Ученица придворного алхимика (СИ) - Ярополова Ксения (книги txt) 📗
Наши с наставницей покои и склад я прошерстила еще ночью, когда собирала вещи. Думаю, там госпожа и не стала бы ничего прятать. Оставалась еще библиотека, куда она имела доступ, как королевский алхимик. Или лаборатория господина Тарма, куда она захаживала, чтобы поспорить с конкурентом — мужчина ее ругал, но почему-то терпел. Или мастерская господина Моррели — никто не знал, но дядя Тоби был влюблен в госпожу и уделял ей недвусмысленные знаки внимания. Она всегда была у него желанной гостьей, хотя держала себя строго. Были у нее деловые отношения и с господином Фейтоном — некоторые ингредиенты они закупали вместе. Так что больничное крыло не следовало исключать. И напоследок оставалась Белая башня. Но я знала ее как свои пять пальцев и даже представить не могла, где там можно что-нибудь скрыть.
В итоге я начала свои поиски с того, что сунула нос во владения лекаря. Больных было не очень много, все же придворный лекарь обязан принимать только важных персон и их протеже. Но запах стоял сильный и резкий, как у нас в лаборатории. Я понаблюдала, как работали врач и его помощники, как они обходили больных, как смешивали травы для лекарств. Я даже проследила за Фейтоном и увидела, что он в перерывах заходит к себе, открывает сундук и, счастливо вздыхая, смотрит на кучку аккуратно разложенных золотых монет. Даже и не сомневалась, что в этом старик находит удовольствие. Попутно я заглянула во все уголки и ощупала все стены. Впустую. Ничто в больничном крыле не привлекло моего внимания.
Затем я зашла к художнику, который в это время творил, быстро и точно нанося мазки и между делом прикладываясь к бутылке. Пьяный дядя Тобиаса скабрезно хихикал, вырисовывая непристойности, но остановить его было некому. Вот уж поистине безумное зрелище! А я ведь обещала Тобиасу, что передам господину Морелли весточку, но так и не сделала этого! Обшарив мастерскую и вдоволь изляпавшись в краске, я проводила грустным взглядом картину, на которой была нарисована Хексия. Если раньше изображение казалось мне странным, то теперь я поняла: возможно, острые глаза художника увидели в простой женщине-алхимике благородную даму — именно поэтому она была изображена, как аристократка. Перед уходом я накорябала художнику записку. Мужчина, увлеченный работой, ничего не заметил. Позже найдет.
Удрученная бесплодными поисками, я уныло шла по коридору. Близился вечер, но местоположение рога осталось тайной. Неужели я была слишком самоуверенна? Или что-то сделала не так? Нет, как говорила Хексия, плохой результат — это тоже результат. По крайней мере, два варианта можно вычеркнуть. Если честно, я не особенно на них и надеялась. Ведь прятать рог на чужой территории было бы неудобно. С этой стороны идеальным вариантом была бы Белая башня. Но стены в ней были уже ощупаны, а содержимое шкафов я знала чуть ли не наизусть. И все же…
Незаметно я оказалась напротив любимого витража и прислонилась к стене, чтобы не сталкиваться с придворными. Гордый прекрасный единорог всегда меня манил. А за его фигурой проступали очертания Белой башни. Неужели это намек? Рог стеклянного единорога будто указывал на верх здания, туда, где находилась лаборатория. Но как Хексия умудрилась скрыть рог на самом виду? Хотя, если ей что-то было нужно, она никогда не останавливалась, пока не добивалась своего. И я решила навестить место, которое мне уже не принадлежало.
Поднималась по лестнице медленно, как в последний раз, наслаждаясь знакомым белым камнем. Одновременно простукивала ступени, пыталась взглянуть на привычную обстановку по-новому. Дверь в лабораторию все еще была заперта: значит, новые алхимики пока сюда не заходили. А зря, могли бы и ознакомиться со своим рабочим местом! И как хорошо, что я еще не вернула ключ!
Я зашла внутрь. Свечи мне, как магу, были не нужны, хотя за окном темнело. Я осветила комнату ярким пламенем, и оно заиграло на белых стенах и стеклянных поверхностях. А каким богатством набиты шкафы! Сейчас мне не хотелось отдавать даже старые ржавые водяные часы! Аммония мне в нос, столько полезных инструментов достанется кому-то!
У стены все также стоял покинутый мольберт с картиной. Прощаясь, Тоби специально упомянул, что это подарок. Хотя куда мне теперь его художества? Разве только взглянуть в последний раз, что я и сделала. И сильно удивилась. Если бы не знала, что здесь изображена я, то ни за что бы не поверила. Девушка, увлеченная алхимией, мягко улыбалась и будто светилась, даря смесям на столе нежные, полные обожания взгляды. Если бы так посмотрели на мужчину, он бы растаял в два счета. Но героиня картины, которую романтичный Тобиас явно додумал от себя, вся была отдана работе. Она будто порхала возле стола, и ее руки излишне грациозно колдовали над ингредиентами.
Конечно, душа художника — потемки, но кое-что показалось мне странным. Картина была незаконченной, слабо прорисованной, но на фоне всеобщей смазанности и легкости выделялась одна четкая и яркая деталь. И это было не лицо, а… один из углов под потолком. Он так чужеродно смотрелся, что даже мой взгляд зацепился за несоответствие. Неужели все художники начинают с углов? Что это значит? В лаборатории углов было целых шесть, ведь башня имела круглое основание. Вот и комната напоминала круг. Так почему Тобиас прицепился именно к этому углу, а не к тому, что был ближе к краю холста? Всего лишь совпадение?
Можно было не обращать внимание, но я решила проверить. Убрала со стола лишние предметы, кое-как дотолкала его до стены, сверху водрузила широкий табурет, а на него еще один, поменьше. Конструкция доверия не вызывала, но я решила рискнуть и осторожно взобралась по самодельной лестнице, взмахивая руками для равновесия. Впрочем, грубая массивная мебель с толстыми ножками держалась на совесть и почти не шаталась.
А вот и угол под потолком. С близкого расстояния он выглядел как-то неправильно, косо. Я протянула руку. Но там, где пальцы должны были встретить воздух, оказалась преграда, о которую костяшки глухо стукнулись. Я ощупала преграду руками. Поразительно, но угла на самом деле не было! Под потолком висела деревянная перегородка, покрашенная так умело и объемно, что снизу она смотрелась, как естественный кусок комнаты, как угол! А на самом деле это был обман зрения!
Я восхитилась умом Хексии. Ведь такой тайник было невозможно найти даже магу! Только острые глаза художника смогли обнаружить несоответствие. А не господин ли Морелли лично помог наставнице скрыть тайное у всех на виду? Но, даже зная Хексию с детства, я вряд ли бы догадалась об этой задумке. Только если бы принялась допрашивать всех, с кем она вела дела, и выбила бы из художника признание. Почему же Иса не поступил так? Не потому ли он заставлял мастера писать свой портрет, чтобы понаблюдать за ним и докопаться до правды?
Отбросив посторонние мысли, я с быстро колотящимся сердцем ощупала найденный тайник, надавливая на него и ища зацепку. Наконец, перегородка поддалась и легла мне в руки, а из щели полился… свет. Неземной, переливающийся и ослепляющий, он наполнил грудь благоговением и восторгом. Я никогда не испытывала ничего подобного. Мне мучительно захотелось прикоснуться к свету, стать к нему ближе. С трепетом я просунула ладонь в тайник и коснулась того, что там было. Рог был гладкий, шелковый и будто теплый. Прикосновение к нему, обладание им вызвало волну счастья. Я забыла обо всем на свете. И тут меня накрыло видением, словно сном наяву.
Я собирала ягоды на лесной опушке. Высокие деревья вокруг легко покачивались и мирно шелестели. Сочный зеленый пейзаж, яркое голубое небо. То и дело доносились смешки и перекликивания: я была не одна, вместе со мной целая стайка подружек разбрелась по лесу, охотясь на красную сладкую землянику. Уж такая она была вкусная, что я нет-нет да позволяла себе съесть горсточку. Вокруг пели птицы, и я им подпевала. Было так жарко, что я даже сняла с плеч косынку и подвязала ей пояс, заправив туда и длинную рыжую косу — чтоб не мешалась.
Вдруг я услышала тихое ржание и оглянулась по сторонам: чей конь отбился от табуна? Или кто-то из взрослых пожаловал? За ближайшим кленом мелькнул белый лошадиный круп. Ой-ей, белых коней же разводит только отец! Но, приведи он коня, то не стал бы скрываться. Неужели Нимгиль опять сбежал, поганец? Молодой жеребец, горячий и капризный. И в кого только пошел! Все лошадки у нас умные и смирные, а этот — дурень, ей богу!
