След оборотня - Левандовский Конрад (библиотека книг .TXT) 📗
Они снова оказались на месте сражения. Почти две сотни тел и несколько десятков мертвых лошадей лежали на утоптанном клочке степи. Те, кто не принимал участия в преследовании, не спеша расхаживали среди убитых. Кто-то вел вереницу из дюжины связанных друг с другом лошадей с переброшенными через седла трупами. Другой шел в его сторону, ведя еще трех… Других укладывали на попонах между двумя лошадьми. Таких было значительно больше.
Пронзительные вопли, временами переходившие в хрип или жалобное поскуливание, раздавались в разных местах истоптанного поля, умолкали и снова возобновлялись. Один из них послышался где-то совсем близко – раненый пириец корчился от боли в нескольких десятках шагов от возвращавшихся. Обе руки его были прижаты к пропитавшейся кровью набедренной повязке. Удар снизу в пах раздробил тазовую кость и вспорол живот. С искривленных в жуткой гримасе губ стекала пена. Вытаращенные глаза уставились в небо.
Солдаты проехали мимо, не обращая внимания на его стоны.
Между двумя скорчившимися телами торчало одинокое, вонзившееся в землю копье. Ксин наклонился, схватил его и, выдернув наконечник из земли, направился к раненому…
– Оставь! – Дарон быстро схватил его за плечо. – Не добивай!
Ксин удивленно посмотрел на него.
– Волколаки не едят мертвечины, забыл?!
Котолак поколебался, но оружие не бросил.
– Сытый ни в одну деревню не полезет, никому не станет вредить…
Ксин кивком признал его правоту и отбросил ненужное оружие. Стоны варвара стихли позади…
Позже, когда солдаты двинулись в обратный путь, небо уже горело ярко-красным светом, освещая колонну неторопливо двигавшейся конницы. Розовые отблески закатного солнца сверкали на шлемах, остриях копий и частях упряжи.
Кузены Ферго, возглавлявшие эту живописную процессию, не собирались, однако, восхищаться ее грозной красотой. Дарон дремал, покачиваясь над конской гривой, а Ксин все время смотрел куда-то в сторону. Знакомый, хотя и неслышимый зов постоянно доносился из глубины колеблющейся травы. Он искушал и призывал, пробуждая почти забытые желания и чувства. Никогда прежде он не воспринимал подобным образом ощущение присутствия другого родственного ему существа.
Что-то далекое и забытое, загнанное вглубь последними годами жизни и лишь временами напоминавшее о своем существовании, теперь явно покончило с прежней робостью.
«Ты не человек, не человек… – настойчиво твердило оно, – ты сам это сказал…»
«Что из того, я давно об этом знал!» – ввязался он в спор с самим собой.
«Почему же ты все время притворялся одним из них? Чтобы забыть о том, каковы они на вкус? Ты добивался их признания! Пытался доказать, что можешь быть лучше, чем те!»
«У меня не было иного выхода, иначе я не смог бы жить среди них!»
«Да, но ты еще и придумал себе человеческую родословную, фамилию, семейный долг и все такое прочее! Зачем? Все это ты сделал через силу, ведь тебя так мало с ними связывает! Достаточно одной лишь капли крови на языке, и все изменится…»
«Я не хочу об этом вспоминать. В конце концов, они признали меня за своего».
«Своим праведным поведением ты убедил их молчать, но разве это что-то изменило? Сверхъестественное происхождение стало для тебя лишь чем-то вроде принадлежности к знатному роду. Ты сам придумал себе свод законов, чтобы никогда ее не лишиться».
«Разве этого мало?»
«Скажешь тоже! Форма без содержания ничто, а разве котолак должен быть лишь вызывающим восхищение придатком к человеку; так же у других – красота или сила!.. к человеку, которым, как ты сам говоришь, не являешься?!»
«Чего же я в таком случае достиг?.. Кто я?..»
«Ты демон, зверь, котолак, а не человек, который умеет играть роль котолака!»
«Я был вынужден… ибо иначе меня ждало бы лишь самое дно… и пожирание трупов».
«Именно! В конце концов, ты – сверхсущество! Почему ты так цепляешься за общество обычных созданий?! Когда ты падаешь, то летишь намного ниже, чем они, но когда взлетаешь… Сделай же следующий шаг! Оставь за собой бездну крови и желания!»
«Что это значит? Я что, должен их теперь презирать?»
«Дурак! Они такие, какие они есть, законов, данных им природой, не изменить, но и они могут быть нужны. Как Ханти тебе…»
«Или как им – собаки, куры и коровы…»
«Ты сам уже не знаешь, что говоришь! Ведь их можно вести за собой… Каждый человек может стать демоном…»
«Наверное, да… но каким?.. И как?..»
Зов Онно пронизал его внезапной дрожью.
«Иди туда!»
«Зачем? Терпеть не могу волколаков».
«Так было прежде. Теперь – нет. Иди!»
– Иду, – прошептал он, послушно натягивая поводья.
Он развернул и пришпорил коня. Тот встал на дыбы, а потом помчался галопом в опускавшихся над степью сумерках.
Сверхъестественное чутье Ксина показало ему кратчайший путь…
Волколак сидел в высокой траве, нетерпеливо ожидая полнолуния. Приглушенный топот копыт тотчас же вырвал его из оцепенения. Он вскочил и, нырнув в кусты, побежал, петляя из стороны в сторону, но звук погони все время раздавался позади и приближался с каждым мгновением. Вскоре он уже слышал фырканье коня и шелест расступающейся травы. Удушающий страх схватил его за горло и повалил на землю. Он застыл неподвижно, а потом жалобно заскулил, когда конь остановился рядом. Он был уверен, что мгновение спустя на него обрушатся удар и боль. Вместо этого он услышал издевательский смех. Подняв голову, он посмотрел вверх. Только теперь до него дошло, перед кем он, собственно, лежит, но все еще не мог поверить собственным глазам. Он видел прекрасного рыцаря в блестящих темно-голубых доспехах, но чутье Присутствия говорило ему нечто иное. Он наверняка бы крайне удивился, если бы только мог удивляться. Однако от этой способности, как и от всех прочих человеческих черт, в нем уже не осталось и следа…
Он встал, отошел на несколько шагов и, приоткрыв рот, тупо посмотрел на всадника. Он был гол и чудовищно грязен, и от него воняло так, что Ксину расхотелось смеяться. Хуже всего были, однако, глаза: вытаращенные, бегающие во все стороны и лишенные выражения… Это была уже крайняя степень озверения.
Котолак задумчиво смотрел на него. Он испытывал отвращение, но чувство это уже не было столь сильным, как когда-то. На этот раз его охватила непонятная грусть.
«Вот он – мой брат…» Он мысленно повторял это полное горечи слово – «брат». «Но – я должен его убить… В любом другом месте, в любое другое время – убить, не колеблясь! Он недостоин жалости, уже поздно что-либо изменить…» Он невольно коснулся охватывавших правое запястье ремешков, словно хотел снять перчатку…
«Для него смерть была бы избавлением. Что было бы таковым для меня? Сколько чудовищ могло бы пойти по моим следам? Может быть, многие, – думал он, – если позаботиться об этом достаточно рано. Однако они до сих пор становились после снятия чар лишь людьми. Они утрачивали не только звериные черты, но и способность к мысленному общению, и прочие свойства сверхсуществ. Мне удалось лишь случайно…» Он тронул коня, развернулся и медленно поехал по степи.
Каким образом сохранить то, что составляет саму сущность демона? Только вместе с пастью, полной зубов, и когтистыми лапами?
Если так, мысленно усмехнулся он, то вампиры наверняка станут вылезать из гробов лишь затем, чтобы подискутировать о поэзии и искусстве! А питаться будут исключительно цветочным нектаром… Он пожал плечами. Упырихи – сочной травой… Впрочем, смешного в этом было мало…
Существует ли другая сторона Онно? Где она?..
Весь мир показался ему мрачным полем боя, на котором вели безнадежное сражение люди и чудовища. В точности так, как когда-то рассказывал ему Родмин. Вот только он, Ксин, был там единственным и бессильным наблюдателем…
Неожиданно словно хрустальный шар, полный ослепительного света, ударил его прямо в лоб. У него аж захватило дыхание. Ну конечно! Как он мог об этом забыть! Та хижина, с умершим отшельником! Те необычные, ускользающие знаки Присутствия, которые он порой ощущал во время прогулок по родному лесу. Русалки, эльфы! Они чуяли его раньше и исчезали всегда быстрее, чем он успевал что-либо увидеть. Поэтому ни он, ни тем более лишенные чутья Присутствия люди не могли ничего о них знать. Однако они существуют!
