Проклятие демона - Сальваторе Роберт Энтони (первая книга .txt) 📗

— Наверное, мы не особо спешили, зная, что Дундалис — конечная цель наших странствий, — ответила Пони. — Как я и хотела.

На лице Роджера промелькнула тень удивления, но через секунду он вновь радостно улыбался.

— Никто не решился строить себе дом там, где стояла «Унылая Шейла», — сообщил Роджер. — Мы же знали, что вы вернетесь.

— Тот фундамент когда-то выложил Олвэн Виндон, — ответила Пони, и голос ее дрогнул.

Это место навсегда осталось в ее памяти. Когда орды гоблинов напали на Дундалис, Пони было всего двенадцать лет. Она спряталась в подвале этого дома, укрывшись от мечей, копий и огня. Когда стихли звуки бойни, взору юной Пони предстала жуткая картина. Город был разрушен и сожжен. Погибла вся ее семья. Погибли друзья. Как потом оказалось, они с Элбрайном были единственными, кто уцелел.

Затем город отстроили заново, а на старом фундаменте Белстер поставил свой знаменитый трактир «Унылая Шейла».

Спустя несколько лет после этого Дундалис вновь был разрушен и сожжен ордами демона-дракона.

Вспоминая об этом, Пони подумала об одном удивительном качестве человеческого духа — упорстве, стремлении не прекращать битвы. Почему же сейчас в ней нет такого стремления? Куда делся ее боевой дух, способность признать безвозвратность потерь и все начать заново?

Наверное, не все можно построить заново, — думала Пони, глядя на камни фундамента. Может, и не стоило сюда возвращаться? Холодные камни — все, что осталось от некогда шумной «Унылой Шейлы». А совсем неподалеку — тоже холодные камни, и под ними все, что осталось от ее любимого.

— Ты не устала с дороги? — услышала она голос Роджера, но слова как будто доносились откуда-то издалека. — Пони, ты меня слышишь?

Она почувствовала на своих плечах его пальцы и лишь тогда поняла, что ее плечи дрожат, а тело обмякло и ослабело.

Рядом стоял Белстер, держа ее руку.

Пони заглянула в глубь себя и подавила чувства, чуть совсем не захлестнувшие ее.

— Я бы не отказалась позавтракать, — простодушно улыбаясь, сказала она Белстеру.

Трактирщик внимательно посмотрел на нее и вежливо кивнул, но Пони знала, что он разгадал этот маленький обман. За минувший год Белстер хорошо изучил свою соратницу. Он наверняка понял, чем вызвано ее состояние.

— Тащите сюда угощение! — крикнул горожанам Роджер. — Самое лучшее, какое мы только можем приготовить.

Он поднял руку и уже собирался подозвать двоих мужчин, чтобы распорядиться насчет завтрака, но Пони остановила его.

— Потом, — сказала она.

— Никаких «потом», — заупрямился Роджер. — Мы сейчас приготовим лучший…

— Потом, — уже тверже сказала Пони. — Мне кое-что надо сделать.

— Ты в этом уверена, девонька? — спросил Белстер.

Пони обернулась к нему, набрала в легкие воздуха и кивнула.

— Тогда я начну разбирать вещи, — сказал трактирщик.

— Роджер тебе обязательно поможет, — пообещала Пони.

Ей необходимо отправиться туда одной. Она улыбнулась и потрепала парня по руке.

Пони подошла к Грейстоуну и уселась в седло. Она быстро оставила позади городок и поскакала в направлении северного склона. Подъехав к подножью, она пустила коня шагом и начала подниматься вверх по крутому склону, поросшему соснами и устланному белым оленьим мхом.

Достигнув вершины холма, Пони перевела Грейстоуна на легкий галоп, съехала вниз и углубилась в лес.

— Да она знает лес не хуже нас с тобой, — утверждал Смотритель, когда Роджер чуть ли не хныча заявил, что они непременно должны разыскать Пони. — Не хуже любого человека, — подмигнув, поправил себя кентавр.

— Но ведь она ускакала несколько часов назад, — твердил Роджер.

— А я думаю, в ближайшие недели она часто будет наведываться в лес. Разве ты не понимаешь, парень, куда она ездит и почему ездит одна?

Поначалу Роджер изумленно смотрел на кентавра, затем, похоже, догадался.

— Ты уверен, что с ней ничего не случится? — спросил Роджер.

— Я уверен, что непременно случится, но со всякими тварями, если они еще остались в наших лесах, — весело смеясь, ответил Смотритель. — Потом, ты же отдал ей камни, верно?

По лицу Роджера кентавр понял: что-то неладно.

— Что стряслось, парень?

— У меня их больше нет.

Теперь настал черед Смотрителя удивляться и недоумевать.

— Ты ведь говорил, что камни у тебя, — возразил кентавр. — Ты сам их мне показывал!

— Показывал, а потом они пропали. — Это было все, что мог ответить Роджер.

— Пропали?

— Еще несколько дней назад были, а тут утром просыпаюсь — сумка пуста.

— Выходит, ты потерял камни, у которых такая сила, что может запросто сровнять с землей большой город? — воскликнул Смотритель. — Ты потерял камни, за которые сотня купцов без звука поотдавала бы все золото?

— Они у меня были, а теперь нет, — твердил Роджер.

— И ты промолчал? Не сказал сразу, когда вора еще можно было схватить? — набросился на него Смотритель.

— Кажется, я знаю, кто их взял, — спокойно ответил Роджер.

— Значит, нам надо пойти и потолковать с…

Кентавр умолк, начиная догадываться о том, что могло произойти.

— Когда, говоришь, ты потерял свои камешки?

— Три дня назад.

— Выходит, сразу после…

Смотритель умолк и покачал головой. Выходила какая-то бессмыслица. Джуравиль? Их друг-эльф украл камни Пони?

— Их взял Джуравиль. Либо кто-то еще в ту ночь забрался на холм, когда мы улеглись спать, — утверждал Роджер.

Смотритель не находил слов. Он прекрасно знал, что никто не поднимался ночью на холм и не крал самоцветов у Роджера. Тем не менее (если только парень не врет) камни исчезли в ту самую ночь, когда Белли’мар Джуравиль спешно покинул их края.

— Может, монахи знают какой-то способ, чтоб незаметно прийти и забрать камни, — неуверенно произнес кентавр.

Предположение было нелепым. Они с Роджером оба прекрасно понимали: имейся такой способ, отец-настоятель Маркворт давным-давно получил бы эти самоцветы.

— Даже не знаю, как я скажу Пони, — признался Роджер.

— Ты ей сегодня ничего не говорил про камни?

— Нет.

— А она знает, что тогда ты их взял?

— Не думаю.

— Так и не говори, пока сама не спросит, — посоветовал Смотритель. — Думаю, у девчонки сейчас и без этого тяжело на сердце.

— Еще бы! — подхватил Роджер. — Мы сегодня поговорили с Белстером. Он мне многое рассказал про ее жизнь в Палмарисе. Ей предлагали всё. Хочешь, будешь баронессой, хочешь — настоятельницей в монастыре. Всё шло ей в руки. А она от всего этого отказалась.

Смотритель не спускал с парня глаз. Его удивляло, каким голосом Роджер пересказывает слова Белстера.

— Ты считаешь, она зря так поступила?

— После того, что все мы пережили? — воскликнул Роджер, и в его голосе зазвучало отчаяние. — После всех жертв, погибших друзей? После того, как Элбрайн отдал жизнь за то, чтобы мир стал лучше? И мы могли бы сделать его лучше. Мы… Пони смогла бы.

— Такого Роджера я еще не видел, — заметил кентавр, и его слова несколько ошеломили парня.

— Я сражался вместе с другими, — возразил Роджер, совладав с собой.

— Никто не возражает, — ответил Смотритель. — Но я так думаю, ты больше сражался за самого себя, чем за рай, который ты мне тут расписал.

И вновь Роджеру пришлось умолкнуть и задуматься. Он понимал: кентавр говорил честно и правильно. Когда война только начиналась, Роджером двигала исключительно собственная корысть, и каждое свое действие он сопровождал мыслями о том, сколько дополнительной славы оно ему принесет.

Элбрайн показал Роджеру ошибочность его рассуждений. То же сделал и Джуравиль с присущей эльфам прямотой. Однако только сейчас, услышав схожие слова от Смотрителя, парень начал понимать, какие разительные перемены произошли с ним за эти годы. Только сейчас до него дошло, что Элбрайн погиб во имя чего-то большего, нежели собственная жизнь или жизнь Пони. Роджера удивило, что он раздосадован и подавлен ее решением покинуть Палмарис. Уехать оттуда, когда ей предлагалось всё и когда она смогла бы изменить к лучшему очень многое в этом городе. Тогда принесенные ими жертвы — вначале в войне с демоном и его приспешниками, а затем с демонами, наводнившими церковь Абеля, — приобретали какой-то смысл.