Твари в пути (СИ) - Торин Владимир (онлайн книги бесплатно полные txt) 📗
Женщина улыбнулась и поглядела на человека, лежащего в изголовье у гнома и герича. Белокожий, с кровью совершенно иного запаха, чужого запаха… То, что ему снилось, пугало… Ему снилась женщина в багровых одеждах и с горящими волосами. Она стояла в центре словно бы целой пылающей равнины, которой были эти ее необъятные волосы. В ее зрачках тлел пепел с алыми прожилками…
Женщина, сидящая на краю ковра, поспешила перелистнуть страницу. Новый сон. Старик в алой мантии разговаривает со своим посохом-змеем, а тот ему отвечает: они говорят о наследии, о крови, текущей в веках. Птичьей крови. Что-то о Дожде Усмиряющем, о птенце, которого что-то «пугающее» не должно коснуться, но посох уверен, что все течет по нарастающей: и если дед Тиана (должно быть, старика в мантии) только лишь тлел, отец Тиана уже горел ровным спокойным пламенем, а сам Тиан — пылает, как жар Бездны, то уж сын Тиана…
Женщина заскучала и перелистнула страницу. Старик в мантии превратился в Ифритума. Она вздрогнула — что же происходит со снами этих странников, спящих на летающем ковре? Один сон безумнее предыдущего! Ифритум, тем временем, наткнутый на пылающий меч, хрипит: «Птице, прилетевшей в теплые края, не вернуться домой. Мой наследник уже взращен в песках, он возвращен в небо. Четыре ветра бьются в его теле. Он помнит о том, кто убил меня… Ветра Пустыни не позволят птице расправить крыльев…».
Женщина шевельнула пальцами — новый сон: перед ее взглядом возник тракт, окруженный чужеземными деревьями. Деревья опустошены — желтые и красные листья устилают землю под ними и дорогу. По дороге в дамском седле скачет женщина, на ее голове — вишневый бархатный берет с отогнутым верхним краем и длинным хвостом из перьев. Всадница облачена в облегающее фигуру темно-синее платье и подбитый мехом плащ. Ее взгляд печален; очевидно, что она сильно постарела с тех пор, как спящий видел ее в последний раз. Но не той старостью, которая приходит со временем, а той, к которой приводят печаль и переживания. «Изабель…»., — беззвучно шевельнулись губы спящего. Пусть будет это… Пусть он увидит Изабель напоследок… Напоследок.
Женщина, наблюдающая за небесными странниками, перевела взгляд на двух человек, спящих рядом и во сне крепко прижавшихся друг к другу. Асар и чужестранка. Им совершенно ничего не снилось. Они были здесь и сейчас, хоть и спали. Их сознание, души и сердца соединились. Их она оставит на закуску…
Пришла пора ужина… Первое блюдо…
Она легонько коснулась плеча гнома, закрывая его книгу сна. Дор-Тегли поморщился и проснулся. Будто освобожденная пружина, он резко уселся, упершись рукой в ковер, кашлянул и, зевая, начал тереть глаза.
— Замерз совсем: пустыня, подери ее Дрикх… — проговорил он и тут заметил ее.
Глаза гнома расширились, рот открылся. Прямо на него глядела незнакомка, неизвестно откуда и как появившаяся на ковре. Полностью обнаженная, она сидела, поджав под себя ноги. Свет звезд омывал ее шелковистые на вид плечи серебристым сиянием, ее нежная кожа будто просвечивала, на ней мириадами прозрачных капелек осела ночная влага. Лицо незнакомки было слегка вытянутым, но прекрасным, а волосы были спутаны и жутко всклокочены, будто никогда не знали гребешка, но, в видении очарованного гнома, это лишь придавало ей особой прелести, особой неповторимости, как незначительный скол в единственном из десяти тысяч одинаковых рубинов. Она глядела на него без смущения, не пыталась выбить ему зубы, как вспыльчивые женщины Дор-Тегли, не прятала лицо под тряпками, как восточные человеческие женщины. Она глядела на него и легонько улыбалась; ее губы были словно бы двумя обнаженными живыми существами, которые страстными голосами звали его, молили прижаться к ним, поцеловать…
В этот момент перед глазами Хвали встал образ девы Ситры из Абним-Калима, которая воспламеняла его сердце при одном только мысленном воспоминании о себе, но ее скрытое чадрою и пологом паланкина лицо развеялось, будто мираж… Сомнения… В его душе мгновенно поселились эти мерзкие звери неуверенности и нерешительности. Не предаст ли он свои чувства к деве Ситре, если поцелует эту богиню, решившую сделать мимолетную передышку от полета, присев на их ковер? Как бы поступил на его месте… Дрикх? Хвали предположил, что бог гномов в первую очередь кое-что уточнил бы. Дор-Тегли поступил так же:
— Всего лишь сон? — спросил он у женщины.
Та молчаливо кивнула и нежно улыбнулась. Ее чарующий взгляд из-под длинных ресниц обволакивал гнома, словно бы гладил его. Она поманила его, и он медленно двинулся к ней.
— Какая красота… Какое очарование, подери ее Дрикх…
Она была так близко… Он уже ощущал ее запах — аромат цветущих цветов и… почему-то едва различимый запах птичьих перьев. Он глядел на нее в упор, поначалу ее кожа выглядела холодной и освежающей, но стоило ему моргнуть, как она предстала для него пылающей и согревающей в этом промозглом коконе небесных ветров, в котором летел ковер.
Ее губы, походящие на двух изогнутых одалисок, едва заметно приоткрылись, он уже был прямо подле них. Гном закрыл глаза… он не предавал себя и свою мечту в виде девы Ситры. Сам Дрикх поступил бы так же… Это ведь всего лишь сон… Ее губы — он уже почти ощущает их сладость, их аромат…
Ковер вдруг вздрогнул и качнулся, чья-то рука с силой оттянула его назад.
— Не-ет!!! — раздался над головой злой крик, и ему воспоследовал свист стали.
Гном мгновенно открыл глаза… Ужас сковал его крепче кандалов Наскардина-Ан-Гаума. Над ним стоял Сахид Альири, завершающий свой удар. Сабля была направлена на лебединую шею прелестной незнакомки… И откуда у ловца удачи взялась сабля?!
Все происходящее свершилось слишком быстро. Женщина в невероятном порыве успела отшатнуться, и свистнувшее лезвие вместо того, чтобы обезглавить ее, лишь прочертило самым кончиком по ее горлу. Незнакомка, дернувшись назад, сорвалась с ковра. Ее падению сопутствовал безумный, дикий птичий крик. Этот чудовищный звук вонзился в уши, как сотни спиц, он словно невидимыми клещами потянул кости из тела.
Перевернувшись в воздухе, женщина начала меняться. Нижняя часть ее тела и плечи стремительно обросли бурыми перьями, ноги превратились в птичьи лапы с кривыми загнутыми когтями. Женщина совершила быстрое движение руками, будто раскрывала перед собой занавес, и в тот же миг из ее рук вырвались ряды длинных коричневых перьев. На месте ее рук теперь были сходящиеся и расходящиеся взмахами широкие крылья.
— Всего лишь сон… — бормотал гном, не в силах прийти в себя.
На ковре началась паника. Проснувшиеся от крика Сахида и жуткого вопля монстра странники разом повскакивали на ноги. Ильдиар схватил меч, Джан последовал его примеру. Оказалось, что ловец удачи, пока все спали, умудрился завладеть саблей, принадлежащей Хвали. Валери сжалась от страха за мешком и бочонком в центре ковра.
Тварь летела за волшебным гилемом, и с каждым стремительным взмахом крыльев все приближалась. Ветер вокруг ее тела начал течь, будто его плавили в огромных кузнечных тиглях, но это был отнюдь не жар — на глазах у пораженных небесных странников сама воздушная стихия обретала форму и плоть.
— Что это такое?! — закричал Ильдиар, пытаясь перекрыть шум поднявшегося вдруг бурного ветра.
— Гар… — прокричал было в ответ Сахид Альири, но тут же зашелся в судорожном кашле — ветер проник ему в горло.
— Гарпия! — воскликнул Джан. — Одна из отвергнутых наложниц ифритов!
Ильдиару де Ноту не приходилось никогда раньше видеть подобного. Наполовину женщина и наполовину птица неслась к ним, крутясь вокруг оси, будто стрела, а крылья при каждом взмахе, точно огромными совками, черпали окружающий воздух, обволакивая его вокруг ее тела. За небесными странниками рвалось следом уже не просто живое существо, а вихрь, воронка которого словно бы оторвалась от своего источника, ковра, и все пыталась с ним соединиться. Ее скорость росла. Она приближалась… Край шитого гилема начал исходить волнами, углы с плетеными кисточками подвернулись — его будто засасывало в этот узкий, как рукав, смерч.
