Ученик колдуньи (СИ) - Колдарева Анастасия (читать хорошую книгу .TXT) 📗
— Сердце, — выдохнула она. — Это ваше сердце в том сосуде!
— Гляди, какая сообразительная, — едко бросила ведьма, не прекращая кривить рот. — И когда же ты успела все разглядеть?
— Но зачем?.. Как?.. Почему вы просто не вернете его?!
— Не слишком ли много вопросов для гнилого отребья? — Кагайя высокомерно вздернула подбородок. Ее явно посетило секундное вдохновение размазать нахалку по грязному полу. — А впрочем, шут с тобой. Его выкрал мой предшественник, мечтавший получить несравненное могущество, свергнуть нас с сестрой и единолично править миром. Разумеется, я свое вернула, вот только к тому времени оно мне стало уже ни к чему. Я прекрасно научилась обходиться без него. Сердце… Кому оно нужно? Кому вообще нужны страдания? Скажешь, ты отказалась бы от возможности навек распрощаться с душевными муками? С болью? С сомнениями? С рыданиями над дохлым драконом?
— Такой ценой? Отказалась бы. Уж лучше рыдать, зная, что твое к тебе вернется, чем не рыдать и не ждать ни от кого ни любви, ни благодарности.
— Дура безмозглая.
Гвендолин не нашла, что возразить. Доводы кончились. Удивительно, что она до сих пор не присоединилась к Галиотис и Тридактне. Похоже, ведьма и впрямь рехнулась: изменила собственным привычкам косить людей направо и налево. А может, просто заленилась расходовать на Гвендолин чары.
Плывущая чернильная каша над головой с минуты на минуту грозила опуститься на ведьмину макушку. Ветер легонько раздувал черные локоны, метущие пол.
Неожиданно осколки стекла громко хрустнули под чьим-то ботинком.
Гвендолин оглянулась.
Пригибаясь, как солдат под обстрелом, вытаращив глаза на водоворот хаоса и приглаживая буйную копну огненных волос, на руинах кабинета возник Дориан.
— Госпожа, — пробормотал он, отвесив неуклюжий поклон, и Гвендолин в очередной раз поразилась прихотям любви: все-таки удивительно, как такая грозная, могущественная, высокородная женщина умудрилась проникнуться симпатией к столь нескладному мужчине. Будь он хоть трижды гением: в данном ситуации это казалось, скорее, недостатком, чем достоинством.
— Это я виноват, — смиренно произнес алхимик без предисловий. — Если бы мой волос случайно не упал в зелье прозрения и не нарушил хрупкую ткань мироздания, дракон не сумел бы выкрасть амулет у вашей сестры, а я увидел бы его истинную природу и…
— Дориан, — только и сумела вымолвить ведьма.
— Простите меня, госпожа, я был слишком занят посторонними делами, чтобы вовремя позаботиться о вашем будущем. Я так страшно рассеян. Давно нужно было сварить зелье для вас…
— Гвендолин! — позвали шепотом, и девочка кинула быстрый взгляд через плечо.
— Айхе?
— Пойдем, — прячась за обломками стен, юноша призывно махнул рукой. — Ты еще успеешь выбраться через южные ворота!
Предложение вогнало в ступор. Гвендолин поглядела на Кагайю и Дориана, которые продолжали что-то бубнить друг другу, не слушая ответных слов. Просто развернуться и уйти? Наверное, Дориан теперь сам уговорит колдунью снять амулет. Или не уговорит, и тогда тем более следовало поторопиться. Но сердце по-прежнему ныло от необходимости возвращаться домой.
Крысенок спрыгнул с плеча Айхе и, возбужденно пища, заметался вокруг, явно призывая делать ноги, пока не поздно.
— Я расколдую его, — пообещал Айхе. — Идем же!
— В моих кладовых наверняка сохранилось большинство нужных ингредиентов, — вещал тем временем Дориан. Кагайя слушала его, не замечая воскресшего дракона, маячившего среди обломков: тот наплевал на предосторожность и усиленно подзывал Гвендолин, махая руками. — А чего нет, за тем я отправлюсь лично. Раз уж мне все равно пришлось спуститься с башни, да и башни теперь уже почти нет…
— Как нет? — встрепенулась Кагайя.
— Хаос поглотил верхний этаж, где располагалась лаборатория, — сообщил Дориан с таким виноватым видом, словно был причастен к этому лично. — И крышу, разумеется. Я насилу успел спасти амфору и телескоп.
— Мне жаль, — скорбно посочувствовала Кагайя. Вот лгунья. Будто не она устроила всю эту свистопляску!
— Гвен, не глупи! — Айхе, раздражаясь, повысил голос. — Я многому научился, у меня получится расколдовать твоего брата!
— А ты?
— Причем тут я?
Действительно, ни причем, нахмурилась Гвендолин. Как же этому твердолобому дракону втолковать очевидное? Она уже собиралась было попытаться и даже открыла рот, как вдруг Дориан, что-то запальчиво втолковывающий колдунье, всплеснул руками, отпустив свои рыжие лохмы. И те привычно вздыбились.
Хаос только того и ждал. Туманная хмарь мгновенно сгустилась, превращаясь в здоровенный кулак, и намотала добычу на себя. Дориан свечкой взмыл в воздух, увлекаемый враждебной силой в самую гущу облаков. Он даже пикнуть не успел. Секунда — и только ноги дрыгнулись на прощанье.
— Дориан! — заорала Кагайя. Кинулась к нему, вцепилась мертвой хваткой в тощие лодыжки, торчащие из-под задравшихся штанин, и повисла. Второй кулак вынырнул из туч и жадно потянулся к новой жертве. Медальон на ведьминой шее налился красным и засиял, как закатное солнце, аж глазам стало больно.
— Снимите амулет! — закричала Гвендолин.
И как же Кагайя могла это сделать, если обеими руками держалась за ноги Дориана? Тот крутил конечностями, словно ветряная мельница, и колдунью мотало и швыряло во все стороны вместе с ним. Вторая дымная лапища все никак не могла прицелиться, чтобы сграбастать ведьму: хватала так и этак, да все мимо.
— Да чтоб вас всех! — не выдержал Айхе. Он ведь мог бросить бывшую наставницу: отомстить за годы унижений и позорно проигранную битву на арене, за погибшую мать и жестокую смерть, которую колдунья ему уготовила. Мог даже подсобить враждебной стихии: оборвать длинные ведьмины локоны, которые, словно осьминожьи щупальца, обвились вокруг стеллажей, балок, каменных плит и всего, за что только можно было удержаться, чтобы не улететь в тучи вслед за алхимиком.
Только совесть в Айхе все-таки одержала победу. С тоскливым: «Я об этом еще пожалею…» — он подобрал с пола осколок стекла и направился к ведьме, уворачиваясь от ее мельтешащих в воздухе локтей и загребущей пятерни хаоса.
— Да что ж вы как дергаетесь-то! — с досадой посетовал он.
Кагайя страшно завыла: то ли не желая расставаться с сияющим камнем, то ли вообразив, будто Айхе восстал из царства мертвых и явился по ее черную душу. Один из локонов отвязался от останков камина и метнулся к юноше. Но тут уже на подмогу пришла опомнившаяся Гвендолин: поймала заколдованную прядь волос и не отпускала, пока Айхе, наконец, не перерезал цепочку вокруг ведьминой шеи.
Медальон остался в его ладони. Отпрыгнув назад, Айхе брезгливо отшвырнул его от себя, и камень соскользнул на нижний этаж сквозь расщелину в полу.
Дориан бухнулся вниз рядом с Кагайей, весь синий от удушья, с бешено выпученными глазами. Колдунья тоже не устояла: опрокинулась навзничь, задрав ноги и путаясь в бесчисленных юбках. Не успела она принять вертикальное положение, как с ней начало происходить неладное.
Вверху воронкой закручивался хаос, ноя и стеная от боли сотнями жутких, потусторонних голосов. Чьи-то бледные безглазые физиономии то и дело вытягивались из облачной толщи, чьи-то руки вырывались из дымно-пламенной каши.
Айхе подполз ближе к Гвендолин. Ладони у него полыхали красным, и сам он, проникнутый глубинным колдовским светом, напоминал сейчас божество. Он кричал — Гвендолин не расслышала ни слова. Все ее внимание было поглощено метаморфозой, происходившей с колдуньей. За несколько минут — или даже секунд? — та высохла, скукожилась и поседела. Жилистые руки с узловатыми пальцами и желтыми ногтями обвисли вдоль тела, плечи сгорбились, нос, весь покрытый рытвинами, выпер из землистого морщинистого лица. И шелковое платье ей теперь шло не больше, чем корове седло.
Потрясенная Гвендолин смотрела на ведьму, не в силах отвести глаз.
В довершение ко всему, зарядил противный мелкий дождик. Это хаос, поднявшись в небо, превратился в угрюмые тучи и разревелся от бессилия, погромыхивая, стреляя молниями и из вредности норовя перерасти в настоящую грозу.
