Путь Дракона - Абрахам Дэниел "М. Л. Н. Гановер" (бесплатные книги полный формат txt) 📗
Куртадамец пожал плечами.
— Я так понимаю, что недостатка в выборе работы вы не испытываете. Водфорд, Градис, да и все остальные. Если вас тут все устраивает, то и такого наемника как я тоже устроит.
— А ты оптимист, — сказал Маркус. — Но мы рады принять тебя, если тебя устраивают наши условия.
— Не устраивали бы, не стал бы попусту тратить ваше время, — ответил Ахариэль.
— Тогда, утром рапорт. Внесем тебя в график.
Анариэль отдал честь, повернулся и вышел.
— Мне он нравится, — сказал Маркус. — Не болтун.
— Верно подмечено, сэр, — сказал Ярдем.
— Здорово все таки иметь снова настоящий отряд.
— Эт-точно.
Маркус бросил смятую тряпку на край ямы.
— Не пора? — спросил он.
— Сейчас пойдем, — ответил Ярдем.
Ранним летом на улицах Порте Оливия было жарко и многолюдно. На всех углах засели нищие, а давка на улицах, казалось, давала столько же жара, сколько и раздувшееся золотое приморское солнце. В воздухе носились запахи океана, меда, горячего масла и тмина. Одежды тоже изменились. Ни тебе курток, ни плащей. Синайцы, мужчины и женщины зашагали по улицам в прозрачных халатах, в которых их тонкие тела, казалось, колеблются и извиваются, подобно теням или привидениям. Куртадамцы постриглись до такой степени, что едва могли нанизать бисер на свой мех, и носили набедренные повязки и лифы, едва способные защитить самые основы благопристойности. Были даже и первокровные, привлекавшие внимание Маркуса. Мужчины и женщины сменили свои зимние коконы на яркие краски, зелень, желтое и розовое. Туники имели сбоку разрезы, позволяя воздуху, и взглядам, брошенным украдкой, скользить по голой коже. Каждый день давал ощущение праздника вокруг.
Маркусу это было не по нраву.
Это напоминало ему о том том далеком времени, когда он был молод, и не в состоянии отличить любовь от похоти, а воспоминания о тех днях всегда приводили его к тем временам, что пришли после. Свидания с голубоглазой девушкой по имени Алис, ухаживания за ней с прекрасными сказками и бледными цветами. Ночи, наполненные любовным томлением, а после, одной лунной ночью в конце весны, поделенное на двоих яблоко, поцелуй у водопада, и конец тоске. Его идеальная женщина. В справедливом мире она до сих пор была бы с ним.
Мериам сейчас бы была достаточно взрослой, чтобы испытывать то же возбуждение и смятение плоти, а он был бы так же бессилен воззвать ее к разуму, как и его отец, по отношению к нему. Но нет. Сейчас она бы выросла уже настолько, что могла выйти замуж рано и неосмотрительно. Еще годик, и Маркус мог бы щекотать собственного внука под подбородком. Воспоминания обо всех этих не прожитых мгновениях и было тем, что он не любил в этом городе. Точно так же не любил он это и во всем остальном мире. До той поры, пока у него не появилась работа, которую нужно сделать, он мог послать все к черту.
Вопрос о том, где будет постоянное помещение банка решился быстро после того, как Ситрин переговорила с дочерью брокера, в чьей конторе они спали наверху. Та долгие годы пыталась уговорить отца бросить свое занятие, и теперь была на грани успеха. Нижний этаж был достаточно велик, чтобы там поместилась небольшая казарма, а в подвале был железный сейф, вмурованный в камень, и вкопанный глубоко в землю. И вот теперь, там, где когда-то была контора игрока, сейчас размещался банк Медианов Порте Оливия, в скромной своей элегантности. В день, когда старый игрок подписал договор, Ситрин объявила, что собирается перекрасить стены в самый белый цвет, какой только можно найти. Где когда-то стоял зазывала, выкрикивающий ставки и коэффициенты, в большом жестяном горшке, наполненным черноземом, торчали тонкие зеленые стебли и раскидистые листья полудюжины тюльпанов, еще только собирающихся зацвести.
— Прямиком к ней? — спросил Ярдем, указывая на отдельный вход, ведущий в покои, занятые сейчас исключительно Ситрин. Маркус покачал головой.
— Когда будем готовы, — сказал он.
По прежнему в общий двор, с высоким прилавком в конце, выходила толстая деревянная дверь. Счетчика уже не было, а надписи мелом на грифельной доске показывали не предлагаемые ставки, а имена новых стражников Маркуса и расписание дежурств. Все четверо ждали сейчас там, где брокер принимал клиентов, выглядывая в узкие зарешеченные окна, и отпуская сальные шутки по поводу проходящих по улице пешеходов. Когда Маркус вошел, смех прекратился, и новые охранники — двое первокровных, куртадамка, и мальчик-тимзинаи, которого Маркус взял по наитию, встали по стойке смирно. Ему этого было мало. Над головой, там, где расхаживала Ситрин, скрипели доски.
— Сумка готова?
— Так точно, капитан Вестер, сэр, — отрапортовала куртадамка.
Маркус кивнул ей, внезапно смутившись. У нее были широкие плечи и бедра, руки той же толщины, что и бедра. Ее шкура отливала черным, еще темнее, даже, чем чешуя мальчика-тимзинаи. А звали ее… Эдир? Эдем?
— Энен, — сказал Ярдем. — Ты несешь монеты. Барт и Коризен Маут прикрывают спереди и сзади. Капитан и я — с флангов.
— А я? — спросил мальчик-тимзинаец. Его мигательные перепонки на глазах с бешеной скоростью открывались и закрывались под действием нервного тика. Вне зависимости от его настоящего имени, все звали его Тараканом.
— Остаешься здесь, и разбудишь других, если что нибудь случится, — сказал Маркус. Таракан немного расслабился, поэтому Маркус продолжил. — Если кто-то надумал поиграть с нашим сейфом, они сделают это, когда большинство из нас уйдет. Держи дверь на запоре, а уши на макушке. Тебе может грозить большая опасность, чем нам.
Таракан резко отдал честь. Энен подавила улыбку. Двое первокровных подошли к оружейной пирамиде, и выбрали самое грозное оружие, с которым только дозволялось появляться на улице. Маркус повернулся, и направился к лестнице. Ярдем за ним.
— Никак не могу запомнить все эти имена, — пожаловался Маркус.
— Ты всегда так говоришь, сэр.
— Что, правда?
— Да.
— Гм, учту.
Комнаты, которые казались такими маленькими, когда их занимали только он, Ярдем, Ситрин, да куча сокровищ из Ванаи, стали теперь приличной частной резиденцией нового главы банка Медианов. Сзади комнатка, едва вмещавшая кровать и стол, спереди гостиная с небольшим отдельным кабинетом в стороне, но Ситрин удалось внести сотни маленьких штришков, совершенно их преобразивших: изящные ленты на окнах, образок в углу, невысокий лакированный столик, в настоящее время заваленный старыми отчетностями и копиями накладных. Все вместе создавало впечатление жилища женщины, вдвое старше ее. Это был своего рода сценический костюм, наподобие тех, что носили мастер Кит со своими актерами, и того, что так шел Ситрин.
— Мне нужен кто нибудь из канцелярии порта, кто бы все рассказал, — сказала Ситрин вместо приветствия. Должны прийти торговые суда из Наринисла, и мне нужно знать лучше, как это все работает. Похоже на то, что половина сделок в городе заключается после прихода судов.
— Посмотрю, что можно разнюхать, — сказал Ярдем.
— Куда сегодня? — спросил Маркус.
Пивоварша, сразу за стеной, — сказала Ситрин. Я встретилась с ней в таверне. Ее гильдия разрешила ей замену чанов, но у нее нет денег на это.
— Значит мы выдаем ей кредит.
— Вообще-то ей запрещено брать кредиты под проценты, — сказала Ситрин, набрасывая на плечи светлую вышитую бисером шаль, и повязав способом, которым ее научил мастер Кит. — Правила гильдии. Но ей можно брать деньги у бизнес-партнеров. Поэтому мы покупаем часть ее бизнеса.
— А-а, — протянул Маркус.
— Если ей не хватает денег, мы сможем стать управлять ее предприятием. Если я налажу отношения с бондарем и несколькими тавернами, я смогу устроить что-то типа взаимопомощи, что может осчастливить всех на очень долгие годы.
— Долгие годы, — повторил Маркус, пробуя слова на вкус.
— И вообще, пивоварни это всегда хорошие инвестиции, — сказала Ситрин. — Магистр Иманиэль всегда так говорил. Спрос на пиво никогда не падает.
