе будет мокрый джобогин.
Драконопасы захлопотали, готовясь встретить дождливую ночь.
Глава сорок вторая
Дождь клокотал в водосточных желобах, барабанил по окнам и крышам. На улицах Марнери завывал яростный ветер, и благоразумные горожане старались нос не высовывать из дому. До темноты оставалось не меньше часа, но уже сгущался сумрак, потому что небо затянули тяжелые облака. Лавки на Башенной улице закрылись рано: приказчики задраивали окна и запирали ставни. Фонарщику пришлось взяться за работу. Ему было нелегко — сильный ветер так и норовил задуть огонь.
На Водяной улице виднелась одинокая фигура. Женщина в навощенном дождевике и широкополой шляпе спешила вверх по склону, огибая лужи и уворачиваясь от хлеставших с крыш потоков воды. Ветер старался сорвать шляпу, но она была надежно завязана под подбородком. Лагдален из Тарчо торопилась домой, к дожидавшейся вечернего урока Ламине. Сегодня Лагдален обещала дочке почитать выдержки из объемистой «Географии», содержавшей описания дальних стран, составленные капитанами белого флота. Девочка очень любила рассказы о заморских землях.
Там, где ближе к вершине холма улица делала зигзаг, водостоки были переполнены, и темные потоки бурлили на мостовой. Внизу, на Рыбной улице и у Водных ворот, скорее всего, уже подтопило лавки. Лагдален не могла припомнить, чтобы в это время года так сильно дождило. Утешало лишь то, что закончился нелегкий рабочий день. Десять часов напряженного труда ушло на то, чтобы расчистить бумажные завалы, но зато теперь Летиция, Роза и другие девушки могли справляться с текущими делами и без нее. Приходилось полагаться на них — другого выхода все равно не было. Ее подчиненным предстояло самостоятельно встречаться с судебными стряпчими, собирать доказательства и выискивать свидетелей. На службе Империи работы хватало всегда — в том числе и когда Лагдален бывала в отлучке. А такое случалось нередко, ибо, помимо своей основной должности, Лагдален сотрудничала со Службой Необычайного Провидения. На протяжении нескольких лет она помогала Лессис из Валмеса и была несказанно рада тому, что до сих пор жива.
Она искренне сердилась, когда ее то и дело отрывали и от работы, и от любимой дочурки, — но в то же время не могла без волнения думать о каждой новой встрече с Лессис. Нельзя было не восхищаться мудростью и прозорливостью древней колдуньи. Лагдален знала, что Лессис причастна к величайшим тайнам правления и дает советы самому императору. Близость к ней означала близость к верховной власти. Масштабы деятельности Серой Леди поражали воображение.
Лагдален похолодела, вспомнив о том, что ей пришлось пережить в Урдхе, но ужас соседствовал со своего рода восторгом. У ведьмы не было более близкой, более способной помощницы, чем Лагдален из Тарчо. Она одна побывала с Лессис в немыслимых переделках и видела, как ум и магическое искусство противостоят злобному могуществу Падмасы. И сама участвовала в этой борьбе. По ночам ее до сих пор мучили кошмары.
Уклониться от исполнения долга не было никакой возможности. Увы, книжки Ламине опять будет читать нянюшка. Та уже прочитала ей множество замечательных историй, которые девочка, по правде сказать, даже предпочитала «Географии». Но беда в том, что малышке опять предстоит разлучиться с мамой. Таков был горький привкус ее служения. Гнев подстегнул Лагдален, и она ускорила шаг. Бедная Ламина! Правда, последний год девочка провела с мамой.
Прежде они расставались чаще, но после возвращения с Эйго Лагдален видела дочку каждый день. И вот судьба снова разлучает их, а надолго ли — никто не знает. Может быть, всего на несколько дней, может быть, на годы, а может, и навсегда.
А каково Холлейну — он даже в лице переменился, услышав, что Лессис опять обратилась к его жене за помощью. На сей раз Кесептон дал волю своему гневу, ибо знал, как велик риск. Он любил жену всей душой, всем сердцем, и лишиться ее было для него равносильно смерти. Но таков был ее долг перед родным городом. Долг, который за нее не мог исполнить никто.
Лагдален тяжело вздохнула — бедный Холлейн! Однако в настоящий момент именно он устремлялся навстречу опасности — ехал по Пшеничному тракту на соединение с имперскими силами под Посилой. Всю неделю в Марнери собирали подкрепления. Прибыло несколько отрядов кадейнской резервной пехоты, которые тут же выступили на запад. Вместе с ними отправились и всадники, снаряженные за счет состоятельных граждан Марнери. Купцы и банкиры собрали десять тысяч золотых на припасы — они понимали, что нужда велика. Готовность, с которой богачи откликнулись на призыв помочь армии, была понятна — высшие классы Марнери не жаловали аубинасских зерновых магнатов. Здесь всегда считалось дурным тоном кичливо выставлять напоказ свое богатство. Самые знатные семьи предпочитали шелкам и золоту простое платье и оловянную посуду. Богатые люди щедро жертвовали деньги на нужды города, но делалось это безо всякой помпы. Белый город славился своими моряками, солдатами и активным участием во всех сферах имперской политики. Марнери признавали сердцем Аргоната, хотя численностью населения он уступал великому Кадейну более чем втрое.
