Земля Испытаний (СИ) - Афлятунов Евгений Маратович "Глек" (полная версия книги txt) 📗
Но это был не Аадэ-Ре. Нет, в камеру вошел ее муж.
Несмотря на кислый запах крови в воздухе, она сразу ощутила его аромат. Лекарь всегда, сколько она помнила, пах лечебными травами. В этот раз это был аромат настоя на листьях астрины.
Ста подошел к дознавателю, что-то ему показал. Вероятно, пропуск, дозволяющий ему посетить жертву. Палач кивнул, но и не подумал оставить супругов наедине — лишь отступил в сторону, прислонившись к стене.
— Ста… — охрипшее после криков горло с трудом смогло выдавить имя. Она видела отвращение и боль, отраженные в его взгляде — но понимала. Она знала, что сейчас видит перед собой ее муж. Палачи постарались на славу, буквально не оставив на ее теле живого места. Повисший на цепях кусок истерзанного мяса нисколько не походил на ту стройную и красивую девушку, которой она была когда-то.
— Молчи. У нас мало времени, — лекарь шагнул вперед… и впился в ее губы поцелуем. Мгновение девушку захватило непонимание, она отдалась ласке — но когда мужчина с силой вдохнул в нее воздух, Зодчую Теней захлестнуло понимание. Ста отшатнулся, вытер губы от крови и сплюнул. — Прости. Они собирались привести сюда Гуэр. Я не мог поступить иначе.
— Я... понимаю, — большего девушка сказать не успела. Марсат — один из сильнейших ядов среди существующих, — уже начал действовать. Не крик — вой разнесся по камере, эхом отдавшись от стен. Оринэ билась в цепях, как одержимая, едва ли не выворачивая конечности. Мир вокруг нее утонул в пламени боли. Что Сиэр-Тахх, что ее обычное сердце надрывались — организм пытался спастись от отравы, мобилизуя все доступные ресурсы.
Но неожиданно все прекратилось. Боль от марсата, буквально сжигавшего ее изнутри, разом исчезла. Да и прочих повреждений будто не стало — а она, оказывается, уже и забыла, что это такое — не испытывать мучений каждое мгновение. С трудом она смогла приоткрыть слипшиеся от крови и слез глаза. Расплывающаяся перед взглядом картина постепенно приобрела четкость. С трудом ей удалось повернуть голову — хоть боль ушла, а марсат перестал убивать ее, слабость тела никуда не исчезла, — и увидела Наместника.
Девушке стало ясно, куда пропала боль — Аадэ-Ре спас ее жизнь, использовав неизвестное заклинание — сейчас вокруг ее тела кружили несколько сложных магических кругов, мигающих неровным зеленым светом. Она, было, опустила глаза, не желая встречаться взглядом со своим повелителем, но не смогла этого сделать. Ей стало по-настоящему плохо — за свободную руку Аадэ-Ре держала маленькая испуганная девочка. Ее девочка. Ее Гуэр.
Она хотела закричать, потребовать увести ее, но лишь хрип вырвался из ее горла — голосовые связки сжег яд. Этот звук только еще больше напугал Гуэр — она спряталась за Наместника, уткнувшись лицом в его одежды. Оринэ застыла, замолчала, не зная, что ей делать. Ей хотелось исчезнуть, стать невидимой — но это было не в ее силах.
— А… — девочка осторожно выглянула из-за своего укрытия, потянула Аадэ-Ре за руку. — Кто эта тетя? Что с ней? Ей больно?
На лице Наместника отразилась досада — по какой-то причине он нисколько не был рад этой ситуации. Но Оринэ этого не заметила, все ее внимание было обращено на свою дочь.
Девушка сглотнула, чувствуя, как першит в горле — это Сиэр-Тахх уже взялось за восстановление связок. Медленно, боясь, что снова исторгнет тот противный, страшный хрип, она заговорила:
— Я… твоя мама… — Оринэ пришлось постараться, чтобы сип, исторгнутый ее горлом, получился разборчивым.
— Мама? Нет, — качнула головой Гуэр, тут же погрустнев. — Папа сказал, что мамы больше нет. Что она умерла.
Эта девочка была последним, самым важным якорем для Оринэ. Она терпела муки, продолжала цепляться за жизнь, не теряла надежду — в основном, ради нее. Но теперь, когда самое дорогое для создание во всем мире поверило в ее смерть, когда дочь вот так, лично, в упор, даже не узнала свою мать — она смирилась. Сознание девушки, и без того надломленное свалившимися на нее за последнее время испытаниями, окончательно сломалось. Эмоции, чувства — все это просто перегорело и обрушилось, как стропила догорающего дома. Осталось только полное равнодушие. В попытке защититься от окончательного сумасшествия ее разум использовал последнее средство.
Странная апатия поглотила девушку. Ей стало абсолютно безразлично все вокруг. Но это состояние вступило в противодействие с воспитанием Зодчей Теней; с раннего детства наставники вбивали ей в подкорку мозга абсолютную важность разума над всем прочим. Умение сохранить контроль над собой — приоритет для любого мага, практикующего Киар-Бет, — не дало Оринэ окончательно кануть во тьму безволия. Эмоции погасли, но сознание и разум… они продолжили жить.
Даже в таком состоянии девушка не могла не почувствовать ярость Наместника. Она была почти материальна — воздух в помещении загустел, тени по углам налились мраком. На плечи словно опустился тяжелый груз, а израненную кожу обдуло потоком ледяного, колючего ветра.
Но злоба Аадэ-Ре была направлена не на нее.
— Повелитель… Прошу вас… — мольба исходила от еще одного участника этого действа. К девушке пришло узнавание — это был Тенз-Урз-Эуи-Гре, ее предшественник на посту личного лекаря в свите Наместника. И который откровенно ненавидел Оринэ за то, что та заняла его место.
— Уведите девочку.
Наместник подтолкнул Гуэр к страже, медленно обернулся к Тензу. Под взглядом Зодчего Теней тот побледнел и вжался в стену, будто пытаясь стать меньше, незаметней и таким образом избежать наказания от Аадэ-Ре.
— А ты… Ты займешь место Оринэ. Будешь первым, на ком я испытаю Сиэр-Тахх. Сколько раз я выслушивал твои речи, что ты не менее талантливый целитель, чем Оринэ, и даже превосходишь ее? Так радуйся — у тебя скоро будет шанс доказать это.
«Это он! — внезапно догадалась девушка; где-то в самой ее глубине вспыхнул огонек ярости, сумевшей пробиться сквозь апатию. — Это он привел сюда Ста и Гуэр!»
Слова Наместника никогда не расходились с действиями — это было известно всем. И Аадэ-Ре решил привести наказание в действие прямо сейчас. Он повел рукой — и кандалы вокруг рук и ног Оринэ щелкнули, раскрываясь. Девушка начала падать, когда ее мягко подхватили невидимые руки, удержав в горизонтальном положении. Неясно почему, но Наместник относился к ней бережливо, будто не желая травмировать. Это было очень странно после всех тех пыток, что через которые ей пришлось пройти по его воле.
Но вот действия главы Риндо к Тензу и не пахли мягкостью — что-то бормочущего лекаря дернуло, ударив о стену. Тот закричал, моля о пощаде — но бесполезно. Зазвенели цепи, защелкнулись кандалы, сковывая и распиная свою жертву.
— Он твой, — обратился Наместник к находившемуся тут же дознавателю. — Поставить печать. Не калечить. Не проявлять снисхождения.
Быстрым шагом — он всегда так ходил, — Аадэ-Ре направился прочь из камеры. Оринэ безвольно летела следом за ним — вокруг нее все так же продолжали витать магические круги, поддерживающие жизнь в теле девушки и продолжающие устранять губительное действие марсата.
Искра ненависти к лекарю, занявшему ее место в кандалах, угасла так же быстро, как и возникла. Не было даже довольства от осознания того, что сэй-Тенз получил по заслугам за свою попытку навредить Гуэр.
Вскоре стало ясно, что Наместник ведет ее к лазарету. Разум, получив задачу, опять задумался — зачем самому Аадэ-Ре так беспокоиться о ее состоянии после всего, что произошло, но без стимула в виде эмоций желания искать ответа на этот вопрос у девушки не нашлось.
В лазарете их уже ждали, и если прежняя Оринэ от вида этих людей, вероятно, впала бы в состояние, близкое к религиозному экстазу, то нынешняя просто отметила, что Сиэр-Тахх, угнездившийся в ее груди, по всей видимости, действительно что-то выдающееся. Раз заинтересовал самого Владыку, и он нашел время, чтобы лично — в сопровождении Л’ларк-Шиан-Эр, — явиться в Риндо.
Оринэ помнила, как выглядит Владыка на картинах и изваяниях — высокий мужчина неопределенного возраста с пронзительным взглядом, резкими чертами лица и зачесанными назад волосами, но ни разу не видела его лично. Но сейчас она даже не попыталась напрячь расфокусированное зрение, воспринимающее всех окружающих, как размытые силуэты на фоне мерцающего света. Ей было все равно.
