Кровь ниори - Минич Людмила (читать книги TXT) 📗
Леки стоял рядом с магом. В кругу. Вернее, в столбе.
Он обернулся. Дымка почти исчезла, и теперь он без помех мог разглядеть бледнокожее лицо, с презрительным спокойствием оглядывавшее стражников, бесновавшихся перед преградой. Совсем незнакомое обличье, но Леки много раз видел похожие глаза, похожие лица, только вот припомнить не мог, где же… Где? Маг глядел на людей по ту сторону стены… – Леки обмер, – как на животных, приведенных на бойню. Сколько раз ему случалось гонять с братьями телков на Тигритскую скотобойню, и каждый раз хотелось покинуть это место как можно скорее. Так мясники взирают на скот, и смерть стоит в их глазах, но им самим – без разницы.
Леки поворотился обратно и отшатнулся в ужасе. Лица стражников вовсе не были человеческими. Безумные глаза, перекошенные рты, точно перекурили арахша или еще чего похуже. Выкрикивая бессвязные ругательства, они отчаянно ломали выстроенную стену, как будто она была настоящей. Порой им даже удавалось пробить ее тяжелой пикой, но торжествовать приходилось недолго. Легким движением руки маг отбрасывал оружие снова за стену, даже не прикасаясь к нему, незадачливого воина подхватывали другие. Некуда было падать, слишком много их набежало, плюнуть даже некуда, не то что упасть.
«Послушай, колдун! – раздался голос издалека. Солдаты понемногу успокоились, давая Голосу возможность достучаться до добровольного узника собственных стен. Наверное, он уже не раз взывал к магу, но за шумом разобрать эти возгласы было трудновато. – Слышишь? – снова воззвал Голос Похоже, его обладатель находился далеко отсюда. Голос отдавал гнусавым металлом, не иначе, как через какие-то трубы шел. – Знаю, что слышишь! – Голос довольно захихикал. – Так вот слушай, колдун. Ты в ловушке. Эти стражники не боятся тебя и твоей колдовской силы. Зелья храбрости им хватит надолго!» – Голос снова зашелся в противном хихиканье.
«Ничего себе, – Леки снова глянул на солдат, – какая уж тут храбрость… Безумие полное. Их чем-то напоили!»
«Ты можешь сдаться на мою милость и выпить зелье, которое тебе поднесут. Слышишь, колдун? А потом я расспрошу тебя о силе твоей, раз сам не захотел рассказать… И отпущу, если секретов таить не будешь. Слово тебе даю».
Леки вновь кинул взгляд на мага, искривившего рот в усмешке. Видать, на слово обладателя Голоса он полагаться бы не стал.
«Ты в ловушке, слышишь? – вновь взревел Голос после непродолжительного молчания, терпения ему не хватало. – Еще раз говорю! Тебе отсюда не уйти. Стражников у меня предостаточно. Еще столько же за дверями, не меньше. И еще целый отряд внизу. Они возьмутся за твою стену и будут ломать ее день и ночь. Слышишь, колдун? День и ночь! Без передышки. Тебе не хватит сил. Они ведь уходят. Пусть медленно, по капле, но они уходят. А ведь у тебя их сейчас и так немного. Да? Правда?» Если бы не гнусавый металл, Голос казался бы вкрадчивым.
Леки вгляделся в мага. Тот нахмурился. Похоже, Голос знал, что говорил.
«Ты слишком много их отдал сегодня. Тебе не уйти сквозь стену, я позаботился об этом. Или пол – в твое отсутствие я приказал заложить камнем все нижние комнаты в башне. Трюки кончились. – Голос ожесточился. – Тебе не справиться с солдатами, со всеми не справиться, их слишком много, силенок не хватит. – Голос ненавидел мага, теперь это отчетливо слышалось в каждом слове. – И тебе ничего со мной не сделать, ты даже не знаешь, где я! – торжествовал невидимый враг. – Я победил тебя! И безо всякого колдовства. Ты говорил: только маг может победить мага! Это твой слова, а, колдун? Ты меня недооценил! Надо делиться знанием, и я заставлю тебя это сделать!!» На этот раз Голос не захихикал, а злобно захохотал, вызвав рокот, дружно прокатившийся по зале. Солдаты бездумно вторили своему военачальнику.
«Ты плохо представляешь себе силу настоящего мага, – раздался протяжный певучий голос над ухом Леки. Чем-то знакомый. Он подскочил – маг впервые заговорил. – Я не бродячий артист. Не знаю трюков. Но у меня хватит сил, чтобы оставить тебя без войска. На это много сил и не понадобится. Гораздо проще, чем пройти сквозь стену. Предупреждаю, я не хочу этого… но сделаю без колебаний, потому что моя жизнь стоит большего». – Он умолк.
Голос молчал, и Леки с замершим сердцем ожидал ответа.
«Вперед, сыны Кромая! – наконец взревел Голос. – Вперед, верные сердца, уничтожим зло, вернем…» – утонул его голос в свирепой брани и звоне металла. Стражники пришли в движение.
Леки снова посмотрел на мага. И снова глаза мясника. Маг протянул руку вперед сквозь Леки, будто касаясь чего-то незримого, не говоря ни слова. Ближайший стражник дернулся, глаза остекленели. Ни ужаса, ни удивленья, ничего. Судорожно дернулся еще несколько раз, глаза закатились, и он мешком повалился на пол. Товарищи, увлеченные колдовскою стенкою, еле успели подхватить его в самом низу, но вояке это уже ничем не могло помочь. Будь стражники в здравом уме, они бы всполошились или устрашились, но эти лишь кинулись вперед с удвоенной яростью. Над толпою взревывал Голос. Но разобрать слова не представлялось возможным. Упал следующий, потом еще один, и еще. Трупы нагромоздились около стены со всех сторон, и их принялись оттаскивать в глубь толпы. Ряды не редели. Опять плотное Кольцо обступило мага и Леки заодно вместе с ним.
Леки не чувствован страха – он был в ужасе. На его глазах полные жизни люди, хоть и безумные с виду, становились кучками мертвой плоти, а маг даже и не прикоснулся к ним. Что это за колдовство такое?! Он обернулся. Маг спокойно водил то рукой, а то и просто взглядом, от человека к человеку. Суженные щелки глаз почти закрылись, как будто маг смотрел внутрь, а не вокруг себя, на лице – о ужас! – блуждала непонятная, еле заметная ухмылка. Он торжествовал победу, еще не состоявшуюся, но уже несомненную. Не похоже было на то, чтобы сил у него очень поубавились.
Леки затравленно переводил взгляд то на падавшие по ту сторону снопы, то на мага, легким движеньем повергавшего их к своим ногам, на перекошенные звериные морды солдат и текущую слюну, и ему страстно хотелось убежать, открыть глаза, проснуться. Но еще сильнее и страшнее было желание увидеть все до конца. Он словно окаменел, только глаза переводил с фигуры в разрисованном плаще на бешеных стражников, бросавшихся на стену, как быки на ограду загона.
Над ухом послышалось тяжелое дыханье. Он снова глянул на мага. На обличье проступила испарина, глаза налились мутью, будто темным туманом подернулись, ухмылки – как не бывало. Глаза его затравленно метались вслед за руками, словно желая сообщить им еще большую силу. Неужто он слабел? Леки глаз не мог отвести от незнакомца. Тот закусил губу, развернулся вслед за рукой, дальше, еще дальше. Когда он повернулся к Леки, из прокушенной губы текла струйка крови, исчезая в бороде. Рука задергалась, глаза налились болью, точно ему самому нечеловеческого труда стоили превращения, совершавшиеся сейчас. Силы его иссякли. Леки не мог ни расслабиться, ни даже вздохнуть облегченно, отпуская себя. В этой схватке он был против всех. Понятно теперь, почему ниори не любят говорить о магах.
Вдруг маг бессильно уронил руки. Ближние стражники, словно по команде, застыли по ту сторону. Только шум не стих, ревели ряды, напиравшие сзади. «К-камень…» – выдавил маг тихо, чуть слышно, как вздохнул, зашатался, лицо его исказилось страшной болью, он схватился за грудь, как будто нечем дышать. Точно так же, как недавно падали стражники, он дернулся и начал оседать, только глаза не закатились, просто закрылись. Он упал. Леки стоял над ним, не в силах ни смотреть, ни оборвать виденье. Его толкнуло в грудь, упругие волны разошлись от мага во все стороны, и тут же стражники беспрепятственно кинулись отовсюду к павшему, относя Леки прочь, словно ветром. Тело мага скрылось под шуршащей, вопящей живой кучей. Леки и сам начал задыхаться, раздирая себе грудь, совсем как маг. «Камень, – вновь и вновь повторял он, как будто искал ключ от выхода, – камень, камень…»
Его трясли изо всех сил, он пытался вырваться. Его дергали за ноги, за руки, и он тщетно старался не даваться солдатне так просто. Глаза распахнулись с трудом, и мягкий свет костра вернул его к действительности. Леки перестал отчаянно сопротивляться, обмяк. Лицо было мокрым, одежда – тоже. На него воду лили, что ли?
