Меняла - Исьемини Виктор (книги полные версии бесплатно без регистрации TXT) 📗
Я снова приложил к уху амулет – ничего интересного. Барон вполголоса нашептывает Сектеру о своем приключении в порту, а в отдалении вяло переговариваются члены Совета и их слуги… Вдруг разговоры смолкли – я вгляделся в освещенную факелами группу. Собравшиеся перегруппировывались, образуя полукруг перед новыми действующими лицами – на площадь вступил мастер Лигель, предваряемый двумя факельщиками и сопровождаемый двумя же стражниками. Даже в полночь и в таких неприятных обстоятельствах глава Совета не забывал о своем престиже, привилегиях и приличиях. В отличие от большинства синдиков он был аккуратно одет и потрудился организовать вот этот свой небольшой кортеж, чтобы сразу было видно, кто идет по ночному городу. Глава Совета, самое важное лицо в Ливде…
Едва он вполголоса поприветствовал собравшихся, как все разом заговорили. Я невольно поморщился – звуки одновременно доносились и из амулета, и естественным путем, сплетаясь в странную какофонию. Лигель жестом прервал гвалт:
– Спокойнее, господа! Попрошу спокойствия! Прежде всего, я хочу разобраться в обстановке. Итак, кто созвал Совет без моего ведома?
– Я! – отозвался Сектер. – Прошу прощения, почтенный глава, однако события были слишком значительны, чтобы я мог принять решение единолично. Я разослал посыльных…
Эта фраза звучала несколько двусмысленно и я предположил, что она – отголосок каких-то давних пререканий в Совете. Во всяком случае, Лигель отреагировал немедленно и резко:
– От вас, мастер, никто и не ждет, что вы единолично решите даже незначительный вопрос! Скажите просто, что случилось?
Возможно, предполагалось, что такая отповедь должна вывести Сектера из себя, но тот стерпел. Мне даже послышалось в его голосе некоторое злорадное удовлетворение.
– В городе бунт. Матросы имперского флота устроили беспорядки в порту, какие-то разбойники напали на барона Леверкойского – полюбуйтесь на его платье, мастер Лигель – в Хибарах опять было побоище, вернее, настоящее сражение… Число убитых исчисляется десятками!
– А, барон… – Лигель словно только сейчас заметил среди синдиков аристократа, – да, вас славно отделали, я вижу…
– Я не остался в долгу, поверьте… – хмуро буркнул барон.
– Разумеется, разумеется… Но что же вас заставило посетить район порта в такой час? – слащаво-участливым голосом поинтересовался глава Совета, барон замялся и Лигель тут же вздернул обе ладони, – нет-нет, я не спрашиваю, нет! Это ваше право, барон!.. Однако там вы подверглись нападению неких злодеев, это верно?
– Шваль! – отрезал сэр Вальнт. – Но дело не в них, в порту я видел пьяных матросов и солдат с галер. Они выкрикивали угрозы офицерам и… И бунтовали…
От волнения барон забыл свою роль, догадался я. Его выручил Сектер.
– Да, мастер Лигель, – подхватил он, – барон поспешил сюда, чтобы сообщить Совету об угрозе…
– Разумеется, поспешил. Тем более что барон здесь живет, – вставил Лигель.
– …И встретил здесь меня, – продолжил Сектер, я отправил в порт сержанта стражи с его людьми. Они как раз доставили арестованных в Хибарах убийц…
– Ладно, – перебил его Лигель и взмахнул рукой, указывая на вход в Большой дом, – каковы бы ни были вопросы, мы не будем решать их посреди улицы. Раз уж мы здесь, идемте внутрь… И… Э, солдат!..
Один из стражников, охранявших вход, торопливо подскочил к главе Совета. Наш мастер Лигель не пользуется большой любовью в городе, но уважение к своей особе внушить умеет, это точно. Мне, кстати, понравилось, как он держался в разговоре с Сектером.
– Солдат, беги в кордегардию. Найдешь там… Кого-нибудь найдешь. И пусть сюда пришлют еще людей. Скажешь, я велел.
Солдат торопливо направился в переулок, соседний с нашим (там проходил кратчайший путь к кордегардии), а синдики с сопровождающими их факельщиками и слугами двинулись в дом Совета…
Из соседнего переулка послышался удивленный возглас, звон клинков и спустя минуту – хриплый стон и грохот падения закованного в доспехи тела. Мы с Эрствином переглянулись – подкрепление к охране дома Совета не прибудет. Вся толпа тем временем исчезла в недрах огромного здания, у входа остались лишь несколько солдат…
И тут послышался отчетливый стук подков – из темноты в освещенный факелами круг вступил всадник…
Сначала я почувствовал боль. Затем медленно начало возвращаться сознание. Я постепенно восстановил в голове последние события – предательство, сонное зелье, мой последний бой… Итак, память вернулась, но я по-прежнему ничего не видел и не мог восстановить контроль над телом. И боль. Все тело ныло, так что я не мог поначалу сообразить, насколько серьезно я ранен и куда именно… Почему-то руки меня не слушались и зверски болели. Зато ногами я мог пошевелить, но… но земли мои ноги не касались. Наконец я сообразил, что вишу, подвешенный за руки, а во рту у меня кляп. Повязки на глазах, как будто, не было, но меня окружал мрак. Я не понимал, где я и почему до сих пор жив…
Постепенно боль нарастала, концентрируясь зато в определенных местах. Болела голова, вернее, левая часть лица, куда пришелся удар палицы – не будь на мне шлема, усиленного моей магией, я бы не выжил после такого. Еще болели ребра и связанные в запястьях руки, вернее, руки онемели и ныли… Ну и кляп во рту хотя и не причинял сильной боли, но ужасно раздражал. Я чувствовал, что по подбородку стекает слюна, но сглотнуть или сплюнуть не мог. Я вообще не мог ничего сделать – только ждать, когда же все это закончится и меня добьют. Однако просто так висеть, словно туша на мясницком крюке, и ждать казни я не мог. Я попытался произнести хоть слово – не вышло. Тот, кто меня связал, понимал, что имеет дело с колдуном… Вот ведь, казалось бы, какая мелочь – кляп во рту, а толку от моих магических способностей уже никаких. Не произнося заклинаний хотя бы шепотом, невозможно использовать Дар. Потерпев неудачу с кляпом, я принялся раскачиваться в своих путах, надеясь, что веревка ослабнет или где-то разойдется хоть один узел – так, чтобы я упал и смог попытаться руками добраться до рта. Ничего не вышло, пленившие меня враги предусмотрели, пожалуй, все. Зато я наконец-то смог разлепить правый глаз. Сквозь приоткрывшуюся щелочку я начал озираться.
Скорее всего я находился в сарае… Да, наверное, в том самом сарае, где прятался накануне перед дракой. Вишу под потолком. Левая половина лица разворочена ударом палицы, саднит и ноет, но кровотечение, вроде остановилось. А глаза не открываются из-за спекшейся крови… И сейчас, пожалуй, рассвет. Раннее утро. Победители, предательски захватившие замок, должно быть, только что окончили пировать и дрыхнут. Если я и могу надеяться каким-то чудом освободиться, то пытаться нужно немедленно.
Я попытался пошевелить руками, но не добился ничего, кроме новой волны боли, отдавшейся в голове. Тогда я начал раскачиваться. Это тоже было очень болезненно, но больше я ничего не мог предпринять… Выбившись из сил, я прекратил свои попытки – бесполезно. Все же остается только ждать.
Ожидание длилось довольно долго – во всяком случае, мне показалось, что долго. Сквозь прорехи в крыше я видел, что небо над Дашстелем посерело, затем даже смог разглядеть бледный кружок солнца, скрытый за плотной серой пеленой облаков. Последний день моей жизни обещал быть ненастным… Но это не имело особого значения.
Постепенно жизнь в захваченном замке пробуждалась. Я слышал голоса, стук, топот, иногда сквозь дыры в стенах можно было различить какое-то движение… Наконец свет в сером прямоугольнике дверного проема заслонили две фигуры. Висел я спиной к двери, поэтому мне пришлось повернуть голову вправо (левым глазом я по-прежнему ничего не видел, и вообще не знал, цел ли он), чтобы хоть немного разглядеть вошедших. Разобрал я немного. Одним из пришельцев был Бибнон – я узнал его голос – второй мне показался незнакомым.
– Вот здесь поставим наковальню, места вполне достаточно. Уголь, мехи… Кузнец сказал, что у него все с собой. А этот молодчик – точно колдун?
