Трон Знания. Книга 5 (СИ) - Рауф Такаббир "Такаббир" (версия книг txt) 📗
— Старуха говорила о туннеле, — нарушил молчание белобрысый сектант. — Моруна может пройти под городом. Её никто не увидит.
Зазвучали голоса: «В подвале нет дверей». — «Есть колодец». — «Он завален камнями». — «К стенке прикреплена лестница». — «А если завален весь туннель?» — «Надо узнать о Ведьмином парке».
Людвин окинул зал взглядом:
— Где наш воспитанник?
— В саду, — откликнулся Сибла.
— Займитесь им кто-нибудь. Остальные за работу. Камни складывайте в подвале, чтобы никто не знал, чем мы занимаемся. Я к старухе. — Людвин зачерпнул из ящичка для пожертвований горстку моров и двинулся к выходу из дома молитвы.
Глава 14
*
— К вам герцогиня Гаяри, — объявил секретарь и пропустил гостью в комнату.
Вилар поднялся с кресла:
— Элайна? — взял со спинки пиджак. — Вот так сюрприз…
— А я не одна, — игриво промолвила Элайна и, выглянув в коридор, кому-то махнула рукой.
В кабинет вошла гувернантка с двумя девочками.
— Маркиз Бархат, позвольте представить вам моих дочерей, — проговорила Элайна и указала на девочку одиннадцати лет. — Это Дизи.
Движением головы, Дизи отправила непослушные локоны себе за плечо и сделала реверанс.
Застегнув пиджак, Вилар поклонился:
— Госпожа Дизи.
— А это Лилу, — произнесла Элайна, указывая на шестилетнего ребёнка.
Вилар отвесил низкий поклон:
— Госпожа Лилу.
Лилу рассмеялась и локтём толкнула сестру в бок, мол, посмотри, мне кланяются ниже, чем тебе.
— Прогуляйтесь по замку, — сказала Элайна гувернантке. — На улицу не выходите. Там звери бегают без присмотра. Зачем Адэр их разводит?
Девочки вновь сделали реверанс и покинули комнату.
— Даже не верится, что у тебя такие взрослые дети, — проговорил Вилар. Он не был другом четы Гаяри, и потому увидел дочерей Элайны впервые.
В Тезаре дворянкам не разрешалось выходить в свет, пока они не достигнут возраста согласия — шестнадцати лет. Малолетние дочери дворян присутствовали на небольших празднествах, на семейных вечеринках, нередко сидели за одним столом с гостями и ездили с родителями в гости, но не посещали сборища, где много незнакомых людей. Даже самый безобидный разговор незнакомца с маленькой дворянкой расценивался, как приставание.
Лишь с шестнадцати лет девушки имели право беседовать с мужчинами наедине, принимать ухаживания, флиртовать, ходить на свидания. Многие начинали вести половую жизнь. Секс до брака не осуждался, но порицалось афиширование интимной связи, и порицалась частая смена партнёров.
— Взрослые? — переспросила Элайна, пригладив бровь мизинцем, и было непонятно, как она отнеслась к слову, вылетевшему необдуманно.
Вилар поспешил её успокоить:
— Ты совсем не изменилась. Я посмотрел на них и вспомнил, что со дня нашей размолвки прошло двенадцать лет. Не верится.
Жестом предложил сесть на диван, разместился рядом с Элайной.
Она расправила на коленях платье:
— Где Адэр?
— В Маншере.
— Скачки закончились неделю назад.
— Ты же его знаешь.
Элайна провела ладонью по идеально уложенным русым волосам:
— Он поехал один?
Вилар хохотнул:
— Я за ним не слежу. Он в курсе, что вы должны приехать?
— Нет. Хотела сделать ему подарок. Девочки соскучились по дяде. А дядя развлекается.
— Думаю, он уже в дороге, — промолвил Вилар, не в силах отвести взгляд от глаз болотного цвета, таких же притягательных, как двенадцать лет назад.
Элайна пристально смотрела на него, а он не знал, чем заполнить паузу. Произнёс первое, что пришло на ум:
— Кофе, чай? Можем пойти перекусить.
Элайна отклонила предложение. Вилар и вовсе стушевался под её взглядом. Он прибыл в замок рано утром. Позавтракал здесь же, в кабинете, среди книг и бумаг. На нём сейчас не самый лучший костюм, и вид уставший, в голове и сердце неразбериха. На столе беспорядок, в шкафах погром. Началось строительство железной дороги, переписка и телефонные разговоры с деловыми партнёрами осуществлялись отсюда, из замка. Немного неудобно, приходилось ездить туда-сюда, но зато во время поездок можно было отдохнуть от работы и дома, в котором до сих пор живут дети Анатана и Крикс с семьёй.
А Элайна такая вся собранная, церемонная. Разница в положении чувствовалась отчётливо и особенно остро.
— Помнишь графиню Дирейн?
— Помню, — ответил Вилар, силясь понять, к чему этот вопрос.
Графиня Дирейн была одной из самых таинственных дам в тезарском обществе. Лицом далеко не красавица, фигурой далеко не балерина, капризная, сумасбродная, остра на язык. Но как же её любили мужчины! Стоило ей появиться на балу, и тут же между дворянами вспыхивали ссоры, дворянки закатывали сцены ревности своим кавалерам. Как ни странно, Адэр не проявлял к ней интереса. Может, потому что она была старше его на восемь лет?
— Куда бы мы с ней не пришли, она оказывалась в центре мужского внимания, — проговорила Элайна.
Вилар хмыкнул:
— Тебя это задевало. Я видел.
— Конечно, задевало. Я дочь короля, она дочь графа. Мне кланялись, а ей пытались угодить. Она крутила мужчинами, как хотела. И я никак не могла понять: почему? Она была самой обычной, даже слегка картавила. Помнишь?
Вилар кивнул. Обращаясь к нему, графиня Дирейн проглатывала последнюю букву в его имени. Из её уст это звучало бесподобно.
— Признайся, ты тоже на неё заглядывался.
Вилар положил руку на подлокотник дивана, поводил пальцами по тёмно-серой кожаной обивке:
— Не скажу, что заглядывался. Внешне она мне не нравилась.
— Ты частенько вился возле неё, — возразила Элайна.
— В ней была необъяснимая сила, притягивающая мужчин.
— Знаешь, как она умерла?
— Слышал, она сгорела в лихорадке.
— Это официальная версия. Её отравили.
Вилар подался вперёд:
— Отравили? — Хотя чему он удивляется? Выход графини в общество неизменно сопровождался скандалами. — Кто отравил?
Элайна пожала плечами:
— Может, ревнивый любовник или чья-то жена. Может, подруга, которая ей завидовала. — Сузив глаза, подняла указательный палец. — Это не я.
Вилар поспешил заверить:
— Я бы никогда на тебя не подумал.
Элайна вновь пригладила платье на коленях:
— А помнишь, каким успехом у мужчин пользовалась виконтесса Авила?
— Помню, — ответил Вилар, подавив вздох. Похоже, потоку ненужных воспоминаний не будет конца.
— Почему ты её помнишь?
— Есть женщины, которые навсегда врезаются в память.
— Ты считаешь её красивой?
— Нет.
Ныне здравствующая виконтесса — ещё одна неразгаданная загадка. Полненькая хохотушка с ярко-рыжими волосами. Мужчины между собой шутили, что на её зад можно поставить тарелку, а её голова может освещать зал подобно огню в камине, но в присутствии виконтессы теряли дар речи и, как лакеи, исполняли любой её каприз.
Элайна села к Вилару вполоборота:
— Тогда почему образ виконтессы врезался тебе в память?
— Чего ты добиваешься?
— Я хочу понять, почему вокруг тысячи красивых женщин, а мужчины млеют при виде какой-то дурнушки?
— Кто тебя расстроил, Элайна?
Передёрнув плечами, она поднялась, прошла к окну и, устремив взгляд на строящиеся особняки, спросила:
— Знаешь, что стало с Авилой?
— Она вышла замуж и уехала из Тезара. Или я что-то путаю?
Элайна хохотнула. Локоны подпрыгнули на её спине и замерли.
— Муж увидел, как на неё смотрит Адэр, и увёз её на север. Теперь она круглый год любуется снегом и северным сиянием. Бедняжка.
Вилар встал, торопливо причесал непослушные волосы растопыренной пятернёй — надо бы подстричься — и подошёл к Элайне:
— Её муж погорячился. Адэр не посягает на честь замужних женщин.
— Я тоже так считала. И… ничего не изменилось?
— К чему ты клонишь, Элайна?
Обернувшись, она присела на краешек подоконника:
