По гриб жизни (СИ) - Виленский Александр (читать книги бесплатно полностью без регистрации txt) 📗
— Валер, может напиться? Давай на***чимся этой пискасорой? — я произнёс это предложение, моментально осознавая его полнейшую глупость. Не станет от этого легче, не станет. Забыться можно, потом снова вспомнишь. И будут эти воспоминания ещё более кошмарными, грубыми, деформированными. Не, не надо так.
***а, какую ***ню я несу.
— Нет, не надо, Миш, — вторил моим мыслям друг, — А я теперь и вообще не пью. Я раньше… бывало, да. Закладывал. Конкретно так закладывал, — угрюмый замолчал. Бармен что-то смешивал в серебристом шейкере, перуанцы за столиками о чём-то гудели, местное радио лениво, тягуче стонало, — Я тогда напился, и чуть было не, — пауза, яростно сжимается и разжимается огромный кулак, — А женщин бить нельзя, — резкий выдох.
В номере темно. Это я выключил свет, но мне не спится, лежу и пялюсь в темноту.
В темноте всё выглядит иначе. Предметы кажутся таинственными, мягкими. Они не столь прямолинейны, на первый план выходят их обводы, а не, скажем, общая потёртость, заляпанность. Говорят, что близорукие люди видят мир так, как нормальнорукие видят мир в темноте — без деталей, только главное. Кто-то даже радуется, завидует такой сверхспособности — не замечать тысяч уродующих облик мира людей и вещей.
Жирное пятно на футболке, прыщ на лице. Затвердевший жир на кухонной плите, не на варочной поверхности, там мы моем, где-нибудь сбоку. То же самое и с щелями в крышках, всяких там ручках от сковородок-кастрюль. Кого-то эти вещи просто кроют.
Но если не гнать на вселенную, взглянуть мудрыми глазами на происходящее, то можно в этих деталях увидеть совершенство. Не, это не мои мысли. Я тоже, как и все, биоробот. Просто я люблю читать, иногда даже задумываюсь над прочитанным. Сейчас как раз такой момент, мне плохо и есть время думать. Ну я и думал, ну а как вы думали.
Тук, тук, тук. Три лёгких, аккуратных постукивания по моей двери. Тук, тук, тук — снова. И вновь, настойчиво, с длинными неровными паузами. Какой неритмичный человек.
Я вылез из-под одеяла, накинул валяющуюся на тумбочке длинную футболку, открыл дверь. В тусклом свете коридорных ламп в проходе стоит Альбина. На ней джинсы, белая футболку, волосы растрёпаны. Свет бьёт в глаза, лица девушки не видно, но я знаю, что оно слегка припухшее — от слёз. Я видел это лицо потерянной маленькой девочки, видел несколько раз, оно, это лицо, похоже на застывшую восковую маску и совсем не выглядит красивым. Стоим друг напротив друга, молчим.
Наконец я сдвинулся влево, пропустил её в комнату. Она прошла, села на кровать, я бездумно закрыл дверь. Постоял на месте, подошёл, сел рядом. Слов не было.
Я не говорил с ней с того момента, когда Димка… Да и о чём мне с ней говорить. Утешать? Я не мастер в таких делах, да и надо ли. Сидим рядом, в полуметре друг от друга, молчим, смотрим на светящуюся щель между дверью и косяком.
Сидим в темноте. И в комнате нет ни одних часов. Нет, не так, часы есть, но они, они не тикают. Разве можно часы, которые не тикают, называть часами? Часы должны тикать. Неортодоксальная у меня философия. Но я уверен: время должно идти осязаемо, слышимо. А не так — тихо, крадучись, исподтишка. Будто и нет его, времени. Будто оно нам ехидным нетиканием своим намекает — нет у нас времени.
Я не знаю, сколько прошло времени перед тем, как я решился подсесть ближе к Альбине, легонько приобнять её за плечи. Времени ведь не было. Она не отдёрнулась, как я боялся, она повернулась ко мне, и уткнувшись в плечо, заплакала. Сначала тихо, всхлипывая, потом, будто сама себя подбадривая, всё громче, громче, навзрыд. “Придётся стирать футболку” — мелькнула глупая, неуместная мысль.
Она плакала; я сидел, слушая тепло её тела. В голове было пусто. Это потом, намного позже, вспоминая эту сцену, я иногда невольно воображал себе какой-то сексуальный подтекст. Все, блин, условия — отдельная комната, ночь, девушка друга, которую срочно нужно “утешить”. Грубо, да, я не горжусь этими мыслями, хоть они меня и заводят.
А потом Альбина просто ушла.
Глава 88
— Мы должны убить шамана, — девушка бодра, зла, голодна. Она жаждет мести, о чём и спешит нам сообщить, — Эта тварь должна умереть. Вы со мной?
Отличный заход. С места в карьер, мальдитте сия!
Когда на следующий день рыжая попросила всех нас собраться после бойни, всех нас — это Димкину… бывшую Димкину команду и моих дракончиков, я предположил, что речь пойдёт о чём-то, связанном с нашей общей трагедией, но…
— Надо убить его до того, как он призовёт свою богопротивную тварь! Я беседовала с Косте, он не одобряет, но и препятствовать не будет, даст проводника.
Тишина над столом тягуча, неуверенна. Народ молчит.
— А если у нас не получится убить шамана до этого, хм, знаменательного события, — озвучил я общие сомнения. Костлявый монгол кинул на меня свой цепучий взгляд, я ответил, он не стал бодаться.
— Тогда мы убьём и змею тоже! Или отступим, подожди! —
пресекая мои возражения, рыжая вскинула руку, — Я не договорила. Мы все видели, болты не смогли пробить её кожу. Но когда Диму проткнул её клык, — голос девушки сорвался, лицо скорчилось, — Когда Диму проткнул клык, он успел воткнуть в морду твари нож, вцепился в рукоять; поэтому змея не сразу смогла скинуть его… —
девушка поперхнулась, —
Миш, я должна это сделать, — обратилась она ко мне лично, глядя неожиданно, глаза в глаза. Не просяще, нет, властно! — Даже если мне придётся идти одной, я всё равно пойду и убью эту черножопую тварь!
Её алчущий, нездоровый взгляд встал, оббежал хмурые лица, следом встала его хозяйка, ушла прочь, к барной стойке. Вроде как заказывать что-то собралась. Может случайно, может намеренно — думайте, мол, я на вас не давлю.
— Бажен в больнице, он там застрял надолго, — сухой голос Ростислава, мужчина крутит в здоровой руке столовый нож, — Врачи говорят, что он восстановится, у него удивительно хорошие показатели для человека в его состоянии. Неудивительно, он же не человек, гы, он волновик, — лишь на первый взгляд невинная фраза, — И Кристи его лечит.
— Не называй меня Кристи, мудак! — девчонка отреагировала неожиданно резко, — Для тебя я исключительно Кристина, понял! Нехрен было меня лапать, “ну что ты мнёшься, давай по-быстрому”, — руки в оранжевых браслетах накрест сложены на груди. Она их вообще снимает?
— Ну Кристи…Кристина! я же был пьян, и стресс… — боже, раста умеет краснеть.
— К Альбине же ты не полез!!
— К ней полезешь… — поёжился трёхпалый, будто что-то вспоминая. Пробовал? Ххе, — Кристи… тьфу, Кристина, я же извинился!!
— Отвали! — тише, себе под нос, — Мудак.
— Давайте говорить о деле, что ли, — сиплый голос монгола, — Мы идём в джунгли? Или как?
— Я тоже говорил с Косте, — произнёс Валерий после пары секунд общего молчания, — Пара групп зачистки также столкнулись с Якумамой. Понесли потери. Змея может плеваться кипятком, как в легендах.
— Да ну нафиг! — Андрюха, так, по-детски непосредственно описывает ситуацию. По-медицински точное описание. Его, кстати, сегодня выписали.
— Как именно плюётся кипятком? — повернулся я к сидящему справа Валерию
— Вроде как с душа. Но они не присматривались.
Ещё бы. Они наверняка драпали со всех ног. Теряя вещи и остатки самоуважения. Как мы.
— Я иду, — заявил Ростик, не поднимая глаз. Он медленно, напоказ, рассматривал свою трёхпалую руку; не знаю, что он этим хотел показать, но…
— В деле, — монгол. Ди утвердительно кивнула. Сладкая парочка.
— Я остаюсь, мне нужно лечить Бажена, — руки разноцветноглазки по-прежнему защищают грудь, брови хмурятся, распахивают лицо, готовятся садить морщины.
Глаза собравшихся за столом смотрят на меня, будто бы ждут моего решения. Я неуютно молчу, пытаюсь размышлять рационально. Да не смотрите вы так! Что, блин! Мне хотелось вскочить и на всю кантину заорать — “Не хочу, не хочу, я не хочу!! идти в эти джунгли, отставьте меня в покое!!!” Но я держался и молчал, исследовал стоящую передо мной тарелку. Как хорошо они её помыли, ни пятнышка.
