Время созидать - Кварталова Ирина (читать книги полностью без сокращений .txt, .fb2) 📗
– «Вот рука моя, возьми ее в руку свою; вот сердце мое, положи на него печать свою…» – Тильда не успела договорить, как Саадар вдруг обнял ее и поцеловал.
В спину впилась какая-то деревяшка, и сначала она ничего не поняла. А потом ответила – неумело, несмело, неловко.
А когда этот долгий поцелуй закончился, они остались стоять пораженные, ошарашенные, будто их только что накрыло огромным валом воды, и они остались живы.
– Ну, теперь мы в расчете, – улыбнулся он. – За твое спасение.
Тильда рассмеялась – хрипловато и взволнованно.
Щеки горели от смущения, от неловкости, от неисправимой собственной глупости – и оттого, что Саадар на нее смотрел и улыбался, и видно было, что он счастлив – здесь, в этом трудном плаванье, среди неустроенности – счастлив, как влюбленный школяр.
Саадар провел ладонью по ее щеке, вытирая слезы. Его шершавые загрубевшие пальцы чуть царапали кожу.
Раньше Тильде казалось, что ей не дано познать никакой другой радости, кроме радости созидания, упоения работой. Бороться, идти до конца к цели, невзирая на преграды – это ли не казалось правильным, логичным? Но жизнь показала ей, что для всего есть свое время – разрушать и строить, ненавидеть и любить, и возделывать свой сад.
Она уткнулась лбом в широкую грудь Саадара и прошептала едва слышно:
– Спасибо.
24
– История была такая: однажды стою я на вахте, вечером уже, седьмую склянку после обеда бьют. Жрать охота до смерти. И вот стою я, смотрю в море – и парус вижу. Это у острова Далонга было…
Арон вдохнул поглубже и замер: что дальше?
Они сидели за столом в тесном кубрике – он, Ник и матрос по имени Нэйт. Нэйт был брит наголо, и весь череп у него разукрашен татуировками – неприличными. Татуировки Арон рассматривал украдкой и очень надеялся, что не краснеет при виде расставленных ног какой-то голой девчонки прямо над ухом Нэйта. В этом ухе покачивалась приметная серьга – то самое, что рисуют куском кирпича на стенах.
Арон решил, что обязательно купит себе такую же – разумеется, когда уплывет в море на остров Удачный к пиратам.
– Напомни-ка, эт когда было? – спросил кто-то из-за спины Нэйта. Тот поскреб затылок:
– Ну, лет двадцать, можа. Я тогда только из юнг вышел. Только нанялся на «Чайку».
К ним постепенно подтягивались не занятые работой матросы, которым тоже хотелось послушать, хотя Арон мог зуб дать, что Нэйт частенько эту историю повторяет.
– Как положено, говорю боцману – глянь, парус, можа, не наш. Можа, пиратский. Сигнал даем – никакого ответа. Ну с пиратами оно и ясно. А потом Рэй смотрит – и говорит: дрейфуют они, катроп разберет отчего. Капитаном у нас тогда Морти Хогг был. С пиратами связываться он не хотел. Мы тогда везли… уж и не припомню, что. Ну мы ждем – и ничего. Тогда Морти говорит: берите, ребята, шлюпку и плывите смотреть. Нас с Рэем, боцмана и еще троих ребят послал. Мы, значится, пистолеты взяли, палаши, ножи, вооружились, а нас пообещали прикрыть, если что. Мы плывем, а я Рэю говорю: «Неладно там». И видно, что те трое ссут еще похлеще моего. Слышу – молятся. Я им и сказал, чтобы заткнулись. Бесит же! Подплыли – тихо, как в могиле. Зацепились, полезли на борт. А там – краб меня за ногу! Никого! Вообще. Пустая, катроп ее дери, палуба! Люки все открыты, двери тож. В трюме вода мне по самую задницу. Мы там все обошли, во все трюмы залезли! Груз целехонек, эти ребята ром везли, значится. Но кубрики пустые! Кают-компания тоже, мостик – все! В каюте лекаря ихнего сумка с инструментами, в каюте штурмана карты, значится, на столе. И лампа непогашенная.
Нэйт замолчал. Криво ухмыльнулся, показывая сверкающий в полутьме серебряный зуб. И все замерли – ждали, когда он продолжит.
– Пошли мы смотреть камбуз. А там – мать моя женщина! – Нэйт сделал длинную паузу. – Котелок стоит на огне, и в нем суп варится! И миски на столе, как будто б обед вот щас будет. Ну только я хотел попробовать, че там у них кок наварил, как Рэй раз мне кулаком по морде! «Не ешь, – говорит, – тут место проклятое, сдохнешь и тут останешься». А сверху слышим – наши орут. Это они каюту капитана обыскали. Секстанта там, знамо, не было, компаса тоже. Зато сундук с деньгами на месте оказался! И цацки бабские, сережки-колечки. Ну я и захапал кольцо для моей Мэйбл. Рэй орет: не трожьте, суки, не ваше, если в могилу не хотите! И шары так выкатил, что здорово нас тогда пробрало. Положил я кольцо обратно, и знаете, как-то полегчало сразу. Мы весь корабль обыскали – никого не нашли. И шлюпки все на месте, вот в чем дело-то! Трубки в кубрике, вещи. Все так лежит, будто люди вернуться должны. Мы там долго проторчали. Вернулись с сундуком денег и судовым журналом. Но как только капитан раскрыл журнал, так записи – вот клянусь Бездной! – прямо на моих глазах пропадать стали. Потом мы над свечой бумагу держали и воском натирали – так и не прочли ничего.
– А деньги? – спросил насмешливо кто-то из матросов.
– Тоже испарились – раз! Как не было.
– Брешешь, – недоверчиво сказал Ник.
Нэйт обиделся – сразу видно, лицо покраснело.
– Не веришь – и катроп с тобой. Я побольше твоего всякого видел.
– И куда, по-твоему, команда делась?
– Ну кто знает? Можа, стала призраками. На том корабле жена капитана плыла. Или любовница. Можа, он ее задушил, и их Многоликий проклял. А еще слыхал, что они на помощь тонущему судну не пришли.
– А грят, в северных морях есть корабль, который сто лет назад померз там, со всей командой, застрял во льдах, и все. Они там с голоду друг друга начали жрать, – вставил невпопад другой матрос, имени которого Арон не помнил.
– Да уж не одни такие!
– И как ты там в штаны не наложил? – засмеялся Ник.
– А кто тебе сказал, что не наложил? – хохотнул Нэйт. – Сам бы тоже небось обосрался со страху побольше моего.
– Вот бы и мне такое увидеть, – мечтательно произнес Арон.
– Увидишь. – Нэйт подмигнул ему. – Ну-ка, тащите салаге… ну вы поняли что.
Кто-то усмехнулся.
– Ты вродь как в матросы хочешь, а? – Нэйт положил Арону на плечо свою огромную ручищу. – А шоб матросом стать, уметь кой-чего надо. Не струсишь?
За спиной заржали как кони. Но Арон и виду не подал, что его это задевает.
– Нет. – Он прямо взглянул в глаза Нэйту.
Кто-то передал Нэйту что-то маленькое, круглое, похожее на козий помет, да и пахнущее козами.
– Ну, – Нэйт протянул кругляш Арону, – засунь под язык.
Арон принюхался осторожно. Лаль? Но лаль курят, он это знал. Нэйт ухмылялся, и Арону вдруг стало по-настоящему страшно. Он не волшебник, не настоящий, во всяком случае, и не умеет поставить защиту, не знает молитв, не носит оберегов. Что будет с его душой, если она не вернется в тело?
Брать?
Рука сама протянулась к темному кругляшу. Что-то дохнуло в ухо, снова засмеялись, и грязный кубрик вдруг стал огромным до бесконечности. Арон закрыл глаза, набрал побольше воздуха, как перед нырком в воду, и быстро сунул кругляш под язык.
Ничего не произошло. Вкус был премерзкий, хуже, чем порошки отца Терка, да еще и язык жгло. Но и кубрик был на месте, и матросы, и Ник рядом с блаженным лицом посасывал точно такой же кругляш. Смотреть было совершенно не на что.
Тогда он закрыл глаза и стал смотреть не вокруг, а вглубь.
Под ногами – сосновые доски палубы. Под палубой – пустое пространство, там металл и порох, там стоят пушки – их видно лучше всего. Еще ниже, в темноте – бочки, тюки, ящики, доски, балласт, толстенные ребра шпангоутов, киль. И вода. Арон как будто трогал ее пальцами – ледяная! А в воде – косяк длинных серебристых рыб. Потом снова вода, плотнее и чернее, и где-то очень глубоко, куда он не мог еще достать внутренним взглядом, но знал – каменистое дно.
Огромная тень грузно проплыла мимо, мазнула хвостом, вслед за ней скользили другие – длинные, вытянутые, с цепочками тусклых огоньков.
Огоньки – не больше жемчужины, ушли влево, и открылось море под беззвездным небом. Темнота сгустилась там, уплотнилась, она пульсировала, как живая, и по ней пробегали белые вспышки-искры.
