Пламенеющий Меч - Фьюри Мэгги (книги без регистрации полные версии TXT) 📗
Между тем радость Ксианга вскоре сменилась беспокойством: ведь Харин был еще жив. Хотя он и поклялся никогда не возвращаться в Казалим, царь не мог забыть о существовании принца и видел в нем угрозу для потенциального наследника (Ксианг был почему-то уверен, что непременно родится мальчик). Прошло уже достаточно времени, и он уже забыл о том страхе, который когда-то заставила его пережить Ориэлла.
Первые несколько дней после тоге памятного исхода солдаты царя жестоко подавляли восстание освобожденных волшебницей рабов, и когда ни одной из обещанных ею страшных кар не последовало, Ксианг стал воспринимать ее слова как пустую угрозу. Потом внезапно утихли песчаные бури в пустыне, и царь поспешно собрал войско и отправился в поход, чтобы раз и навсегда покончить с Харином.
Для царицы и ее сообщника наступили светлые деньки. Первый министр Аман, в отсутствие царя — глава государства, предпочитал не вмешиваться в дела гарема: Ксианг слыл очень ревнивым. Поэтому Сара и Залид получили относительную свободу действий. Евнух имел собственных осведомителей в бедных кварталах города, и у него уже были на примете несколько подходящих женщин. Уж одна-то из них наверняка родит сына… Сара усмехалась, представив себе физиономию Ксианга, когда перед смертью он узнает, что будущий правитель — отродье какой-то нищенки. Впрочем, в случае удачи это дело стоило любых усилий.
Размышляя об этом, Сара несколько приободрилась. Она умылась и привела себя в порядок. Залид ждал ее в соседней комнате, и ей не хотелось, чтобы он догадался, что она испугалась. Посмотрев в зеркало, Сара заметила синяк, появившийся у нее на лице, и нахмурилась. Когда она станет матерью наследника, она найдет способ рассчитаться с евнухом, но пока придется слушаться его и носить эту проклятую чадру.
В соседней комнате уже чувствовалась предвечерняя прохлада. Евнух стоял на том же самом балконе, куда он запретил ей выходить, и гнев заставил царицу забыть о пережитом страхе.
— Ты что, забыл о своих обязанностях? — резко спросила она. — Принеси охлажденного вина, легкий ужин и позови рабыню: я желаю принять ванну.
Залид повернулся к ней и отвесил царице насмешливый полупоклон.
— Слушаюсь и повинуюсь. Но разве ты не хочешь сначала услышать новости о своем обожаемом супруге? — Евнух неприятно улыбнулся: он знал истинное отношение царицы к Ксиангу.
Сара почувствовала внезапную тревогу.
— Что за новости? Почему ты не сказал об этом раньше?
— Умоляю, не огорчайся, госпожа! В твоем положении это вредно. — Он говорил с таким фальшивым подобострастием, что Саре захотелось его ударить.
— Выкладывай поскорее! — завизжала она.
— Как пожелаешь. Сегодня почтовый голубь принес послание от Ксианга. Он пересек пустыню. На опушке леса Кизу нашел свидетельства того, что принц Харин со своими спутниками также успешно миновал пустыню, и решил продолжать преследование. — Евнух вновь поклонился, не скрывая довольной улыбки. — Укрепи свое сердце, госпожа: разлука с нашим возлюбленным повелителем окажется много дольше, чем мы думали.
Сара присела на краешек дивана, от радости не в силах вымолвить ни слова. Пусть она вынуждена терпеть обиды от Залида, но боги, кажется, все же благосклонны к ней. Так, значит, спутники принца живы? Ну что ж, Ксиангу придется иметь дело не только с Харином, но и с Ориэллой. Сара сама не знала, что будет лучше: если Ксианг вернется, а она «подарит» ему наследника, или наоборот, если Кизу погибнет и она, как мать новорожденного наследника престола, будет располагать всей властью, которую обеспечивает такое положение? Впрочем, при любом исходе дела она выигрывает. Царица улыбнулась. Похоже, следующие несколько недель обещают быть очень и очень интересными.
Эти бесконечные деревья раздражали и беспокоили Ксианга. К военным походам он привык, но лес видел в первый раз и тосковал по открытому пространству пустынь и степей, где тишину нарушали только цикады да легкий шелест ветра. Полумрак и теснота давили, лишая уверенности в себе. Повсюду мелькали какие-то тени, слышались неясные шорохи, лошади беспокойно всхрапывали, да и сам Ксианг то и дело хватался за меч, но потом оказывалось, что это была только раскачиваемая ветром ветка.
Из-за этого проклятого ветра вполне можно было не услышать приближения противника, и к тому же здесь постоянно журчали ручьи, а над головой орали какие-то птицы. Под опавшей листвой и предательски мягким мхом скрывались опасные углубления и упавшие ветви. То здесь, то там дорогу преграждали мощные стволы, бурелом или заросли колючего кустарника. Казалимцы то и дело были вынуждены сворачивать с тропы и вскоре окончательно потеряли представление о верном направлении и наугад пробирались через лесные заросли.
Тревога Ксианга росла с каждой минутой. Его воины, утомленные долгой скачкой по пустыне, в этих незнакомых местах чувствовали себя так же неуверенно, как и он сам. Время от времени ему чудились за деревьями какие-то крики, в он трижды посылал туда разведчиков, однако никто из них не вернулся. Ксианг был на грани отчаяния, но, несмотря ни на что, упрямо продолжал вести своих воинов вперед. Из двухсот человек, которых он взял с собой, теперь оставалась лишь горстка перепуганных воинов, и никогда в жизни Кизу не чувствовал себя таким одиноким и уязвимым, как сейчас.
Наконец, после долго блуждания по лесу, они вышли на большую поляну, и Ксианг почувствовал некоторое облегчение. Как приятно вновь оказаться на открытом пространстве, освещенном ярким солнцем! И вдруг из-за деревьев вылетела стрела и вонзилась прямо в глаз гвардейцу, ехавшему рядом с царем.
— Ложись! — крикнул Ксианг и сам мгновенно спешился и лег на землю. Но его воины были уже охвачены паникой. Напуганные лошади бросились в разные стороны, топча людей, которые вжимались в мох, пытаясь укрыться от смертоносных стрел, летящих со всех сторон. Лес огласился стонами раненых и умирающих, а земля обагрилась кровью.
Ксианг, обхватив руками голову, возносил к небесам бессильные проклятия. За всю его жизнь никому еще не удавалось нанести ему столь сокрушительное поражение — никому, кроме той проклятой колдуньи. Но вспоминать о ней было сейчас решительно ни к чему: очередная стрела вонзилась в землю всего в нескольких дюймах от царской головы, и страх за свою жизнь наконец вывел его из оцепенения. Ксианг быстро расстегнул пряжку своего слишком заметного плаща и сбросил с себя роскошное, но опасное одеяние. Моля богов, чтобы его не заметили в суматохе, он покатился по земле к краю поляны, и колючий кустарник, который Ксианг только что проклинал, теперь показался ему благословенным укрытием.
Элизар был доволен. Все складывалось удачно, недаром он столько бессонных ночей готовился к этим событиям и старался все получше обдумать. Старый воин был бесконечно благодарен Анвару за предупреждение. Их небольшая община, состоявшая из уцелевших воинов Харина и его домашней прислуги, которую принц в свое время оставил в лесу, оказалась хорошо подготовленной к нападению. Хотя Элизар огорчился, что приходится отвлекать людей от строительства жилищ и корчевания пней, но сегодня он понял, что все это было не зря. Разведчики вовремя доложили ему о том, что Кизу пересек пустыню, и, едва Ксианг со своим войском углубился в лес, казалимцы быстро превратились из охотников в добычу.
Небольшие отряды воинов Элизара скрывались среди деревьев, чтобы в подходящий момент возникнуть перед людьми царя, точно из-под земли, и полностью использовать преимущество внезапности. Поселенцы даже устроили несколько ям-ловушек, хотя это было очень трудоемким делом; к тому же Элизар не хотел понапрасну калечить казалимских лошадей, которые очень пригодились бы поселенцам. В густых кронах прятались бывшие слуги с сетями наготове, а между деревьями были протянуты тонкие веревки, чтобы сбрасывать всадников. Элизар отобрал лучших лучников и расположил их в нужных местах. В обороне приняли посильное участие даже женщины. Они помогали мужчинам рыть и маскировать ямы-ловушки, вили веревки, плели сети, шили плотные кожаные куртки для воинов, а те, что постарше, под предводительством Нэрени засели в засадах с маленькими дротиками, которые, попадая в лошадей, заставляли тех беситься и сбрасывать всадников — а там уж с ними расправлялись другие воины Элизара. Такой тактике научили Нэрени два крылатых воина, Финч и Петрель, которых Черная Птица отправила на помощь поселенцам. Это были те самые летуны, которые когда-то доставили Нэрени из Башни Инкондора в Аэриллию и с тех пор полюбили толстушку за ее заботливость и непревзойденное умение готовить. Некоторые девушки и молодые женщины тоже сидели на деревьях с сетями, а более робкие остались в лагере и готовили горячую воду, бинты и целебные мази для раненых. Впрочем, Элизар от души надеялся, что раненых будет немного.
