Воин Забвения. Гранитный чертог (СИ) - Счастная Елена (читать хорошую книгу txt) 📗
– Млада, княже тебя к себе требует, – на мастера даже и не посмотрел.
Кивнув на прощание Деяну, она поспешила за гриднем, который без лишних пояснений развернулся и ушёл. Потому и не любила Млада княжеских телохранителей – ведь, казалось, что бы они ни сделали, а все вокруг должны за это в благодарностях лоб себе расшибить. Вот, что значит, не проходились по ним батогом ворчания Бажана. Или колкости Хальвдана, которые порой едва не живьём шкуру сдирают похлеще кнута. Подчинялись гридни больше начальнику стражи Вигену, чем воеводам, и держались особняком. Даже жили – не просто так! – в замке, в нарочно отведённой для них стороне. Во взглядах многих из них читалась заносчивость, не присущая другим кметям. Мол, мы к правителю приближены, а значит, дружинники нам не чета. Да только в поход все пойдут наравне, и уворачиваться от мечей вельдов придётся всем одинаково. Но эти мысли, знать, нечасто занимали головы гридней.
Вот и сейчас темноволосый парень, сам-то едва старше Млады, глянул на неё так, будто в их ряды собиралось затесаться нечто чужеродное. С чего бы?
Они прошли через двор, припорошенный свежим снегом, словно лебяжьим пухом, и направились прямиком к башне. После жара оружейной, что соседствовала с кузней, Млада с удовольствием подставляла лицо под падающие снежинки – они охлаждали разгорячённую кожу. Но замок снова обхватил теплом и духотой.
В княжеских покоях, кроме правителя, Младу дожидался и Виген. Он стоял позади кресла Кирилла и, стоило только войти, вперился в неё холодным, непроницаемым взглядом. Издалека казалось, что светло-серая радужка его глаз, только слегка очерченная тёмной каймой, почти сливается по цвету с белком. От этого хотелось повести плечами, как от озноба. По твёрдо сжатым тонким губам Вигена не скользнуло даже тени приветливой улыбки, какой Младу обычно встречали почти все мужи в дружине.
– Здравствуй, Млада, – князь, напротив, даже поднялся с кресла ей навстречу.
– И тебе поздорову, владыка.
Кирилл покосился на свёрток с кольчугой, который Млада до сих пор держала под мышкой. Пусть ноша была невелика, а с каждым мгновением всё сильнее оттягивала руку.
– Деян, гляжу, мой приказ выполнил…
Она удивлённо воззрилась на князя. Тот только слегка усмехнулся, отчего на мгновение стал похож на хитрющего мальчишку, которому удалась задуманная проказа. Получается, сам Кирилл распорядился для Млады кольчугу изготовить. Воистину, не торопись чему-то поражаться, иначе в следующий миг жизнь поразит тебя ещё сильнее. Кто бы мог подумать, что правитель лично озаботится.
– Да, – только и нашлась Млада, что ответить.
– Вот и хорошо, что так быстро справился, – Кирилл снова опустился в кресло. – Она тебе пригодится. Однако я надеюсь, что испытать её прочность всё же не доведётся, – одобрительно кивнув на ошарашенное молчание Млады, он продолжил: – Завтра и ещё два дня после я собираюсь принимать в чертоге всех людей, которые пожелают высказать мне просьбы или поделиться своими заботами. Думается, сейчас с появлением вельдов их станет гораздо больше. Но я делаю это каждую осень и весну. Любой может приехать и рассказать мне о насущном, попросить разрешить спор или помочь в беде… Как ты знаешь, случилось так, что оба воеводы у меня нынче в отъезде. Но загодя Бажан посоветовал, чтобы в те три дня, когда я буду принимать народ, ты была в чертоге среди гридней.
По лицу Вигена пронеслось неодобрение – он мельком опустил взгляд на затылок Кирилла, но затем снова упёрся им в стену напротив.
– И чем же он объяснил свой совет? – Млада переступила с ноги на ногу. – Другие кмети подошли бы для этого ничуть не хуже.
На мгновение ей подумалось, что Бажан всё рассказал. Но зачем? И почему тогда она до сих пор здесь, в княжеских покоях, а не бежит из Кирията под угрозой казни?
– Этого я не знаю, – терпеливо ответил Кирилл. – Просто сказал, что доверяет тебе. И не считаю зазорным сказать, что и я тоже.
Млада криво улыбнулась и тут же спохватилась, опасаясь, как бы её горькая усмешка не навела правителя на ненужные мысли. В тот же миг она почувствовала, как въедливо осматривает её Виген. Вот же, глазастый какой – и ничего-то от него не утаишь.
– Это большая честь для меня, княже, – Млада поклонилась.
Лицо Кирилла чуть прояснилось. И от него, как будто от очага, в сторону Млады качнулась тёплая волна.
– Можешь идти. Виген расскажет тебе обо всём, что необходимо.
Не издав ни звука, начальник стражи обошёл стол и, незаметно со стороны, но уверенно взяв Младу под локоть, вывел её из покоев.
– Завтра не высовывайся и вперёд моих парней не лезь, – тихо проговорил он над ухом.
Млада высвободила руку из его хватки.
– А с чего бы лезть? Не думаю, что князь так уж нуждается в защите. Слыхала я всякое. Народ его любит.
– Это верно, – кивнул Виген, без промедлений идя вперёд. – Только приказ есть приказ. Сказано тебе быть среди гридней – вот и будь. Только в случае чего не мешайся.
– Значит, ты-то мне не доверяешь? – Млада едва поспевала за широким шагом начальника стражи.
– Доверяю-не доверяю, то время покажет, – Виген коротко глянул на её правую руку, которая зажила после ожога. – Но многое о тебе мне неясно. И это, знаешь ли, меня беспокоит.
Млада приостановилась перед лестничным спуском и проводила начальника стражи взглядом, пока он не скрылся за поворотом. Тот даже и не заметил. Видно, сказал всё, что хотел.
***
Следующий день выдался на диво тёплым. По небу бежали только лёгкие облака; они расползались и растворялись, не достигнув горизонта. Ветра не было, а вчерашний мороз отступил ещё ночью. Если бы не особый мягкий свет низко ползущего светила и побитый серыми пятнами оголившихся деревьев лес вдалеке, можно было бы подумать, что осень только-только наступила. Люди во дворе судачили, что уж больно переменчива нынче погода. То на юге, где зимы не видели порой до самого Сечня[1], выпал снег на три пяди, то на севере вдругорядь зацветали точно сбесившиеся груши. А здесь, в Кирияте, день на день не приходился.
Млада стояла среди гридней у дверей в башню и наблюдала за теми, кто сегодня пожелал встретиться с князем, испросить у него совета или помощи. Народу собралось много – за три дня, знать, не все успеют войти в чертог. Но так уж заведено. Иначе, дай волю, поток просителей не иссякнет и за седмицу. Кмети поговаривали, будто правитель готов принимать людей и в любые другие дни, если у тех сильна нужда – никому не откажет. Но жители княжества давно уже уразумели, что порядки лучше соблюдать. Если каждый чуть что будет рваться в чертог, а то и в покои Кирилла – и такое на памяти кметей бывало – то это будет сплошная неразбериха. А тут всё чин по чину: нарочно приставленный писарь каждую просьбу или дело на пергамент запишет. А там князь лично проследит, чтобы всё было исполнено. Ничто от его внимания не ускользнёт.
Потому люди не волновались. Переминались себе во дворе, разговаривали, даже смеялись, хотя вряд ли кого-то сюда привёл радостный повод. Стража следила, чтобы народ не разбредался кругом от праздного любопытства, не блукал по внутренним дворам. Как пришёл срок, гридни, оставив толпу на попечение часовых, прошли в чертог и встали между колонн. Некоторые, видно, самые обласканные Вигеном – дугой за креслом князя. Млада вперёд не совалась и, ёжась от непривычной тяжести кольчуги на плечах, держалась за могучими мужскими спинами, ближе к дверям. Даже если бы она и захотела вылезти в первые ряды телохранителей, то не смогла бы: парни быстро оттеснили её к краю. Разве что пришлось бы расталкивать других локтями, но не столь уж сильным было её рвение встать рядом с правителем: больно противоречивые ощущения накрывали Младу в такие моменты. Ей, как всегда, лучше в тени, когда не впиваются под рёбра со всех сторон вездесущие взгляды. Так привычнее.
Скоро в чертог пришли Вагни и Навой. На время им выдали старшинские пояса – нарочно для столь важного случая; начищенные бляшки их блестели, как и гордые лица сотников – ведь не каждый раз доводится оставаться вместо воевод. Вагни отыскал Младу взглядом и едва заметно улыбнулся – вот уж, знать, от своего вожака такому научился. Многие среди верегов частенько пытались подражать Хальвдану – то особая усмешка, то прищур – но только Вагни преуспел в этом как никто другой. Аж пробегали по хребту неприятные мурашки.
