Странники между мирами - Ленский Владимир (книги .TXT) 📗
— Я же не сказала вам главного — я, наверное, убила его!
Ренье закатил глаза.
— Кого вы убили? Жука-носорога? Уверяю вас, у них весьма прочный хитиновый покров.
— Жука? — Она вытаращила глаза.
— Ладно, я пошутил, — сдался Ренье. — Идемте, я буду вас кормить. У вас голодный вид. Должно быть, жук все-таки уполз от вас... Ну и пусть, не жалко, они не слишком питательные.
Эйле позволила взять себя за руку и увести. Сперва Ренье хотел отправиться с ней прямо к себе, но передумал: одна симпатичная харчевня находилась гораздо ближе дядиного дома. К тому же у Ренье имелся там неограниченный кредит: хозяйка весьма жаловала любезного юношу, служащего при дворе.
Увидев вывеску харчевни, девушка замерла как вкопанная.
— Что с вами? — удивился Ренье. — Это обычная харчевня. То есть совершенно необычная, если рассуждать о здешних оладьях со сметанным соусом... Собственно, ради них мы сюда и пришли.
— Я не... пойду, — выговорила Эйле.
Она попятилась, не отводя взгляда от двери харчевни. Ренье понял, что она чем-то испугана.
— Клянусь вам, это самая обычная харчевня. Здесь кормят. Я бывал здесь сотни раз. Вы мне не верите?
Она медленно покачала головой.
— Смотрите.
Он открыл дверь.
— Видите? Только столы и десяток таких же ценителей оладьев, как и я сам.
Она опасливо заглянула внутрь. Ренье засмеялся и подтолкнул ее:
— Входите же.
Споткнувшись, она вошла. Оглянулась на дверь: никто не собирался запирать вход. Там и замка не имелось, только поперечный брус, который клался на специальные скобы и легко мог быть снят любым, кто находится внутри помещения.
Ренье с интересом наблюдал за своей спутницей. Она казалась ему все более чудной. Странной. Но не сумасшедшей. У нее наверняка имелись какие-то причины для подобного поведения. И Ренье намеревался выяснить — какие. Помимо всего прочего, он был ужасно любопытен.
Взяв девушку за локоть, он решительно подвел ее к одному из тех столов, что стояли отдельно от общего, занимавшего половину зала. Это было любимое место Ренье, и хозяйка тотчас помахала ему рукой из окошечка, проделанного в стене между обеденным помещением и кухней.
Мысль о пирожках, оладьях, воздушной каше, молочных и фруктовых пудингах мерцала в каждой ямочке на ее румяном лице, а ямочек этих развелось множество: под нижним веком, на щеках, в углах рта, на пухлом подбородке. Другой особенностью хозяйкиного облика было вечное пятно от сажи. Это пятно имело обыкновение кочевать: то оно избирало своим обиталищем щеку хозяйки, то вдруг перемещалось на ее фартук, то выскакивало на сгибе локтя. Однако никогда не бывало такого, чтобы оно пропало окончательно. У Ренье даже завелась особая игра под названием «найди пятно». Порой он просиживал здесь дольше, чем намеревался, и именно потому, что не мог отыскать заветную кляксу.
С этой женщиной Ренье провел несколько ночей, и первая случилась так: поздно вечером, перед самым закрытием, он подошел к хозяйке и, пав пред нею на колени, честно признался в том, что несколько часов кряду пытался высмотреть, где она сегодня замаралась сажей.
Хозяйка засмеялась, ничуть не прогневанная подобным заявлением. Она велела Ренье ждать, а сама, изгнав последнего посетителя, заперла дверь на засов. После чего разулась, забралась на стол и, велев Ренье держать лампу, ловко скинула четыре своих юбки, полосатую верхнюю и три накрахмаленных нижних. Тогда-то Ренье и увидел серый след от сажи.
Сперва он почувствовал облегчение: все-таки нашел! А затем ощутил прилив интереса — как ей это удалось?
— Разводила огонь, пока была в исподнем, да потеряла равновесие и плюхнулась... — спокойно поведала хозяйка.
Тогда Ренье поставил лампу на стол, потянулся к женщине и поцеловал пятно. И оно переместилось к нему на губы и щеку. Хозяйка сказала: «А ты молодец, как я погляжу!», после чего уселась на столе, свесив ноги, схватила Ренье за плечи и привлекла к себе.
Так они и стали настоящими друзьями.
Хозяйка не стала ревновать, заметив, что Ренье привел с собой какую-то девушку. Как и сама трактирщица, эта девица не была благородному господину ровней; к тому же выглядела она ужасно растерянной и несчастной.
— Нашел вот под кустом, — объяснил хозяйке Ренье, показывая на свою спутницу. Хочу размягчить ее сердце твоими оладьями.
Она фыркнула:
— Оладьи — половина дела.
— Остальное беру на себя, — сказал Ренье.
Постепенно Эйле успокаивалась. Она даже принялась вертеться и осматриваться по сторонам.
Ренье, внимательно наблюдавший за нею, заметил:
— Впервые вижу человека, страдающего харчевнебоязнью.
Она быстро посмотрела на него и несколько раз моргнула — совершенно птичья ужимка.
— Но ведь это — обычная харчевня? — сказала девушка.
Ренье кивнул три раза подряд — для большей убедительности.
— Только при хозяйке не проговоритесь, — добавил Он, — потому что её-то я как раз убеждаю в противоположном...
Эйле молча посмотрела на Ренье и опустила голову. Он легонько коснулся ее руки.
— Сперва поешь, отдохни. После расскажешь.
Теперь девушка смотрела на руку Ренье, лежавшую поверх ее ладони. Лицо может обмануть; люди умеют подделывать даже взгляды, но рука — другое дело: у каждой особенные черты, всегда определенные и откровенные. Например, Эйле никогда не польстилась бы хоть на какого красавца с выступающими венами на тыльной стороне ладони и красноватыми тонкими пальцами — особенно при морщинистых подушечках. Ну и все такое...
— На что вы смотрите? — спросил Ренье.
— На вашу руку...
Он растопырил пальцы, прижал ладонь к столу.
— Нате.
Она обвела пальцами контуры его пятерни, приговаривая:
Если судить, пользуясь методом бабушки Эйле, то ничего особенного в этом господине Эмери не было: простые линии, нитка ляжет по контуру — не сморщится ни разу. Такие руки Эйле называла про себя «чистыми».
— Ну, каков вывод? — осведомился Ренье.
Девушка вздрогнула: ей показалось, что он угадал ее мысли.
— Вы о чем?
— Вы ведь гадали?
— Нет, просто... любовалась.
Репье чуть покраснел, чем немало удивил свою собеседницу.
Положение спасла хозяйка и гора пылающих оладьев; все это заняло молодых людей на некоторое время.
— Сытый человек яснее мыслит, — изрек Ренье. — Если вам требуется десяток мудрых советов на любой случай жизни, то я готов;
Эйле посмотрела на него осоловевшими глазами и вдруг прыснула:
— А теперь я опять хочу спать!
— Не выйдет... Настало время для открытых сердец. Хотите, открою мое?
Она склонила голову к плечу.
— Моё сердце, — торжественно начал Ренье, — пылает, как хозяйкина печка, и так же совершенно, как ее стряпня: простое, вечно обновляющееся, всегда готовое услужить другу. Друг — это вы. Приступайте, голубка, — ваша очередь.
Эйле вздохнула: неизбежное надвинулось.
— Думаю, я убила его! — выпалила она.
— Опять вы за свое, — перебил Ренье. — Давайте о чём-нибудь более интересном.
— Для меня это сейчас самое интересное, — серьёзно отозвалась Эйле. — Когда мы с вами поссорились... — Она отвела взгляд. — Когда я вас обидела, то много думала потом. Про вас, про всех прочих — кто здесь во дворце. То, что вы о них сказали: везде люди похожи. Только все они были скучные. — Она машинально обмакнула палец в остатки соуса и облизала. — Это потому, я думаю, что мне никто не нужен — кроме того парня, которого я любила.
— Пока картина вполне доступна пониманию, — вставил Ренье.
— А потом появился один человек.
— Новый возлюбленный?
