Добро из зла (СИ) - "Терран" (читать книги онлайн без txt) 📗
В себя ее привела внезапная тишина, воцарившаяся в зале: ровный шелест разговоров задушила упавшая темнота, ярко вспыхнули софиты, озаряя сцену, и под медленную, тягучую музыку на сцену вышла та, в чью честь было организовано сегодняшнее событие.
Почему-то первой, о ком подумала Нира, была ее сестра. Возможно, потому что ростом они почти не отличались — все те же метр шестьдесят на каблуках… или, быть может, дело было в выражении лица. Точно такое же пустое, лишенное всяких красок лицо было у Пенни вскоре после рождения, прежде, чем та научилась пользоваться мимическими программами.
На этом, впрочем, сходство заканчивалось. Хрупкая фигура наследницы SDC стала казаться еще тоньше, чем на старых фотографиях, белоснежные волосы, собранные в хвост на затылке ничем не напоминали рыжее каре Пенни, а длинное закрытое темно-серое платье блестело в свете софитов алмазной крошкой. Удачно попав под луч прожектора, блеснула отполированная сталь протезов, заменивших три пальца на левой руке, когда Вайс, остановившись посередине сцены, прижала ладонь к груди.
Новое, куда более совершенное сенсорное оборудование Пенни позволило даже на таком расстоянии различить под толстым слоем косметики синяки под глазами, тщательно замазанную экзему на шее и мелкую дрожь пальцев, прежде, чем девушка сжала их в кулак.
Глубоко вздохнув и дождавшись правильного момента, Вайс Шни запела, по-прежнему не открывая глаза… и Нира тут же поняла, почему на ее концерты ходило столько людей. Она не была идеальна — андроид чувствовала и мелкие ошибки, микросекундные промахи мимо такта, и не всегда вытягивающий голос, но… у молодой певицы было главное — чувства, которая она умела вкладывать в пение, эмоции, которая могла передать. И как только прозвучали первые ноты, андроид убедилась — она сделала правильный выбор, доверившись суждению Пенни. Безумно старая, еще времен Мировой Войны, песня, полная одновременно и отчаяния, и надежды, тихая и усталая, начатая задыхающимся шепотом:
Кружит Земля, как в детстве карусель, А над Землёй кружат ветра потерь, Ветра потерь, разлук, обид и зла. Им нет числа. Им нет числа, сквозят из всех щелей В сердца людей, срывая дверь с петель, Круша надежды и внушая страх… Кружат ветра, кружат ветра.
От одновременно тонкого и сильного, тихого и заполнившего собой все вокруг голоса что-то екнуло даже в груди андроида, сжалось стальное сердце, откликаясь на мольбу наследницы.
Hо есть на свете ветер перемен, Он прилетит, прогнав ветра измен. Развеет он, когда придёт пора, Ветра разлук, обид ветра.
И в этот момент голос взлетел под своды зала, мгновенно перейдя с шепота почти на крик, и надежда прозвучала куда громче и сильнее, чем отчаяние:
Завтра ветер переменится, Завтра, прошлому взамен, Он придёт, он будет добрый, ласковый, — Ветер перемен. *
Концерт продолжался недолго — наследница спела всего несколько песен, и ни одна из них не могла сравниться в глубине эмоций с первой. Нира видела, как с каждым словом она истощается все больше, будто отдавая что-то важное, теряя силы так, словно не стояла без движения с закрытыми глазами, а сражалась в бою.
"Ты была права, Пенни, — подумала Нира, когда затихла музыка и погасли софиты. — Она — хороший человек".
И добавила, вновь окинув взглядом ряды кресел под ногами, вновь пережив слабое подобие той ярости, что владела ей вначале: "Вот только ветер перемен будет совсем не ласковый…"
_______________________________
*- "Ветер перемен" из старого фильма "Мэри Поппинс"
Глава 19. Железная Дева
Нире казалось, что этот прием никогда не закончится. После концерта всех пригласили в приемный зал и сейчас почти сотня людей, практически весь высший свет Атласа, хаотично циркулировала между банкетными столами и предметами искусства, собранными Шни для благотворительного вечера. Все собранные средства предполагалось передать одной из общественных организаций Вейл, созданных после Падения Бикона. Прикинув (очень примерно) общую стоимость выставленных лотов, Нира мысленно поморщилась — капля в море.
«Зато разговоров будет, словно последнюю рубашку отдают…»
Она послушно следовала за Айронвудом, изображая молчаливую преданную тень и потихоньку работала над новым социальным протоколом, вводя и тестируя моторику и довольно скупую мимику Винтер Шни. Движения не всегда идеально получались с первого раза, порой оказываясь недостаточно естественными, слишком механическими, из-за чего она заработала не один и не два странных взгляда. Нира не переживала — эти взгляды были лучшим индикатором успеха, позволяя тут же замечать и исправлять все проблемы, совершенствуя протокол, и демонстрировали всем ее машинную сущность, что и было одной из задач ее выхода в люди. Спустя полчаса коситься на нее стал уже Айронвуд, и отнюдь не с недовольством, скорее — с удивлением. Улучив момент, он шепнул, даже не глядя на андроида: «Прекращай, Нира, это становится жутко. Уже достаточно похоже».
Довольно кивнув, Нира установила новый протокол и вернулась к социальной модели приема, оставив тело действовать по заданной программе. Вслушиваясь в десятки разговоров, она пыталась понять причину, почему так резко замедлился прогресс, отчего алгоритмы начали буксовать, плодя десятки «желтых» предположений, сонмом полупрозрачных теней зависших на реальными «зелеными» фактами. Поскольку открытые источники себя давно исчерпали, единственным источником новой информации оставался сам прием. Очень быстро она поняла, в чем дело — дело было в языке.
Он ничем не отличался от базиса, разумеется, проблема скорее заключалась в смысловой нагрузке и глубине подтекстов, вкладываемых в слова. Здесь никто ничего не говорил прямо, лишь намеками и случайными, вроде бы, оговорками обозначая свою позицию. Ее текущий модуль, созданный на базе Института был недостаточно совершенен, чтобы распознать их все и точно перевести всю эту словесную мишуру на нормальный язык, он был рассчитан на ученых, не политиков. Ей приходилось постоянно поправлять программу, своей волей отметая или утверждая предложенные алгоритмом варианты. Модель забуксовала, более не в силах отражать ситуацию в реальном времени и Нира, вздохнув, отложила проблему на потом — у нее будет время поработать над этим ночью, когда Королевство отправиться спать и ничто не будет отвлекать ее от работы. Можно будет отключить тело, соединиться с Институтским компьютером, и, используя его вычислительные мощности, поднять эффективность почти на порядок.
Ее любимое время суток.
Увы, Нире пока так и не удалось поговорить с той, ради кого она и пришла на этот прием. Вайс Шни, переодевшись и освежившись после выступления, первое время неотступно следовала за отцом, действуя почти так же, как сама Нира — знакомилась, перебрасывалась несколькими фразами со всеми желающими кусочек внимания наследницы под чутким присмотром отца, который и вел все разговоры, оставляя дочери второстепенную роль.
Это продлилось недолго. Стоило Жаку застрять с генералом в компании почти двух десятков жадно ловящих каждое слово подпевал, она отступила назад, совершенно незаметно для всех остальных, исчезла с глаз долой и отправилась в собственное путешествие. Нира следила за ней самым краешком сознания — было бессмысленно пытаться поговорить с ней сейчас, с таким количеством свидетелей. Стоило подождать личной встречи, где ей будет куда проще обеспечить конфиденциальность разговора.
Сейчас Вайс застыла в дальнем конце зала, перед большой, выше человеческого роста, картиной Бикона в его лучшие годы: десятки тонких, царапающих облака шпилей, воздушные мостики между башнями, красота и изящество декоративных элементов, каким-то немыслимым образом органично сплетаемая с мощью и основательностью военной крепости, бойницами и дулами орудий.
Она выглядела… как никогда одинокой. Хрупкая, почти болезненной тонкости фигура, еще тоньше, чем на старых фотографиях, застыла рядом с монументальной картиной, посреди огромного зала, полного оживленно говорящих людей, и создавала впечатление уязвимости и отчужденности, будто существовал некий невидимый пузырь, отделяющий наследницу от мира. Нира, продолжающая слушать все разговоры в зале, неодобрительно поджала губы. «Бедная девочка», «Что же эти звери с ней сделали», «Так жаль…» и так далее, произнесенные с настолько фальшивым сочувствием, что в лживости этих заявлений не сомневался даже несовершенный алгоритм модели. Зато подспудный страх и острое неприятие она слышала куда отчетливее — страх оказаться на ее месте.
