Камень первый. Холодный обсидиан - Макарова Ольга Андреевна (книги бесплатно без регистрации полные .TXT) 📗
Что ему было делать с этим? Сказать Ориону? А что сделает Орион, сын звезд против самой Судьбы?.. ведь перед нею равны все: смертные, бессмертные, даже миродержцы. Значит, оставалось ждать. А ждать неизбежного было мучительно…
— Смотри, — Орион толкнул Кангасска локтем, — первый лист.
Сочный полосатый листочек изящно развернулся, словно бумажная фигурка, складываемая по особым правилам. И — как ни странно, этот простой жест маленького карламана наполнил сердце Кангасска тихим светом — воспоминаниями о матери. Она творила чудеса из простой бумаги, и невзрачные листы превращались в крылатые корабли, остроносых птиц, в цветы, раскрывающиеся, если потянуть за уголки. С тех пор Кан видел что-то подобное только раз — в Серой Башне, когда уронил шкаф с книгами и из них высыпалось все, что лежало меж страниц. Быть может, это искусство — особое. Быть может, миродержцы учили ему своих Учеников. Но мама никогда не знала миродержцев…
Теплые воспоминания, тронувшие его за душу, пришли так вовремя — казалось, даже специально, словно были посланы кем-то. Кан успокоился и тихонько вздохнул, чувствуя, как тает камень под сердцем.
…Всего лишь робкий росток карламана…
— Подержи, — сказал Орион, вручив Кангасску платок. — А я пойду выполню то, что обещал…
Словно пробуя магическую стабильность на прочность, сын звезд вначале занялся не людьми, а кораблем: попробовал починить пару мелких повреждений; после поставил на место мачту и восстановил все, что пострадало. Восторгам команды не было предела, когда «Ювель» засверкал, как новый. Моряки ходили за Орионом, точно стайка любопытных детей, когда он исцелял раненых одного за другим. Что касается самого Кангасска, — тут сыну звезд хватило одного касания (коснулся, проходя мимо) — и повеления снять повязку; рана была залечена, обещанный украшающий мужчину шрам — оставлен. Тяжело раненые один за другим возвращались с порога смерти; тут кто обещал сыну звезд все на свете, кто просто рыдал… Что сделал Орион-человек, Кангасск не видел: в каюту вместе с сыном звезд он не пошел: остался на палубе, баюкать в одиночестве распускающийся карламан.
…Карламан развернул второй полосатый листок. Кангасск Дэлэмэр улыбнулся ему с тихой печалью, как всегда улыбается Орион. Самое время для трансволо: никакого риска уже нет. Кан хорошо помнил, как миродержцы, едва пройдя заросли карламана высокого, обрамляющего границу Севера, начали баловаться простенькими заклинаниями, как дети; без всякой опаски, что что-нибудь взрывоопасно сработает.
Но когда сначала первый лист, а потом второй покрылись бурой слизью, враз съевшей полосатую окраску, Кангасск побледнел. И у него защемило где-то слева от сердца…
Не помня себя, он бежал в каюту со всех ног. Дверь он распахнул пинком и сразмаху налетел на Ориона, сына звезд, как на стену. Тот взял его за плечи и чуть поднял над полом, легко, точно ребенка.
— Что случилось, Кан?..
— Мы опоздали… — только прошептал тот. — Карламан болеет… значит, второй стабилизатор вынули из оправы… Спешить больше нет смысла.
Орион поставил его на пол и виновато опустил голову.
— Прости, Кангасск… — сказал он. — Это все из-за меня.
— Нет, — вздохнул Кан. — Никто не виноват здесь…
— Я могу узнать, что происходит? — вступил в разговор второй Орион. Он был теперь вполне здоров, разве что слаб и бледен от потери крови. А голос у него звучал на редкость ободряюще и смело, как у настоящего капитана.
— Можешь, — ответил ему сын звезд, — в свое время… — и решительно обернулся к Кангасску. — Слушай, Кан, я не собираюсь просто так сдаваться! Мы будем в Юге как можно скорее.
…Вновь проплыв в беззвучной звездной пустоте, «Ювель» плюхнулся на воду у самого Мирумира. Город не спал — ночью он жил, как знакомый Кангасску Арен-кастель, — шумно и весело. Контрабандисты радостно переглянулись; а в следующую секунду обоих Орионов и Кангасска уже не было на палубе: звездная пустота несла их к Юге…
При всем своем могуществе, Орион, сын звезд все же не миродержец, и его трансволо наткнулось на ту самую зону радиусом в сорок километров, в которой выход из трансволо запрещен.
Все трое осмотрелись. К мерцающей вдали Юге тянулась наезженная дорога. Кругом чернели покрытые курчавым лесом холмы. Было тепло и свежо — настоящая летняя ночь. Небосвод усыпали звезды, такие знакомые и родные после чуждого Орионовского космоса.
— Бегом, ребята, — скомандовал он. — Ближайший фонтан перемещения отсюда всего километрах в трех!
За ним послушно побежали оба — и Кангасск, и Орион-человек, которому, казалось бы, никакого дела не должно быть до происходящего. Но он стремился помочь. Без всяких хитрых мыслей — просто помочь тем, кто не оставил в беде его; Кангасск это почувствовал — через харуспекс, или просто по-человечески — и искренне удивился вчерашнему пирату.
Это были самые страшные три километра в жизни Кангасска. Даже после того, как каждое утро он заставлял себя пробегать вверх-вниз двадцать этажей Серой Башни. Даже после лыжных походов и гонок по склонам окресных гор с сыном звезд…
Теперь он вкладывал в эту бессмысленную гонку последние силы. К концу третьего километра размеренно дышал только сын звезд; Кангасск же держался за бок, Орион-человек и вовсе припал на одно колено. Оба смертных хватали ртом воздух, как выброшенные на берег рыбы.
Вот он, фонтан перемещения…
На Юге, учитывая здешнюю жару, вместо беседок спрунговые кристаллы помещают в фонтаны, расставленные по дорогам близ крупных городов через каждые две мили (как известно, кристальную магию в километрах не измеряют). Этот был выполнен в виде четырехгранной ступенчатой пирамиды. Вода стекала по желобкам меж кристальных картинок в огромную мраморную чашу. Кангасск сразу же рухнул перед ней на колени и погрузил лицо в ледяную воду, чтобы прийти в себя. В это время Орион, сын звезд ткнул пальцем в кристалл с изображением центральной площади Юги.
Фонтан перемещения — умная машина; он не заставит спешащего путника нажимать кнопку раз за разом на каждой остановке. Сказано — Юга, значит Юга. Когда Кангасск поднял из воды голову и протер глаза, рядом стояли оба Ориона, на фоне совершенно другой местности и, кстати, другого фонтана — выполненного в виде сидящего на скале орла. Едва Кан поднялся на ноги, обстановка тут же сменилась. Потом снова, и снова… система кристаллического перемещения передавала всех троих по цепочке. Вскоре кругом замелькали дома, потом мелькнула шумная ночная улица Юги, наполненная ароматом цветущих роз и далеким голосом моря. И они прибыли. К подножию Южной Башни. Цитадели Влады.
Кангасск поразился, как ее обитель непохожа на хмурую твердыню Серега. Да, эта Башня была высока и вершиной уходила в туманное небо. Но по цвету она напоминала стопку полупрозрачных кубиков льда в стакане с апельсиновым соком и мягко светилась в темноте. Ее подножие окружали сады, исчерченные извилистыми дорожками, и в этих садах веками вольно росли южные сосны с гигантскими кронами и гибкими иглами длиною с ладонь. Должно быть, прекрасное место. Но при первом же взгляде становилось ясно: совсем недавно здесь что-то случилось: присмотревшись, Кангасск узнал серые плащи с капюшонами, которые просто так в таких количествах не собираются. Правда, когда один из них прошел мимо, мелькнула алая подкладка плаща: это все-таки не Охотники. Это Алые Стражники, боевые маги Юга…
Страшно было видеть, что подобное зрелище сделало с Орионом. Он побелел лицом так, что, казалось, светился в темноте; зрачки его расширились — и в глазах не осталось ни намека на прежний золотисто-карий цвет: они были черны, как бездна трансволо. Кангасск не рискнул бы сейчас оказаться у него на пути или хотя бы спросить что-нибудь. Как, впрочем, и потомок Зиги. Оба молча шли вслед за сыном звезд, сурово печатавшим шаг по каменной дорожке меж вековых сосен, таких юных рядом с ним самим. Он шел вперед, хладнокровно расталкивая тех Алых, которые не успели вовремя убраться с его дороги. И вскоре весть о нем уже бежала впереди.
