Хроники Эдена. Светоч (СИ) - "Write_by_Art" (читать полностью книгу без регистрации .txt) 📗
Квентин увидел Джонатана, что вскочил, и ринулся в туалет. Фредерик за ним. Нутро почуяло неладное. Отбросив наушники, Квентин скользнул на пол.
В туалете разгорелась потасовка, где Эвана подстерегли трое ребят. Они дождались, пока он начнет исправлять свою нужду, и стали колотить парня по ногам. Рухнув, Эван стал прикрываться от ударов, и, в какой-то момент, парни оголили свои причиндалы и стали справлять не Эвана свою нужду. Парень рыдал, а все вокруг смеялись. Венди, что прибыла на место первой — держали, не давая ей помешать деянию. Смех разносился грохотом, пока Эван рыдал, прикрывая лицо руками. Три струи мочи поливали парня с ног до головы. Джонатан и Фредерик влетели первые, отталкивая парней. Квентин залетел последним. За ним и Артур. Естественно, началась драка, которую быстро подавили. Прибывший на место потасовки Данталиан, лишь, посмотрел на Эвана и стал смеяться. Вся его белая форма стала желтой. С неё стекала моча. Все продолжали смеяться. Парней разборонили и увели. Данталиан приказал всем разойтись, оставшись один на один с Эваном, что лежал в луже мочи. Нагнувшись, он помолчал, затем открыл рот: — Скажи спасибо, что тебя не изнасиловали, парень. Он встал и направился на выход, задержавшись на секунду.
— На твоем месте, я бы не смог жить после такого позора. Эван остался один, продолжая лежать в луже. Слезы и кровь смешивались с лужей мочи. По рукам и ногам прошел ток. Он задергался в психических порывах. Глаза налились кровью. Крик усилился. Его дно было пробито. Он стал колотить кулаками по луже, разбивая их в кровь. Он кричал. Кричал так сильно, что разносилось это, наверно, на всё Лимбо. И он, прекрасно понимал, это ещё не конец. Его друзья пытаются, но они не могут быть рядом постоянно, и он это понимал. Пришло время что-то делать. Кардинально менять себя. Но, он был разбит. И ничего тут нельзя было поделать. Это был позор. Позор, что быстро разлетится и навсегда отпечатается в голове у Эвана, добавляю каплю осадка, к большому океану психического расстройства, что Эван приобрел тут, за этот месяц. Его, просто, дергало, он продолжал наполнять лужу слезами, соплями и слюной. Он хотел что-то кричать, но получались нечленораздельные звуки. В туалет никого не пускали. У друзей Эвана рвалось сердце. Данталиан, что стоял в проходе, осматривал детей. Квентин не выдержал и кинулся к туалету.
— Ты куда, щенок? Поинтересовался демон.
— Чёртов Ублюдок, он слетит с катушек, если мы не вмешаемся! Проревел Квентин, стараясь проскользнуть мимо Данталиана. Охранники подхватили Квентина под локти, и тот стал наблюдать как Демон скалиться.
— Так ему и надо. Вы не сможете вечно подтирать ему зад. Он должен научиться стоять за себя.
— Это всё из-за тебя. Послышался голос сзади. Голос принадлежал Венди. — Если бы ты не закрывал на это глаза — ничего бы этого не было. Говорила она. Данталиан продолжал скалиться.
— В самом деле? Переспросил он, подходя к Венди. Эван продолжал выть, будто подстреленный мамонт. Данталиан посмотрел на Венди, в упор, и произнес: — Пожалуйся на меня Богу! Все рассмеялись. Квентина увели, и никого не подпускали до тех пор, пока Эван не замолчит. Позже, он вышел. Весь облитый мочой, его белая форма стала желтой. Смесь крови, слюны, слез и соплей капали из подбородка. С волос капала моча. Он шел к своей кровати под всеобщий хохот, что звенел как церковные колокола Эвану. Он, просто, лег на свою кровать и отвернулся. Ребята пытались ему что-то сказать, но у Эвана в глазах было пусто. Данталиан, проследив за ним, стал удаляться.
— Ты даже не отведёшь его к доктору? Поинтересовался Джонатан. Демон, не сказав ни слова — покинул казарму. Эвана больше никто не трогал.
К сожалению, есть вопросы на которые, просто, нет ответа. Никто не мог, в точности, сказать что происходит в голове у человека, который сошел с ума. Подозревает ли он, что сошел с ума? О чём он думает? Думает ли? Отдаёт ли себе отчет о содеянном? О своих мыслях? Никто не знает.
Никто из живущих на Лимбо, либо где-либо ещё, не могли бы описать или предсказать действия Эвана. Никто и не подумал бы, что ночью его глаза откроются. Механически, он встанет. Не смотря по сторонам. Не делая ничего, он, молча, пойдет вдоль шеренги из кроватей. Он шел, не обращая внимания ни на что. Подошел к первой кровати. Внимательно осмотрел парня, спящего без задних ног. Глаза его были темнее самого демонического стекла, и пустующие, как и его мысли. Никто, конкретно, не мог сказать, о чём он думал в момент, когда убивал первого. Он точно знал, что нужно делать, и куда бить. Вцепившись зубами в сонную артерию, Эван стал, подобно цепному псу, выгрызать куски шейной ткани. Первый парень успел только открыть глаза. Больше ничего. Завершив свое дело, Эван выплюнул кашку из крови и кожи на лицо мертвому парню.
Где были его мысли и рассудок, когда он расправился со вторым? Уже более быстрее, чем с предыдущим. Кто мог ожидать от Эвана такого, когда он совершал третье и четвёртое убийство? Способен ли он был на пятое и шестое? Все, абсолютно все, кто его обижал, задирал, избивал и унижал. Для всех был один конец. Эван вгрызался в плоть все яростнее и жёстче, вырывая куски мяса из шеи. Крови было море. Кровь заливала постель, окропляя её красным цветом, меняя её цвет. Крови было столько, что она текла по кровати, образовывая лужи под ними. Он лишал жизни одного за другим. Тихо и быстро, стараясь не привлекать внимания, и не делать шума. Настал черёд последнего. Того, что всегда был во главе. Он подошел к нему. Осмотрел. С лица капала кровь. Взгляда уже не было. Не было ничего. Только механические движения, повторяющиеся раз за разом, лишавшие жизни. Он вцепился в глотку. Проделал все за два укуса, наполняя их особой ненавистью и силой, зажимая рот рукой что есть мочи, как и остальным. Добравшись до артерии, Эван прокусил её, как капсулу. В рот брызнула жидкость. Парня стала бить конвульсия. Эван выплюну ему в лицо кашу, потирая подбородок. Парень старался кричать, да только крик зарождался в его горле, еле слышным, булькающим звуком. Помедлив, слегка, Эван подошел к ногам парня, срывая с него штаны, оголяя его причиндалы. Парень захлебывался в своей крови, старался махать руками и кричать, да только счёт его пошел на минуты. Все стало меркнуть. Не меркнул только Эван, что вцепился в член парня зубами, напрочь откусывая его. Секунду, он болтался в его рту, и Эван выплюнул его на кровать. Глаза парня полезли на лоб, и что было дальше — Эван не видел. Молча, он пошел в туалет. Оттуда он уже не вышел.
Эвана обнаружили утром, с утренним криком одной из девушек. Квентин очнулся от крика и был повергнут в самый настоящий ужас. Семеро убитых. Крови было настолько много, сколько Квентин не видел никогда. Она была повсюду. Парни были покусаны, у одного был откушен член. Девушки верещали, парней тошнило, все были в ужасе. Из туалета донесся крик Венди. Квентин, сразу, все понял. Трупы. Все, до последнего — обидчики Эвана. Медиум ринулся в туалет.
Настиг он эту ужасную картину последним.
Пробираясь через толпу, Квентин встретился со всеми своими друзьями, что были в первом ряду. Тело Эвана лежало, облокотившись о стену. Из шеи торчала ложка, воткнутая туда, где у парней были укусы. Стена была почеркана, оставляя следы в виде небольших порезов. Картина сложилась. Он украл ложку из столовой, и затачивал её о стену, прежде чем убить себя. На шее было множество синяков, аккурат возле артерии, из которой торчала ложка. Были ссадины и небольшие разрывы ткани, что давали понять, что убить себя у него не получалось с первого раза, и после каждой попытки — он продолжал точить ложку о стену, до тех пор, пока у него это не получилось. Венди рыдала, на пару с Артуром, у Фредерика и Джонатана не было лиц и эмоций. В туалете царил ужас, а Квентин смотрел на застывшее лицо Эвана, что потеряло всякий смысл и рассудок. До конца их срока оставалось не больше пары дней.
16.
Часы тянулись медленно, как и всегда. Квентин рассматривал камеру, стараясь отыскать больше своих воспоминаний. А что было потом? Ничего особого. Они, с Дезом, закончили школу, некоторое время прожили вместе, снимая квартирку на Бете. Небольшая молодость, затем — серьезная жизнь.
