Легенда о Побратиме Смерти - Геммел Дэвид (читаем бесплатно книги полностью .TXT) 📗
— Долго же я умираю, — моргнув, сказал воин.
— Ты не умрешь. Рана твоя заживает, а ты парень крепкий.
— У меня все кишки продырявлены.
— Поспи. К утру тебе станет лучше.
— Ты правду говоришь?
— Да. Рана не так глубока, как ты думаешь. Она уже заживает. Спи. — Зибен коснулся его лба, и воин сразу закрыл глаза и погрузился в сон.
Зибен стал обходить раненых одного за другим. Почти все они спали. С теми, кто бодрствовал, он тихо разговаривал, делая при этом свое дело. Под конец он подошел к Нуангу. Оказавшись внутри старика, он добрался до сердца и нашел там протершийся, почти прозрачный участок. Нуанг мог умереть в любой миг — его сердце при малейшем напряжении готово было порваться, как мокрая бумага. Зибен сосредоточился на тонком месте, и оно стало утолщаться. Кроме того, он прочистил заросшие, отвердевшие артерии и вернул им гибкость.
Он выбрался наружу и сел. Усталости он не чувствовал — его переполняли восторг и ликование.
Ниоба спала в углу. Зибен положил камни в кошель, спрятал его за бочонком с водой и лег рядом с ней, чувствуя ее тепло. Он укрыл себя и ее одеялом и поцеловал ее в щеку. Она застонала и повернулась к нему, шепча чье-то другое имя. Зибен улыбнулся. Ниоба проснулась и приподнялась на локте.
— Чего ты скалишься, поэт?
— А почему бы нет? Уж очень ночь хороша.
— Хочешь любви?
— Нет, а вот обнять тебя хочу. Придвинься поближе.
— Какой ты теплый, — сказала она, кладя руку ему на грудь.
— Чего ты хочешь от жизни, Ниоба? — шепотом спросил он.
— Чего я могу хотеть, кроме хорошего мужа и крепких детей?
— Ну а все-таки?
— Ковров хочу, — подумав, сказала она. — И железное ведерко для углей. У моего дяди было такое — оно хорошо грело юрту в холодные ночи.
— Ну а кольца, браслеты, золото и серебро?
— И это тоже. Ты мне все это дашь?
— Пожалуй. — Он снова поцеловал ее в щеку. — Странно и удивительно, но я влюбился в тебя. Хочу, чтобы ты была со мной. Я увезу тебя в свою страну, куплю тебе железное ведро для углей и целую кучу колец.
— А дети у нас будут?
— Хоть двадцать, если захочешь.
— Я хочу семь.
— Семь так семь.
— Если ты смеешься надо мной, поэт, я вырежу сердце у тебя из груди.
— И не думаю, Ниоба. Ты самое большое сокровище, которое у меня когда-либо было.
Она оглядела лазарет и сказала:
— Все спят.
— Да.
— Некоторые наверное, уже умерли.
— Не думаю. Я даже знаю, что все они живы, — как знаю и то, что они проспят еще несколько часов. Ты мне, помнится, кое-что предлагала...
— Теперь ты хочешь любви?
— Да. Впервые в жизни, пожалуй.
Старший сержант Джомил зажал толстыми пальцами рану на щеке, стараясь остановить кровь. Пот обжег больное место, и Джомил выругался.
— Прежде ты быстрее поворачивался, — сказал ему Премиан.
— Этот ублюдок чуть глаза меня не лишил... капитан.
Тела надиров вытаскивали из-за скал и складывали поодаль от пруда. Четырнадцать убитых готиров завернули в плащи. Шестерых уланов приторочили к седлам их коней, пехотинцев похоронили тут же на месте.
— Клянусь кровью Миссаэля, дрались они здорово — верно, капитан? — сказал Джомил.
Премиан кивнул.
— Ими двигала гордость и любовь к своей земле. Нет побуждений более высоких. — Премиан сам вел людей в атаку вверх по склону, пока пехота штурмовала скалы. Превосходящая численность решила дело, но надиры сражались на славу. — Тебе нужно зашить эту рану. Сейчас я этим займусь.
— Благодарю вас, — без особого рвения ответил Джомил.
— Как понять, что человек, без страха встречающий мечи, топоры, стрелы и копья, боится иголки с ниткой?
— Парням с мечами и топорами я хоть сдачи дать могу.
Премиан, посмеявшись, вернулся к пруду, холодному, чистому и глубокому. Он зачерпнул воды в ладони и напился, а потом подошел к мертвым надирам. Восемнадцать человек, некоторые — совсем мальчишки. Премиан почувствовал гнев. Что за пустая трата времени, что за бессмысленная война! Две тысячи хорошо обученных воинов движутся через пустыню, чтобы разрушить какое-то святилище.
Но что-то здесь было не так. Премиана снедало смутное беспокойство. К нему подошел пехотинец с перевязанной головой и спросил:
— Можно развести костры, капитан?
— Да, только зайдите подальше в скалы. Не хочу, чтобы дым пугал лошадей, когда подъедут повозки. Их и без того трудно будет взвести на этот склон.
— Так точно.
Премиан достал из седельной сумки иголку с ниткой, и Джомил, увидев это, тихо выругался. С рассвета минуло всего два часа, но от красных скал уже веяло жаром. Премиан, став на колени, начал пришивать оторванный лоскут кожи к щеке Джомила.
— Ну вот — теперь у тебя будет красивый шрам для приманки дам.
— У меня их и без того хватает. — Джомил усмехнулся. — А помните бой при Линкарнском перевале, капитан?
— Да. Тогда тебя ранили весьма неудачно.
— Не знаю, не знаю. Женщинам нравилось слушать, как это случилось, — не знаю уж почему.
— Раны в зад всегда служат предметом шуток. Тебе тогда дали сорок золотых за храбрость. Ты хоть что-нибудь сберег?
— Ни полушки. Большую часть я потратил на выпивку, толстушек и игру, а остальное проел. — Джомил оглянулся на мертвых надиров. — Вас что-то беспокоит, капитан?
— Да... вот только не знаю что.
— Вы полагали, что их будет больше?
— Пожалуй. — Премиан снова подошел к мертвецам и подозвал к себе молодого улана. — Ты участвовал в первой атаке. Который из них вожак?
— Трудно сказать, капитан. Для меня они все на одно лицо — желтые, как блевотина, и косоглазые.
— Да-да, — нетерпеливо бросил Премиан. — Но хоть что-то ты помнишь об их предводителе?
— Он был повязан бельм платком. Ага... и зубы у чего гнилые. Желтые с черным — мерзость, да и только.
— Проверь зубы у всех убитых и найди мне его, — приказал Премиан.
— Слушаюсь, — без особого пыла ответил солдат. Премиан вернулся к Джомилу и помог ему подняться на ноги.
— Пора браться за дело, сержант. Выведи пехоту на склон, и пусть расчистят тропу от валунов. Сюда едет четырнадцать повозок — им и без того трудно будет подняться в гору, незачем еще лавировать среди множества камней.
— Так точно, капитан.
Подошел улан, осматривавший трупы.
— Его там нет, капитан. Должно быть, сбежал.
— Сбежал? Человек, прыгнувший с двадцати футов в кучу улан? Человек, убедивший своих воинов стоять насмерть? Едва ли. Если его нет здесь... благая Карна! — Премиан рывком повернулся к Джомилу. — Повозки! Он пошел им навстречу!
— У него не могло остаться больше горстки людей — а при повозках у нас четырнадцать крепких, хорошо вооруженных возниц.
Премиан бросился к своей лошади и вскочил в седло. Кликнув двух своих офицеров, он приказал им построить людей и следовать за ним, а сам поскакал прочь от пруда. На гребне подъема он увидел дым в миле к югу от себя и погнал коня вскачь. Пятьдесят улан скакали за ним.
Не прошло и нескольких минут, как они, обогнув поворот, увидели горящие повозки. Упряжь была перерезана, и несколько возниц лежали со стрелами в груди. Премиан осадил измученного коня и обозрел всю картину. Густой дым ел глаза. Горело пять повозок.
Внезапно Премиан увидел в дыму человека с полыхающим факелом, с белым платком на голове.
— Взять его! — взревел капитан, пришпорив коня. Уланы ринулись вперед.
Горсточка надирских воинов отчаянно спешила поджечь оставшиеся повозки. Услышав сквозь рев пламени топот копыт, надиры побросали факелы и бросились к своим коням, но тут на них налетели уланы.
Что-то темное метнулось на Премиана от пылающей повозки. Он безотчетно пригнулся, но надир в белом платке врезался в него и выбил из седла. Оба грянулись оземь. Премиан стал нашаривать меч, но надир, не глядя на него, схватился за луку седла и вскочил на коня, а после выхватил саблю и бросился в гущу улан, рубя напропалую. Один солдат упал с рассеченным горлом, другой сполз набок, раненный острием в лицо. Копье вонзилось в спину надира, чуть не вышибив его из седла, но он, повернувшись, попытался еще достать улана. Другой солдат, послав коня вперед, рубанул надира по плечу. Тот, уже при смерти, еще ткнул мечом и поранил улану руку, а сам накренился вправо. Конь взвился и сбросил его наземь. Копье так и торчало у него из спины. Надир поднялся на ноги и подобрал свою выпавшую саблю. Кровь лилась у него изо рта, ноги подгибались. Улан наехал на него, но он ткнул саблей в бок коню.
