Наместный маг 2 (СИ) - Вишневский Сергей Викторович (бесплатные книги полный формат TXT) 📗
Мужчина еще раз оглядел юношу и задумчиво произнес:
– А не молод ты?
– А ты не на года смотри, ты по делу суди! В сумках утварь лечебная, да припасу чуток, – Пест кивнул на поле, куда уходила дорога. – Надобно на поле утварь утащить да место справить под ведовское дело. Сделаем – припас ваш. Каши куль сухой, да мяса вяленого сверток. Уговор?
Пест протягивает руку мужику. Тот недоверчиво глядит на раскрытую ладонь, оглядывается на остальных и в итоге жмет руку Песту.
– Уговор!
Руки Песта развязали горловину мешка. Недолго покопавшись, из мешка появился мешочек пшеницы и небольшой сверток с вяленым мясом.
– Ты круто кашу не вари. Жиденько, так, чтобы как водица была. Это чтобы с голода детворе животы не скрутило. Сразу круто нельзя, – начал поучать Пест мужиков, которые помогли дотащить мешки и соорудить небольшой навес из жердей и елового лапника. – Мясо, чтобы жевать не думали – вари его до утра. Так и навар для каши сытный будет, и кишок в узел не скрутит.
– Ученые, – кивнул один из мужиков.
– Ну, коли ученые... – пожал плечами Пест и затянул шнуровку на мешке.
– Ты вот что скажи, – начал тот самый мужик с замотанной головой. – Сколько за рану мою возьмешь?
– А что с тебя взять? – хмыкнул Пест, укладывая мешки. – Штаны да рубаха. Вон и топор справный – один на четырех мужиков.
Пест повязал повязку на глаза и протянул руку к лицу мужчины.
– Худо, глаз у тебя вытек и гноя много, – мужчина напрягся после слов Песта. – Глаз нынче новый не отращу, больно силы много глаз берет, а рану затянем.
Пест повернулся к остальным трем мужикам.
– Вы бы харчи ставили, детвору кормили. Мне только воды надобно поболее, – юноша протянул кожаную флягу мужчинам и кивнул на раненого. – Этого утром вертаю.
Мужики удалились скорым шагом, а Пест уложил на лапник мужика и начал разматывать повязку.
– Если ты ведун справный да помереть не дашь – живота долг за мной будет. Я все, что хошь...
– Звать тебя как?
– Колмор.
– Помощь мне нужна будет, Колмор. Сюда народ погонят со всего севера. Сам знаешь, тварь северная никого не щадит.
– Все, что скажешь...
– То, что скажу – и дурак сделает. Ты так сделай, чтобы с голодухи никто не преставился, чтобы в кулаки никто не шел. Нам на этом поле сидеть, пока северную тварь на островах не выбьют. А сколько то времени займет – никто не ведает. Может и так стать, что зимовать тут придется, – юный целитель размотал рану и, дунув пару раз черным дымом на руки, аккуратно начал ощупывать разбухшую рану на лице мужчины. Начиналась она со лба, а заканчивалась на подбородке. Рана была глубокая и местами рассекала кожу до костей. Края раны ярко-красные, местами виднелись сгустки гноя.
– Ссс... – зашипел мужик, когда Пест начал поддавливать края раны. На секунду Пест отвернулся и вытащил из мешка пузыречек с белым порошком. Пальцы ухватили буквально щепотку. – Рот открой, язык вверх подыми... Так... А теперь закрой и не вздумай глотать.
– Спать охота, ведун... мочи нет... глаза закрываются... – начал бормотать после этого мужик.
– Спи спокойно, а я дело делать буду, – попытался успокоить Пест мужика, и когда тот стал дышать размеренно и ровно, со спокойной душой принялся выдавливать гной и дуть на него магией смерти.
Скрипя колесами, по дороге волочилась старая телега. В телеге, укутанные плащами, сидели мальчишки и несколько женщин. Старенькая, исхудавшая кляча тащила по грязи телегу из последних сил. Иногда она останавливалась и всхрапывала, отказываясь тащить телегу дальше. Тогда мужикам, шедшим рядом с телегой, приходилось тащить ее за вожжи и хлестать.
Дождь моросил второй день. Вещи не успевали сохнуть, и люди шли в мокрой одежде. Все чаще и чаще слышался утробный надрывный кашель. Дорога превратилась в месиво из грязи, но, несмотря ни на что, группа людей в 40 душ продолжала идти вперед.
Впереди толпы шла старуха, которая опиралась на корявую ветку. Рядом с ней шел хмурый седой мужик. Всю дорогу старуха, не уставая, бормотала наставления мужику.
– На поле том ведун живет. Ведун силы не великой, но больно умелый. Такой и ногу отрастит, и лихоманку вылечит, и духа уговорит...
– Дорого берет? – сразу поинтересовался мужик.
– Ломаный грош, но только ежели по правде жил и греха за тобой нет. А ежели грех за тобой какой – монету не возьмет. Он за лечение тебя проклянет так, что о своем грехе до конца дней своих поминать будешь.
– Больно круто, – начал бормотать мужик.
– Круто аль нет, но я за ваше село знаю. Правду всегда вперед ставили, и ежели кто помощи просил – ни разу не отказали. Не чую я греха за людом с села вашего. Потому мы последние серебрушки на гроши и меняли.
– А детвора как?
– Малый не в ответе до восьми зим за дело свое, посему спроса с детворы нет. Дело делать родовое они еще не умеют, стало быть, и платы с них тоже нет, – проскрипела в ответ старушка, обходя очередную огромную лужу. – На том поле уже почти шесть сотен душ, а еды нет. Голодом сидят, а ведун тот, хоть и мастак по теням бродить – много не утащит. Через день, как силы соберет, за припасом ходит. Когда дадут, когда за свою монету купит, а когда и палками гнать его пробуют.
– Это за что палками?
– За то, что правду в глаза говорит. На земле той благородный есть. Тот ведун к благородному ходил, за еду для люда говорил. В укор тому ставил, что амбары полные, а народ кормить не хочет. Продать просил припаса. Хоть овса конского. А тот благородный увязать ведуна вздумал и высечь.
– А он?
– Не так прост тот ведун. По теням ходить мастак. В собственную тень шмыг, только и видели его дружинники баронские.
– А чьих будет тот ведун? Откуда родом?
– Звать того ведуна Пестом, роду он Среднего, село его кличут Ведовским, и село то на востоке. Земли те зовутся Болотами восточными. С ведуном тем ведьма. От него ни на шаг, след в след. А ежели тот ведун ушел далеко, то в ту же ночь сквозь Тьму идет за ним. Как найдет – молча под бок ляжет, и снова за ним след в след.
– Так то, поди, жена? – буркнул мужик. Старуха взглянула на мужика с укором, покачала головой и ответила.
– Кто ж ведуна и ведьму обвенчает? Думай, что говоришь!
– Все равно жена! Пусть не по праву, но по делу. Ежели след в след за ним, да под бок каждую ночь, хозяйство ежели ведет и за дело родово радеет – жена!
– Вот придем к тому ведуну – попробуй скажи ей, что она жена ведовская, – ехидно улыбнулась старуха. – Проклянет тебя колен на семь! Вот тогда будет тебе жена!
– А мож и не проклянет? – буркнул мужик.
– Степного роду та ведьма. Глаз узкий, плечо узкое, ни грудей, ни ухвата нижнего, но глаз темный. Степняки всегда на расправу быстры были, а тут ведьма! Ежели бараном не заблеешь – хорошо будет.
Мужик поежился и хмуро буркнул.
– Услыхал я тебя, Еловая.
– Почти пришли уже, поворот тот пройдем, а за ним будет уже и то поле, – старуха указывает на крутой изгиб дороги. – Ты вот что. Когда на поле придете – ищи мужика с одним глазом и шрамом на все лицо. Со лба до самого подбородку. Тот мужик учет припасам ведет и за порядком смотрит. Он тебя к ведовской землянке отведет. Телегу с клячей ему оставь. Глядишь, и сгодится кляча еще.
Старуха останавливается и отходит в сторону, пропуская телегу.
– А ты что же? Не пойдешь с нами? – удивленно спрашивает мужик.
– А я в обрат пойду, встречать тех, кто заплутал, – улыбнулась старуха.
Впереди взбрыкнула лошадь, и мужик мельком глянул на нее, а когда повернулся обратно, обнаружил на месте, где стояла Еловая, кучу елового лапника.
– Вот те раз... – удивленно буркнул мужик и бегом припустил за телегой и остальными.
Кулак со сбитыми костяшками вытирает нос. Кровавая юшка превращается в красное размазанное пятно под носом. Потрескавшиеся губы произносят:
