Бочка порядка ложка хаоса. Игра в прятки (СИ) - Гуркало Татьяна Николаевна (электронные книги без регистрации TXT) 📗
Проснулся Максим резко, толчком. Удивленно осмотрелся, потрогал лохматого светляка, висевшего над головой, и долго прислушивался к своим ощущениям.
Ощущения были странные. Сквозь Максима текло тепло, закручивалось пружиной, сжималось и готово было выстрелить в любую сторону. Нужно просто задать направление.
Максим убрал руку от светляка и опять осмотрелся. Поток, который все это время куда-то его нес, почему-то пропал. Зато вокруг висело множество лент. Живых лент, светившихся мягким внутренним светом. А может, это были водоросли. И их тихонько покачивала вода, которую Максим не ощущал. Или это был такой ветер, тоже неощутимый.
— Странно, — сказал Максим.
Ленты-водоросли завибрировали и колыхнулись в его сторону.
Максим ошарашено замер, вздохнул и решительно протянул руку к одной из лент. Она была теплая и упругая. А еще она была частью чего-то большого, находящегося не здесь.
— Хм, — сказал парень.
Может, это и есть те составляющие, о которых говорил Ярослав? Если это они, если эти штуки получились из хаоса-потока, то тогда, получается, мертвой воды налили достаточно для того, чтобы мир залечил раны и стал оживать. А значит, следует поспешить.
Парень глубоко вдохнул, положил ладонь на светляка, который ощущался средоточием энергии, и закрыл глаза. Так думалось лучше.
Когда-то, когда он был еще маленьким, мама зашла в обувной магазин и села на красный пуфик примерять понравившиеся босоножки. А он, будучи любопытным ребенком, побрел вдоль полки, рассматривая диковинную женскую обувь, украшенную бусинами, цветочками и даже бабочками. И сам не заметил, как уперся носом в зеркало. Оно было большое, на полстены, и очень чистое. Из-за чего казалось, что это не зеркало вовсе, а продолжение магазина. Потом, когда подрос и поумнел, с удивлением узнал, что такие зеркала нужны для зрительного увеличения пространства. И есть любители делать зеркальные стены даже в жилых помещениях. Им так кажется, что в комнате просторнее, больше воздуха и света.
А что, если это будет не иллюзия? Что, если мир отраженный в посеребренном стекле не будет отражением? Точнее, не так. Он отразится, но будет таким же настоящим, как и то, что отразилось. И таких зеркал будет великое множество, достаточное для того, чтобы не пришлось увеличивать плотность материи в том, что уже существует.
— Зеркало, — сказал Максим и, несмотря на то, что глаза все еще были закрыты, увидел-ощутил, как колыхнулись ленты. — Лабиринт из зеркал-плоскостей, каждая из которых не просто часть города, а начало целого мира. Хорошая ведь идея?
Он видел этот лабиринт. Тот же город, только плоскости не заканчиваются лестницами и перемещателями, ведущими на другие плоскости, или городской стеной. С любой плоскости можно пойти дальше и выйти в степь, заросшую мышиным горошком и ковылем, или к лесу, а может, сразу за городской стеной раскинется море или изрезанная каменистыми ущельями пустошь. Да мало ли что там может быть? Пейзажей много, и за этими пейзажами обязательно будет еще что-то и еще, а там, может быть, окажется плоскость какого-то другого города. Или какой-нибудь рыбацкий поселок, не имеющий ни малейшего отношения к плоскостям. Это ведь лабиринт, и необязательно он должен вести в города.
Вот только…
В этом лабиринте кто угодно потеряется, если плоскости будут двигаться так же бестолково как сейчас, меняя положение в ответ на смещение баланса.
С другой стороны, раз нет потока-хаоса, то почему этот баланс должен меняться? Должна быть какая-то стабильность и плоскости должны застыть в том положении, в котором пребывают сейчас. После этого всего лишь нужно изучить лабиринт из тысяч маленьких миров и все будет в порядке. А рано или поздно его изучат.
— Хорошо, — сказал сам себе Максим и крепко сжал в ладони светляк.
Пружина энергии выстрелила сразу во все стороны.
Ленты сначала расступились, а потом потянулись к ней, начав переплетаться, создавать что-то новое. И открывший глаза Максим увидел то самое зеркало, за которым волшебная страна. Потрогал его и шагнул вперед, преодолевая легкое сопротивление того, что еще мгновение назад казалось стеклом. Вместе с Максимом в зеркальный мир шагнул объем, стал разворачиваться во все стороны, как надувная игрушка, наполняющаяся воздухом. Появились звуки и запахи. Тихо шелестел листьями незнакомый, но когда-то где-то уже виденный куст. Пахло недавно прошедшим дождем, хотя трава была сухая. Наверное, он прошел где-то дальше, а сюда запах приносит ветер. Так бывает. По небу плыли облака, и только с одной стороны темнели грозовые тучи. В этом пейзаже не хватало только щебета птиц. Должны они быть. А еще должны быть насекомые. Муравьи всякие, божьи коровки, даже тля. А еще гусеницы и бабочки, как же без них?
Насекомые появились резко. Еще мгновение назад тишину нарушал только ветер, шелестевший листьями, а потом над головой Максима с басовитым жужжанием пролетел толстый шмель, деловито сел на торчащий над травой василек и стал там копошиться.
Птицы появились гораздо позже насекомых. Наверное, птицы сложнее, и для того, чтобы они сплелись из тех лент, нужно время.
Максим сел на траву и стал наблюдать, как небольшая желтогрудая птичка с хохолком покачивается на ветке, что-то высматривая в глубине кустарника. Наверное, надо было подумать о каких-то животных, грызунах там, еще ком-то, но в голову лезли одни ежики. И грибы. Погода как раз хорошая. Должны уже появиться такие летние, сморчки, кажется. Они жареные вкусные. С картошкой.
Максим улыбнулся и лег. Солнца на небе не было, хотя было светло. Наверное, в этом мире-плоскости солнце видно только тогда, когда оно находится в небе под подходящим углом. На плоскостях города так частенько бывает. Вот оно и передалось.
Хотя невидимое солнце вовсе не проблема. Главное, что с миром все будет в порядке. И с городами тоже.
Сколько Максим лежал глядя на небо без солнца, он сказать бы не мог. А потом ему в ладонь ткнулся носом ежик и стал пыхтеть. Парень удивленно на него посмотрел, зачем-то прикоснулся к колючке и улыбнулся.
— Да, приятель, — сказал задумчиво. — Хорошо, что я об обезьянах не думал. Или… Нет, так дело не пойдет, нужен экологический баланс. Раз есть ежики, должны быть и мышки, иначе что ты кушать будешь? Дохлых насекомых собирать? Да и хитрые лисы, умеющие вас разворачивать и съедать должны быть, иначе вы расплодитесь и завоюете мир. Так что… Да. Если мои маленькие миры — отражения существующих в мире сати пейзажей, то пускай и живность отражается. Иначе как? Моря без рыбы? Только людей отражать не надо. Людей и так слишком много.
Мир вокруг Максима колыхнулся, и что-то в нем сместилось. Или изменилось. Идеальный пейзаж стал более настоящим. Из травы робко выглядывали обломки серого камня, у кустарника появились сухие ветви, а Максим обнаружил, что лежит рядом с россыпью засохших козьих какашек-горошин. Но так было даже лучше. Мир должен быть настоящим, иначе какой с него смысл?
Ежик куда-то ушел, наверное, у него были дела и помимо приведения в чувства замечтавшегося об идеальном мире дракона-полукровки. Шмель наматывал вокруг Максима круги, видимо, намекал, что парень ему чем-то мешает. Птичка поймала какого-то крупного жука и улетела. А Максим лежал и наблюдал за облаками, пока не почувствовал, что его зовут.
Пришлось вставать и идти. Причем он отлично понимал, что если пойдет вон туда, то вернется в пещеру с матрасами и подушками, а если свернет направо и будет упорно идти километра три, то имеет все шансы оказаться перед холмом с дворцом-распальцовкой. Видимо, он научился ориентироваться в пространстве по-драконьи. И это было очень приятное ощущение. Теперь он наконец понял, что такое драконьи дороги и почему они чувствуют сразу весь мир.
— Привет, — сказал Максим людям, топтавшимся по подушкам в пещере, когда прошел сквозь очередное стекло-нестекло.
На него дружно и очень удивленно уставились, а потом столь же дружно загалдели и галдели, пока не поднял руку вверх щуплый мужчина и не гаркнул басом, чтобы все замолчали.
