Предатели Мира - Пекур Екатерина (читать книги полные TXT) 📗

Через сутки сел последний аккумулятор.

На позитивный ответ я не надеялась. И всё-таки я предложила не бежать бегом, а ещё раз переночевать у мобиля. Как ни странно, Карун согласился. Вытащив кресла из салона, мы кое-как забросали мобиль лапником, потом выпили остатки дряного холодного кофе с окаменевшими бутербродами и улеглись среди камней. Вокруг нас стояла гробовая тишина, мы лежали обнявшись и ни о чём не думали.

— Забавная у нас вышла Неделя Радости: погони, стрельба, полдесятка трупов…

— Шесть. Не полдесятка.

— Нельзя быть таким занудой, — проворчала я.

— В этом деле нужна точность, — неуловимо серьёзно поддел он меня.

— Хорошо. Тогда в косвенные жертвы запиши ещё бедного Тайка, твоего шефа и ещё парочку неудачников.

— Ну тогда ещё да Луну, контролёра на мосту и половину бюро, где я работал.

Я хихикнула.

— По-моему, вполне закономерное начало семейной жизни самой чудовищной парочки Мира.

Карун улыбался.

То, что он выдал после этого, заставило меня утратить дар речи. На самом деле, как мне кажется, он нередко думал про кучу вещей одновременно и, когда какая-то из его идей достигала критической массы, он выдавал её на поверхность. Но поскольку на его физиономии крайне слабо отражалось, о чём именно он думает, я всякий раз смущалась от непредсказуемости его реплик. Так вот, он улыбнулся и вдруг с совершенно серьёзным лицом сказал:

— Санда, послушай… если мы всё-таки доберёмся туда, куда мы пытаемся… и если нас всё-таки пустят в Адди… вдруг, ну если всё-таки пустят… Ты родишь мне рыжего?

— Ты… правда этого хочешь?! — изумлённо закричала я.

— Да. Я очень хочу от тебя ребёнка. Хочу нормальную человеческую семью.

— Попробую, — смущенно пробормотала я.

Странно, но эта мысль не показалась мне такой уж дикой — что, если мы все-таки выживем, у нас могут быть дети. Боги… Родить ему нового человека. Маленького не знаю кого по имени да Лигарра. Однажды позволив этой мысли заполнить себя, я уткнулась носом в его плечо и улыбнулась. Мне уже вообще никакие мысли не казались невозможными — а от этой мне стало невыносимо тепло и хорошо… Я хотела этого. Родить ему ребёнка. Быть пузатой. Жить и не бояться удара из-за угла. Со мной уже столько всего произошло за этот месяц, что некоторым людям этого бы хватило на всю жизнь. Но я представила себе этого маленького человечка, розового, слюнявого и совершенно моего — и это вдруг вернуло мне точку опоры. Цель, ради которой стоит выжить. Хотя вряд ли, конечно, у нас получится бриз. И уж точно не рыжий, улыбнулась я про себя. Но если он хочет… вдруг? Ведь я же сайти с полноценным Даром.

— Карун, — позвала я в сумерках какое-то время спустя, — Скажи, а тебя всё это не смущает?

— Что именно?

Я помялась и с улыбкой произнесла:

— Если допустить, что мы всё-таки туда попадём — невзирая на все сложности — ведь тебе же придётся жить среди них. Нам же с ними контактировать придётся. Мне и тебе. Об убежище просить. Мне казалось, ты их раньше достаточно сильно ненавидел.

Карун хмыкнул.

— На самом деле, для меня это уже несущественно.

— Почему?

— Я тут почитал на досуге. В биологической литературе порылся… Гм, на самом деле в школьном учебнике, — мне показалось, что он ощущает неловкость, ступая на столь малоизвестную для него почву, как биология. Я кивнула, подбадривая его, — Освежил в памяти и понял, что меня так тревожило. Выходит, что если у аллонга, хупара и бризов могут быть дети, притом жизнеспособные, — он помялся, — то все мы относимся к одному биологическому виду. Генетически мы вроде как одинаковые, только способности разные, хотя я это не очень понимаю. Итак, с общенаучной точки зрения нельзя говорить, что рыжие не люди. Они, выходит, такие же люди, как и две расы Мира. И отличаются бризы от аллонга, если уж на то пошлС, — продолжил он, — куда меньше, чем аллонга и хупара отличаются друг от друга. Мы ближе внешне и по уровню интеллекта. В общем, история-то крайне странная получается, и корни её, если я хоть что-то понимаю, ведут в Хупарскую Смуту, если не ещё дальше. Разобраться я не могу, но это всё — факт.

— А с точки зрения Веры? Как там насчет отсутствия души? — скептически уточнила я, закрывая разинутый рот. Вот она, польза логического склада ума! Он даже не смутился от того, что всё это шло вразрез с катехизисом. Нелогично — значит, неверно. Жуть. Я обожаю этого человека за его мозги.

— Я душу в руках не держал, — проворчал Карун, — Ни свою, ни твою, ни Мудрейшего Лорриани, который в утренней программе лекции читает. Да и какой практический смысл в споре, если ли у бризов душа, если я не в состоянии отличить бриза по поведению и ценностям? То, что кажется гармоничным и целесообразным для меня, точно также выглядит для рыжего. Итак, вопрос бессмысленен?

— Я как-то не смотрела на вещи с этой точки зрения, — призналась я.

— Всё твое классическое образование, — хохотнул Карун, — смешно, но даже теперь оно диктует твоё поведение.

— Отец постарался вырастить из меня образцовую аллонга, — хихикнула я.

— Он испугался, — пожал плечами Карун, — После троих совершенно обычных белых детей он родил рыжеватую девочку с ужасающими способностями даже к арифмерике и зачатками третьего века. И с такой красивой формой носа, — я издала предупреждающее рычание, но с улыбкой отмахнулся, — Фактически бриза — для тех, кто разбирается в этом. Твои глаза никто не заметил, а вот волосы стали притчей во языцех. Но твой отец знал, что тебе грозит нечто более серьёзное, чем насмешки. Твоё досье имело три тома. — Я порывисто вздохнула. — Было бы глупо считать, что бризы могут заслать к нам такого нелепого агента, но за твоими родителями наблюдали особенно тщательно. И за тобой. Теперь понимаю, почему. Тень. Особенно, конечно, за отцом — только у него в юности были странные моменты. — Я тихо выругалась, а он прижал меня к себе и весело сказал «ерунда, так часто бывает», — В итоге тебя сочли «генетической ошибкой Смуты», — продолжил он, — но представляю, в каком напряжении твой отец жил долгие годы. Ведь ты могла проявиться в любой момент.

— Но он сказал, что нарочно дал мне такое воспитание, чтобы заблокировать мои потенциальные способности.

— Санда, это могло сработать, когда ты уже стала взрослой, — терпеливо и как-то даже встревоженно проговорил Карун — как будто речь шла о нынешней, а не о давно миновавшей опасности, — А пока ты была ребёнком и даже подростком, это могло случиться в любой миг, бессознательно. Дети падают, разбивают себе нос, шкодничают — даже в самых рафинированных семьях. А уж зная тебя… Ты представляешь, что бы из этого вышло? Не факт, что он мог провалиться, как агент. Еще следовало доказать, что он или твоя мать не люди, а это на деле почти невозможно. Но к тебе в любом случае пришли бы чужие люди.

Дар приходит сам по себе у детей. Голос Лак'ора Даорриды Серой Скалы, моего доброго учителя, неожиданно поверг меня в пучину стыда (как же я могла об этом забыть?) и ужаса. Я же могла… Создатель…

— А такое когда-нибудь случалось? Чтобы арестовывали детей? Или целые Семьи? — испуганно пробормотала я.

— Семьи — да. За небольшими помилованиями, конечно, — тихо сказал Карун, — Про маленьких детей не слышал. Подростка я раскрыл своими руками. Только это был полноценный агент.

— И сколько ему было? — встрепенулась я.

— Ей. Пятнадцать.

Я вдруг остро вспомнила себя в пятнадцать лет. Я поступила в Школу. Я впервые влюбилась… Я ещё не умела носить «взрослую» женскую одежду и иногда дралась с мальчиками. Пятнадцать лет — это до Тени мало, чтобы оказаться в подвале контрразведки. Где есть всякие да Кордоре. Мамочки…

— Ты… что-то чувствовал при этом? Или ты просто… ненавидел её..? — пробормотала я с внезапным испугом. Не за ту давно погибшую девочку — за живую себя.

Неожиданно я приняла от Каруна эмоциональный всплеск — короткий и ясный, как удар молнии. Ярость — почти все его чувства были замешаны на ярости — и, неожиданно — острое чувство вины и злое удовлетворение, словно тогда он сделал что-то вопреки правилам, но по совести. Я застыла от удивления. Я не ожидала от него такой странной реакции.