Выродок из рода Ривас (СИ) - "Са Св Ск" (лучшие бесплатные книги TXT) 📗
Из ответов высокородной на мои расспросы я предположил, что противостоять нам будет подручный Левиафана. Впрочем, я и сам склонялся к этой версии, поскольку именно Левиафан покровительствует зависти. А вот круг этого подручного так легко не определялся — ну не уделял я в своё время пристального внимания демонологии.
На руку нам играло и то, что вокруг дворца Люксембург не было крепостной стены — близнецам было гораздо проще выйти незамеченными. Их отсутствие во дворце во время проведения ритуала обеспечивала высокородная Элизабет. Для меня же главным было то, что при необходимости, девочки могут очень быстро на карете покинуть зону воздействия прислужника.
Высокородная Элизабет также предложила привлечь к ритуалу посвящения и высокородного Себастьяна. Разговаривала она с ним наедине. Я увидел его только уже в зале алтарного камня. Он подошёл ко мне и коротко поклонился:
— Я глубоко сожалею, что нам не удалось поговорить раньше, первородный. Мама рассказала мне обо всём. Я верю всему, что вы ей поведали. Не будем терять времени.
Проведение ритуала назначили на полдень тридцатого мая. Близнецы вместе с тётушкой Бра сразу после завтрака были отправлены «по магазинам». Астра ещё до завтрака вместе с молодой герцогиней Стеллой, матерью близнецов уехала в Вену. К моему стыду, имя молодой герцогини я узнал только что и про себя сделал предположение, что именно имена и послужили основой их дружбы в детстве.
Сам герцог также отсутствовал. Тут, пожалуй, следует немного пояснить. Дело в том, что прислужник при неполном призыве, а в том, что он неполный, я убедился во время вчерашней прогулки — прислужник с полноценным призывом попросту не так сильно зависит от своих якорей, сам не может покидать место призыва — дворец Люксембург, но вот герцог — вполне, причём на довольно длительный срок. Вот и в настоящий момент он отсутствовал, обещая приехать только завтра, на сам солнечный ритуал. Его отсутствие стало для нас главной причиной, по которой мы решили именно сегодня произвести ритуал привязки.
Что заставило меня всё-таки заблаговременно проделать подготовительные работы к ритуалу изгнания, я до сих пор не могу понять. По крайней мере, проводить ритуал изгнания в тот день я точно не собирался. Для изгнания нужно было поставить защиту от демона, завязанную на алтарный камень, пару — тройку атакующих плетений, призывы к Богам, да мало ли чего можно было придумать используя статус представленного магии рода! Не говоря уже о том, что проводить ритуал изгнания прислужника в зале алтарного камня вообще очень опасно. Эта тварь, как только поймёт, что проигрывает, может так ударить по этому камню, что никакая защита не выдержит. А в таком случае уйти демонское отродье может с куда большим «треском». Но с самого утра я прошёл в зал алтарного камня и начал строить ритуальную фигуру. Она представляет из себя пятиугольник, границы которого обозначены песком, смешанным с кровью (слава Богам, для этого ритуала вполне подошла подготовленная козья кровь). По углам фигуры я, с помощью Потапыча, сделал небольшие ямки, в которые запрятал средние стандартные накопители и деревянные пластинки с рунами. В центре фигуры находился серебряный диск, на котором я начертал «координаты» демонического плана. После того, как вся подготовка была закончена, мне стало значительно легче. Самый логичный ответ, что подсказку мне дала интуиция. Но что бы это ни было, именно это дало нам возможность выжить и победить.
Интерлюдия
Герцогиня устало откинулась в кресле, прокручивая в памяти все перипетии переговоров с этим мальчиком… хотя нет, каким мальчиком? Мужчиной, пусть и очень молодым. Он произвёл на неё впечатление ещё зимой, заехав по пути к барону Тодт. Сильный, целеустремлённый и чрезвычайно умный для своих лет, он подкупил сердце старой женщины отнюдь не этим, а своим отношением к девочкам. Пожалуй, он единственный, кто относился к ним, как к равным, не пытаясь унизить близнецов за их неодарённость. Даже её дети и то относились к девочкам хуже.
Да уж, дети. Дети стали неизбывной болью старой герцогини. Теперь, уже на исходе жизни она могла признаться сама себе, что в тех бедах, которые постигли род Люксембург, виновата именно она. Она пошла на преступление для того, чтобы возглавить род Люксембург, она согласилась на жертву милейшего Шарля, который заключил с ней неравноправный брак и умер, меньше чем через два года после этого. Да, он был болен, неизлечимо болен, но с этой болезнью одарённые могут жить десятки лет. Она же обрадовалась возможности увеличить свой резерв и даже не подумала отговаривать Шарля от этого брака. Вот и получила: старший сын превратился в чудовище, а младший, сын Шарля, сразу после своего совершеннолетия на алтаре Аполлона поклялся, что посвятит всего себя науке и не будет главой рода Люксембург. И в зависти старшего сына к младшему виновата только она. Видя в нём продолжение Шарля, она уделяла младшему сыну значительно больше внимания и любви.
Так что неодарённость девочек она приняла как расплату за свои грехи и уже давно присматривалась — кто из дальних родственников после смерти герцога наденет корону. так и жила, вернее доживала, медленно угасая. Нет, она не планировала тихо уйти, оставив то чудовище, в которое превратился её старший сын, преспокойно занимать герцогский трон. Она жила надеждой, что в момент двенадцатилетия близнецов в них всё-таки проснётся магия, и тогда, она планировала погибнуть, забрав с собой и герцога.
И вот теперь этот мал… мужчина, вернул ей жажду жизни. То что её сын не просто превратился в чудовище, а призвал демона, нисколько не расстроило герцогиню — больше, чем сын её уже ранил, ранить было невозможно. Наоборот, она почувствовала прилив сил: всё-таки одно дело — убить собственного сына и совсем другое — сразиться с демоном. Она не задавалась вопросом — откуда у этого Риваса столько знаний о демонах — она приняла это как факт.
Именно за это, за возвращение смысла жизни, она была готова отдать всё, что просил первородный Ривас. Тем более, что просил он не так уж много, вернее, ничего не просил. Герцогиня уже раскаивалась в своей меркантильности, проявленной ею при разговоре — надо же, дружеский договор она ему предложила! Да за то, что он уже сделал и в вассалы пойти не зазорно! Впрочем, если она правильно поняла отношение девочек к этому Сержу, они обе с радостью променяют герцогскую корону на место подле него. Может быть, это и есть истинная расплата за то, что она натворила — видеть, как её внучки делают противоположный, чем она, выбор и становятся счастливыми? Что ж, если они будут счастливы — она с благодарностью примет это наказание. А её дело, если, конечно, она переживёт битву с демоном — помочь Сержу Ривас стать весомым игроком на политическом поле.
Конец интерлюдии.
Мы собрались в зале алтарного камня рода Люксембург. Мы — это я, высокородная Элизабет, высокородный Себастьян ну и Потапыч тоже присутствовал, оставаясь невидимым для всех, кроме меня. Оба ручающихся прикоснулись своими правыми руками к камню и произнесли слова поручительства. После этого подошёл я. Прикоснулся к камню рядом с поручителями и мы стали ждать отклика камня. Вдруг мы все услышали шаги. Через пару секунд в зал вошёл герцог. Куда подевался тот очаровательный благообразный господин, запомнившийся мне по помолвке Марии? Перед нами стоял всклокоченный растрёпанный человек с дрожащими руками и чёрными провалами вместо глаз. Налицо были все признаки того, что прислужник вселился в свою марионетку. Оглядев всю обстановку, он заговорил. Голос также претерпел значительные изменения — стал визгливым и скрипучим, как несмазанное колесо:
— И что это здесь у нас происходит? Какой такой ритуал без ведома главы рода? А может быть вам и глава совсем уже не нужен? А может быть, вы хотите нового главу назначить? И куда вы это задевали моих милых деточек? Почему они не с вами?
В этот момент я почувствовал отклик алтарного камня. Убрав свою руку (Люксембурги убрали свои сразу же, как только увидели герцога и встали между мной и им) я сломал покрытую рунами щепку в своём кармане, подав тем самым условный сигнал близняшкам. После этого я повернулся к камню. Герцог всё ещё задавал свои идиотские вопросы а я взрезал свою ладонь, окропил камень кровью и произнёс:
