Властелин Колец: Две Крепости (Две башни) (др. перевод) - Толкин Джон Рональд Руэл (книги онлайн бесплатно txt) 📗
Фродо подсел к своему старшему другу, а около них пристроился Сэм. Они принялись оживленно болтать, не обращая внимания на праздничный гомон и удивительно мелодичные песни эльфов. Но у Бильбо было не много новостей. Он ушел из Хоббитании куда глаза глядят, и оказалось, что они глядят в Раздол: ему хотелось жить среди эльфов.
– Я добрался сюда без всяких приключений, – рассказывал он, – и, немного отдохнув, отправился навестить своих друзей гномов. Это было мое последнее путешествие. Старина Балин куда-то сгинул, и я пожалел, что явился к гномам. Меня опять потянуло в Раздол, и, вернувшись, я обосновался здесь. Ведь надо же мне написать мою Книгу! Ну и порой я сочиняю песни, а эльфы изредка их поют – только чтоб доставить мне удовольствие: песни эльфов гораздо лучше. Я часто сижу в Каминном зале и размышляю о мире, о нашем времени… Но, знаешь, время здесь вроде бы не движется, как будто оно не властно над эльфами…
В Раздол стекаются все важные новости, но я ничего не слышал о Хоббитании – только последние вести про Кольцо. Гэндальф часто бывал в Раздоле, однако от него не много узнаешь: он стал даже более скрытным, чем раньше. Правда, кое-что мне рассказывал Дунадан. Трудно поверить, что мое Кольцо принесло в Средиземье столько тревог! И Гэндальф так поздно его разгадал… ведь я мог доставить Кольцо к эльфам без всяких затруднений много лет назад. Мне приходила мысль вернуться за ним, но я уже старый, и меня не пустили. Элронд с Гэндальфом твердо уверены, что Враг повсюду меня разыскивал.
Я помню, Гэндальф мне как-то сказал: «У Кольца теперь новый хранитель, Бильбо. И если оно возвратится к тебе, нам не избежать величайших бедствий». Гэндальф часто говорит загадками. Но он сказал, что позаботится о тебе, и я положился на его обещание. И вот ты тут, живой и здоровый… – Бильбо вдруг странно посмотрел на Фродо. – Оно у тебя? – спросил он шепотом. – Знаешь, после стольких поразительных событий мне хочется еще раз на него взглянуть.
– У меня, – помедлив, ответил Фродо. Ему – он и сам не понимал отчего – очень не хотелось вынимать Кольцо. – Оно осталось таким же, как было, – отвернувшись от друга, добавил он.
– А мне все же хочется на него посмотреть!
Днем, когда Фродо окончательно проснулся, он нащупал Кольцо у себя на груди, – видимо, кто-то, пока он спал, вынул Кольцо у него из кармана и повесил на цепочке ему на шею. Цепочка была очень тонкой, но прочной… Фродо неохотно вытащил Кольцо. Но едва Бильбо протянул к нему руку, Фродо испуганно и злобно отшатнулся. С неприязненным изумлением он внезапно заметил, что его друг Бильбо куда-то исчез: перед ним сидел сморщенный карлик, глаза у карлика алчно блестели, а костлявые руки жадно дрожали. Ему захотелось ударить самозванца.
Мелодичная музыка вдруг взвизгнула и заглохла – у Фродо в ушах тяжко стучала кровь. Бильбо глянул на его лицо и судорожно прикрыл глаза рукой.
– Теперь я понимаю, – прошептал он. – Спрячь Кольцо и, если можешь, прости меня. Прости меня за это тяжкое бремя. Прости за все, что тебе предстоит… Неужели злоключения никогда не кончаются? Неужели любую начавшуюся историю кто-то обязательно должен продолжить? Видимо, так. А моя Книга? Вряд ли мне ее суждено закончить… Но давай не будем друг друга мучить. Расскажи мне, пожалуйста, про нашу Хоббитанию – ни о чем ином я не хочу сейчас думать!
Фродо с облегчением спрятал Кольцо. Перед ним снова сидел его друг, звонко и мелодично звучали лютни, а на лицах приятных и милых гостей играли веселые блики огня. Бильбо завороженно слушал Фродо: любые вести из родной Хоббитании, будь то вновь посаженное дерево или проказа малолетнего сорванца, доставляли ему огромное удовольствие. Увлеченные жизнью Четырех уделов, хоббиты не увидели рослого человека в просторном темно-зеленом плаще, который неслышно приблизился к ним и долго смотрел на них с доброй улыбкой. Наконец Бильбо заметил пришельца.
– А вот и Дунадан, – сказал он племяннику.
– Бродяжник! – удивленно воскликнул Фродо. – У тебя, оказывается, много имен!
– Этого имени я не слышал, – вмешался Бильбо. – Почему Бродяжник?
– Потому что так меня прозвали пригоряне, – невесело усмехнувшись, ответил Арагорн. – Мы ведь познакомились с Фродо в Пригорье.
– А почему Дунадан? – спросил их Фродо.
– Так величают Арагорна эльфы, – объяснил ему Бильбо. – Ты забыл их язык? Ну-ка, припомни мои уроки: дун-адан — Западный Рыцарь. Впрочем, сейчас не время для уроков. – Бильбо опять посмотрел на Арагорна. – Где ты был, Дунадан? – спросил он его. – И почему это тебя не видели на пиру?
– Нам часто не хватает времени на радости, – серьезно ответил хоббиту Арагорн. – Неожиданно вернулись Элладан и Элроир. Мне надо было с ними поговорить – они привезли важные известия.
– Да-да, я понимаю, мой друг, – сказал Бильбо. – Но теперь, когда ты услышал их новости, у тебя найдется немного времени? Мне не обойтись без твоей помощи. Элронд сказал, что, завершая праздник, он хочет услышать мою новую песню, а я застрял на последних строчках. Давай отойдем куда-нибудь в уголок и попытаемся доработать мою песню вдвоем.
– Давай, – улыбаясь, согласился Арагорн.
Бильбо с Арагорном куда-то ушли, и Фродо остался совсем один, потому что Сэм тем временем уснул. Он чувствовал себя одиноким и заброшенным, хотя вокруг было много эльфов. Но они, не обращая на него внимания, отрешенно слушали песни менестрелей. Вскоре музыка ненадолго умолкла, а потом зазвучала новая песня, и тогда Фродо тоже стал слушать.
Поначалу красота старинной мелодии и музыка слов полузнакомого языка завораживали его, но смысла он не улавливал, хотя Бильбо, до ухода в Раздол, учил племянника языку эльфов. Ему казалось, что музыка и слова обретали очертания чужедальних земель, искрящиеся отблески каминного пламени сгущались в золотистый туман над Морем, вздыхающим где-то у края Мира, и завороженность Фродо преображалась в сон, и вокруг него вспенивались величавые волны никогда еще не виданных им сновидений.
А потом вдруг волны безмолвных сновидений снова обрели утраченный голос, и в звуках слов стал угадываться смысл, и Фродо понял, что слушает Бильбо, который декламировал напевные стихи:
