Гавань Семи Ветров - Воронин Дмитрий Анатольевич (полная версия книги .TXT) 📗
А камень продолжал меняться. На его вершине, что находилась чуть выше пояса Черри, появился массивный нарост. По нему шли волны, формируя гротескные черты лица — массивный нос, впадины глаз, провал рта, слегка наметившиеся валики ушей… даже пряди каменных волос, плавно перетекающие в серый монолит. Наконец уже почти оформившаяся голова шевельнулась, словно разглядывая сгрудившихся вокруг людей, но каменные глаза были безжизненными, как у статуи. Затем зашевелились серые губы, выпуская наружу скрипучий, неприятный, вызывающий мороз по коже голос:
— Назад… или она умрет…
Голос не просил, не приказывал. Сложно было определить, что именно содержалось в его интонациях, да и были ли они вообще. Но каждый понял: лишний шаг, неосторожное движение — и угроза будет исполнена.
И они отступили — сначала на шаг, затем еще на один.
— Хорошо, — проскрипела голова, и снова в этом голосе не слышалось ни удовлетворения, ни злорадства. — Теперь слушайте меня. Сейчас вы покинете это место, все. Она останется здесь. Уезжайте как можно быстрее и как можно дальше. Если я не увижу вас хотя бы три дня, я отпущу эту женщину.
— Ты лжешь! — выкрикнул один из наемников, не трогаясь тем не менее с места. Он, как и многие другие, был уверен, что стоит им броситься вперед, всем вместе, и это чудовище будет моментально изрублено в мелкие куски, какой бы прочной ни была его каменная шкура. Но этого броска Черри не переживет, это было совершенно очевидно. А тогда… сомнительно, что кто-то вспомнит об обещанном наемникам золоте. Если еще не обвинит их в намеренных действиях, что привели к гибели главы Гильдии.
В то же мгновение одно из щупалец подхватило увесистый, с кулак размером, булыжник и метнуло его. Камень попал воину в голову, смяв шлем, как тонкий пергамент, глубоко вдавив изломанные края металла в лицо, разрывая плоть и ломая кости. Воин рухнул как подкошенный, пару раз содрогнулся в конвульсиях и замер.
— Есть еще желающие спорить со мной? — прошипела голова.
— Убейте его! — завизжала Черри, срывая голос и не чувствуя, как впивается в шею острый шип. — Что вы стоите? Вас много, вперед! Изрубите его, сожгите! Ну же, трусы! Подонки! Вы же подписали контракт!
Голова спокойно, не шевеля ни одной каменной черточкой, слушала этот визг, не делая никаких попыток заткнуть Черри рот. А это было бы не так уж и сложно — стоит одному из щупалец чуть-чуть сдавить нежную длинную шею, и она в тот же миг подавится собственным криком. Но демон дал ей спокойно выкричаться — то ли пребывал в полнейшей уверенности, что никто не последует приказам беснующейся женщины, то ли нисколько не сомневался в собственных силах.
— Убейте… — уже молила Черри, и на глаза ее начали наворачиваться слезы.
О Эрнис, она бы убила себя сама, но эта тварь не оставила ей ни малейших шансов для этого, щупальца стискивали ее так, что пошевелить она могла разве что пальцами. Черри дернула головой в надежде нанизаться на шип и пусть даже смертью своей заставить наемников вступить в бой… Напрасная и смешная попытка соревноваться в скорости реакции с демоном — шип тоже шевельнулся, двигаясь синхронно с ее головой, и ей не удалось добиться даже проколотой кожи. А мгновением позже пара щупалец обвила ее голову, и теперь она могла лишь моргать, чувствуя, как бессильные слезы струятся по щекам, да выдавливать из себя злые слова, к которым так никто и не желал прислушиваться.
— Я жду… — прошипела голова. Затем, поразмыслив, добавила: — Ее скакун пусть останется здесь. Он ей пригодится. И еще один… вот этот. — Одно из щупалец указало на здоровенную тварь, пожалуй, самую сильную в этом отряде. — Уходите. Если в ближайшие дни я увижу хотя бы одного из вас, она умрет.
Наемники переглянулись. Они, как и маги, были склонны безоговорочно подчиниться, ибо, атаковав, рисковали жизнями, при этом гарантированно теряя деньги. Члены Гильдии, все они понимали, что в этом отряде нет тех, кто мог бы претендовать на место главы, ежели оно освободится. А тот, кто претендовать сможет, наверняка захочет упрочить свое положение, организовав примерную казнь тех, кто был виновен в смерти его предшественницы. Поэтому для них смерть Черри была еще более опасна. Другое дело, если эта стерва погибнет в бою с оружием в руках — схватка вещь непредсказуемая, и тогда их никто не посмеет обвинить.
И вот один сделал шаг к своему скакуну, за ним второй… Спустя минуту или две все уже сидели в седлах. Маг с поврежденной ногой, которому не досталось скакуна, взгромоздился позади одного из наемников. Только тут многие из них обратили внимание, что собаки, обычно совсем не склонные соблюдать тишину, теперь испуганно жались к когтистым лапам скакунов, словно ища там укрытия. И как только первый всадник дернул поводья, направляя свое животное назад, в ту сторону, откуда эта кавалькада примчалась, вся свора тут же с явным облегчением, забыв об усталости, бросилась вслед за ним, стремясь как можно быстрее убраться подальше от этого страшного места.
А Черри стояла и плакала, глядя, как ее воины становятся все меньше и меньше, как оседает поднятая ими пыль.
И только когда последний из всадников стал почти неразличимой точкой у горизонта, вдруг поняла, что ее никто больше не держит.
Еще несколько мгновений она стояла неподвижно, а затем ужом метнулась к лежащему у самых ног мечу, пальцы ухватили рукоять, она перекатилась через голову и замерла, выставив перед собой клинок. И только тогда увидела Тернера — он был точно таким же, как тогда, ночью. Та же одежда, аккуратная, с иголочки… и только присмотревшись, она увидела разницу. Куртка, бриджи, сапоги — все это казалось единым целым, плавно перетекая одно в другое. И еще — одежда двигалась, словно живя своей, независимой от хозяина жизнью. Вот тонкая линия, похожая на разрез, пробежала вдоль того места, где должна была бы заканчиваться куртка, одновременно загрубели и отделились от штанин голенища сапог. А шея, что еще мгновение назад была слита воедино с воротником куртки, теперь освободилась…
Это было настолько жутко, настолько не по-человечески, что Черри вдруг осознала, что почти не дышит.
— Оружие тебе не поможет, — раздался знакомый голос. — Мы же, помнится, уже проверяли это. Я думал, ты запомнила урок.
Он выглядел уже совсем нормально и был абсолютно спокоен. Было очевидно, что его ни в малейшей степени не волнует оружие в руках женщины.
— Они ушли, — прошипела она. — Можешь убить меня…
— Убить? — переспросил он. — Зачем? Мне не нужна твоя смерть. Или ты думаешь, что демоны, — это слово он произнес с откровенной издевкой, но Черри была не в том состоянии, чтобы улавливать оттенки интонаций, — что демоны не склонны выполнять свои обещания?
— Мне плевать. — Она плюнула в него и, конечно, не попала. — Я сама убью себя…
Он посмотрел на нее, затем по его губам пробежала улыбка. Даже не улыбка, так, тень…
— Очень глупое и нерациональное решение. — Повернувшись к ней спиной, он подошел к ничем не примечательному участку земли, где не так давно находился тот самый, словно сошедший с ума, валун, и, наклонившись, извлек из-под тонкого слоя земли свой меч. Затем направился к павшему скакуну. Животное еще тяжело дышало и даже разок попыталось подняться, но безуспешно. И теперь оно просто лежало, кося глазом в сторону приближающегося «человека», и во взгляде несчастного животного была безысходность и покорность судьбе.
Одним коротким движением Тернер вогнал клинок в голову издыхающего животного. Оно дернулось, когтистые лапы выворотили ком земли… и затихли. Уверенно действуя мечом, он содрал чешуйчатую шкуру с крупа и вырезал увесистый кусок дымящегося мяса. Нарезав его небольшими ломтями, он сразу же кинул один из них в рот, проглотив почти не жуя.
Позади раздались странные звуки. Тернер оглянулся — девушка, согнувшись в три погибели, содрогалась в конвульсиях — ее рвало. Он вытер ладонью тонкую струйку крови, стекающую из угла рта, и вернулся к трапезе. Стервятник, с которым он разобрался недавно, был лишь каплей в море; чтобы вернуть себе хотя бы часть прежних сил, он должен был насытиться — и павшее животное подходило для этого как нельзя лучше. Жаль, что нельзя было приготовить мясо… но сойдет и так. Может быть, даже и лучше — в сыром больше силы, которая ему сейчас была так необходима.
