Каждая мертвая мечта - Вегнер Роберт M (первая книга TXT) 📗
Библиотекарь прикрыла глаза, повторяя шепотом ее слова. Еще одна пословица иссарам, еще один медяк в сокровищницу Великой Библиотеки.
И еще одна истина, которая беспокоила Деану вот уже много дней.
Сила, которая была в ее руках как Пламени Агара, Благословенной Оком, Госпожи Углей, представляла собой странную смесь абсолютной власти и непрестанных уступок и подчинения местным обычаям. А они оказались в сто раз сложнее, чем ей казалось.
Например, предатели-жрецы, которые явно поддержали Обрара из Камбехии. Естественно, она избавилась от всей верхушки Храма Огня, живописно, приказав втолкнуть их в Око, — и тысячная толпа ревела от восторга, когда перепуганные мужчины превращались в пепел. Однако это было временным и, как оказалось, ошибочным решением. Потому что — о чем она не знала, отдавая эти приказы, — пустоту, оставшуюся после тех людей, нельзя было заполнить абы кем. Камень Пепла, Темная Искра, Ледяное Пламя, Меч Углей, Рука Милости, Огонек-во-Тьме… Эти титулы жрецов Агара мог раздавать и закреплять за людьми только первый среди них — Дитя Огня. То есть Лавенерес, который все еще лежал без сознания. В результате уже два месяца Храм не мог выбрать новых иерархов и не проводил настоящих служб, потому что некому было это делать. А чтобы святейший город Дальнего Юга оказался под управлением монаха какого-то малого храма — о таком и помыслить невозможно.
Тем временем Храмы Агара из других княжеств дюжинами слали в Коноверин послов с предложениями «помощи», «поддержки» и «советов». Да. Принять опеку над Оком — это было то, о чем мечтал каждый сволочь-святоша на всем Дальнем Юге. И, естественно, все громче звучала мысль, что успехи бунтующих рабов обусловлены тем, что Владыка Огня недоволен. Словно не помнили, что армия рабов успешно продвигалась вперед и до того, как иерархи сгорели в Оке.
— Прикрой глаза.
Деана налила себе еще немного вина. Напиток был слабым, разведенным так, что опьянеть невозможно. Больше облеплял язык кислой сладостью, чем позволял почувствовать хотя бы малый шум в голове. Это была одна из тех вещей, которые подсказывали ей, что даже власть Пламени Агара в чем-то ограничена. Варала не позволяла ей пить ничего более крепкого.
Ради блага ребенка.
Деана заслонила лицо.
— Все.
Ее сжатые кулаки притянули удивленный взгляд Авелонеи. Нет, не удивленный. Скорее, полный понимания и сочувствия. Деана не знала, радует ее это или раздражает.
— Как ситуация в городе?
— Напряженная. Люди пытаются продавать своих рабов, но… — Библиотекарь развела руками в жесте беспомощности.
— Нет покупателей?
— Нет.
Конечно же.
Хотя во дворце все притворялись, что в Коноверине все хорошо, княжество шаталось. Проклятие, да весь Дальний Юг шатался. Бунт невольников сотряс его сильнее, чем можно было думать. Плантации и рудники горели, а без шелка, хлопка, специй и руды мастерские переставали работать, плавильни — давать металл, у купцов встала торговля.
Эвикиат раз в несколько дней приносил ей список новых опустошений, совершенных в регионах рабами, вместе с ожидаемыми потерями для казны. Казны, у которой, как оказалось, было дно, потому что новые налоги покрывали едва треть потерянных доходов. Не помогало и то, что обычно с докладами приходили просьбы о помощи от городов, местечек и даже отдельных плантаций. Деана отвечала всегда одинаково: закрыть ворота, поставить людей на стены или убегать в ближайший большой город, где есть то и другое. Она не разделит Роды Войны на малые отряды, которые исчезнут в схватках с врагом — того всегда будет больше, и он окажется куда более отчаянным. А драться рабы умели.
Схватка под Помве была финалом целой серии позорно проигранных битв, которые давали бунтовщикам оружие, позволяли им развязывать войну и, что хуже, поднимали их дух. К тому же передвижения рабской армии, ее численность, планы и цели все еще оставались неясными. А она металась, раздираемая противоречивыми чувствами. Должна ли она, Деана д’Кллеан, дочь меекханской аристократки, верящая, как и рабы, в Великую Матерь, стать причиной резни взбунтовавшихся меекханских рабов, ее братьев по вере? Она могла быть Пламенем Агара, но пусть Владыка Огня не рассчитывает, что она сделается его огненным мечом, выжигающим бунт под корень. Даже если бы у нее хватило сил это сделать.
Восстание. Чтобы покончить с ним, ей требовалась армия, потому что с людьми вроде Кровавого Кахелле невозможно вести переговоры без оружия под рукой.
А эта армия… Соловьи и Буйволы составляли ее костяк и сейчас — после потерь, что они понесли в первые дни восстания и братоубийственных боев, — насчитывали неполных четырнадцать тысяч человек. И то только потому, что в отряды влили старших Телят и Слетков и дополнили их ветеранами. Деана все еще собирала солдат со всей страны в одно место, чтобы они не истекли кровью в бессмысленных схватках, — оттого только под ее рукой и была хотя бы такая сила. Правда, ей не хватало опытных командиров, потому что большая часть старых кадров сидела в подземельях или пряталась, но молодые офицеры, иногда только вчера повышенные по службе, делали, что могли. Этого могло не хватить, потому что, хотя и удавалось удерживать дисциплину и боеспособность отрядов, мало кто из них когда-либо командовал группой большей, чем сто-двести человек.
До сегодняшнего момента в этой армии были только два офицера, чьему опыту она могла доверять достаточно, чтобы поставить их командовать отрядами побольше.
Коссе Олювер, самый старший из офицеров Буйволов, что пережили чистку, в подвале не оказался, пожалуй, только потому, что во время резни у Храма и сражений после находился за городом. Этот сорокалетний туранх командовал восемью сотнями тяжелой пехоты в Крепости Четырех Княжеств, в месте, где встречались границы Коноверина, Камбехии, Северной Гегхии и Вахези. А когда пришел приказ, что он должен оставить замок и отступить в столицу, он сделал это, проведя по дороге дюжину схваток и не позволив ни задержать себя, ни разбить.
И добрался до Коноверина, приведя с собой пять тысяч беженцев и еще четыре сотни солдат, подобранных на дорогах. Неплохо, учитывая, что восставшие уже тогда были в силах разбивать отряды вдвое сильнее, чем у Олювера.
Но на решение Деаны доверять ему повлияло то, что он сделал, прежде чем ушел из Крепости. Он посвятил три дня тому, чтобы раскопать ров, свалить стену, уничтожить цистерны с водой, а замок сжечь. Безо всякого приказа он сровнял с землей одну из главных крепостей княжества. На вопрос, зачем он так поступил, только пожал плечами и сказал: «Если хочешь меня наказать, сделай это, госпожа, но Камбехия многие годы мечтала захватить этот замок. По крайней мере, нам не придется, когда покончим с бунтовщиками, его отвоевывать. Так было нужно». Деана тогда посчитала, что не может потерять кого-то, кто делает что нужно когда это нужно, а потому назначила Коссе командиром пехоты. Или же аф’гемидом Буйволов.
Он этому не обрадовался и не залился слезами благодарности, только развернулся и отправился в лагерь под городом.
Но с того времени Буйволы тренировались день и ночь. А их лагерь превратился в форт, окруженный двумя рядами стен, откуда солдаты выходили только в строгом порядке, отрядами на мучительные тренировки.
Новым же аф’гемидом Соловьев сделался Вуар Сампоре, один из солдат, которые защищали Деану, когда та вышла из Ока. Высокий, с оливковой кожей, но светлыми глазами и волосами — наследие нескольких поколений рабов, происходивших из разных сторон света, — он двигался с легкостью не просто с малых лет натаскиваемого на битвы воина, но того, кто для этих битв родился. Именно он первым среди офицеров Дома Соловья принес ей присягу и повел солдат на штурм ахире своих братьев, когда там заперлась группка высшего начальства Рода со старым аф’гемидом во главе.
Ни один из изменников не вышел оттуда живым.
А у Соловьев теперь был новый вождь.
