Сфинкс (СИ) - Моисеев Валерий Васильевич (читаем книги онлайн TXT) 📗
Но перевоплощение в нищего имело для Некра и свои негативные стороны. Мало-помалу этот образ начал засасывать его и чем дольше он находился в нем, тем труднее ему было сохранять свою прежнюю индивидуальность. Постепенно произошло полное растворение и поглощение Некра прежнего, тем новым Некра, который вот уже несколько недель свирепствовал на Мемфисских мусорных свалках.
Пожалуй, единственным стойким поведенческим рефлексом, преобладавшим над всеми другими, у парасхита была страсть к убийству и расчленению на страшные, бесформенные куски особей женского пола. Первоначально Некра оправдывал эту глубоко сидящую в нем патологическую страсть, необходимостью вернуть из небытия Нефертау.
Верховный жрец Баксути, старательно проинструктировал Некра, относительно того, чем тот должен будет заниматься на темных Мемфисских улицах. В соответствии с его указаниями, Некра повторял след в след почерк и кровавые злодеяния, совершенные Джеком Потрошителем, тысячелетия спустя. Баксути рассчитывал таким образом посеять ужас и страх на улицах Мемфиса. Под его бдительным руководством Некра всегда удавалось уйти от стражей порядка. Если бы все разворачивалось именно так, как рассчитывал Баксути, то жители египетской столицы воя от ужаса вскоре начали бы роптать против бездействия фараона Сети, который был не в состоянии защитить своих верноподданных.
Сеять смуту среди простого люда было довольно легко. Тем более, что ужасные, кровавые преступления продолжали регулярно совершаться в Мемфисе, несмотря на все предпринимаемые стражей усилия. Начальник стражи Эхнасет сбился с ног пытаясь поймать это неуловимое чудовище терроризирующее Мемфис. Одновременно с этим, негодяи из числа городских отбросов, подкупленные доверенными людьми верховного жреца, распускали слухи о том, что старый фараон уже не в состоянии обеспечить безопасность своих подданных.
Собственная безнаказанность вскружила голову парасхиту, и скоро Некра обнаружил, что ему стало глубоко наплевать на самого Баксути. Пусть тот и корчил из себя его хозяина и великого верховного жреца Амона. Этот бог с головой барана никогда не пользовался особой любовью среди сообщества парасхитов, к которому принадлежал и Некра.
Теперь полностью вышедший из-под контроля Баксути, Некра убивал без разбора, не упуская ни одного удобного случая. После того, как Лицо Нефертау объяснило ему, что прежде чем уйти, жертвы должны испытывать, как можно больше страданий, он превратился в изощренного садиста. Если раньше он действовал, как обычный заурядный мясник на бойне, просто убивая и разделывая безжизненные тела, то теперь он резко изменил свой стиль. Отныне, Некра стал измываться над своими жертвами, начал страшно уродовать их, причиняя им неимоверные страдания, всеми доступными ему средствами. Он специально не убивал их, как делал это прежде, а ждал, когда они сами уйдут из жизни и только, потом приступал к разделке бездыханных тел.
Если все то, что он творил, с жертвами заставляя их страдать, делалось для его призрачной возлюбленной, то как она сама объяснила ему, анатомическая разделка была маленьким личным призом для него самого. В процессе расчленения тел, насквозь больной мозг Некра, получал невыразимое наслаждение! Когда тонкое, острое жало ножа легко проникало в беспомощно-трепещущую, еще теплую, все еще живую плоть, совершенно сошедший с ума парасхит, неизменно испытывал мощное возбуждение.
Каждое погружение холодного металла ножа в горячую плоть ощущалось им так остро, как если бы он реально вводил свое вздыбленное достоинство в невидимое лоно своей бесплотной возлюбленной. В то время когда он остервенело, тыкал ножом в лежащее перед ним тело, призрачное Лицо всегда неотступно стояло перед его глазами и лукаво улыбалось лакомыми губами. Оно наслаивалось на все то, что было у него перед глазами, заполняя собой все его существо. И он любил ее, любил со всей страстью, на какую только был способен его больной, извращенный мозг. Потная рука Некра сжимающая скользкую рукоятку ножа безостановочно сновала вверх и вниз, вплоть до того самого момента, когда он уже был более не в состоянии сдерживать то что подпирало его изнутри.
Так Некра и жил, прилагая максимум усилий для того чтобы как можно быстрее приблизить обещанный его призрачной возлюбленной Нефертау миг их воссоединения. Он наносил удары абсолютно бессистемно и непредсказуемо, повергая в ужас все население некогда родного ему города своей звериной жестокостью и изощренным садизмом.
От него не было никакого спасения. Он мог сегодня забраться в роскошные апартаменты к какой-нибудь богатой даме, а всего лишь через пару дней после этого жестоко расправиться с никому не нужной грязной дешевой танцовщицей. Для него решительно не имел значение ни возраст, ни внешние данные, ни социальное положение. Главным критерием для него было лишь то, что жертва являлась женщиной!
Пару дней назад шпионы Баксути донесли верховному жрецу, о том, что отряд Крыс пустыни, а вместе с ними женщина и трое мужчин, бывшие друзьями Некра, были загнаны стражниками фараона глубоко в подземелья Гизы. Скорее всего, все они там и погибли, попав в ловушки, которые попадались в подобных подземельях на каждом шагу.
Этим вечером, Баксути сообщил эту новость сумасшедшему парасхиту, но тот не поверил ему. Баксути посоветовал не тратить время на ожидание возвращения его друзей, а активизировать охоту в городе. Некра это не понравилось. Он пробормотал, что ему надо посоветоваться с Нефертау и ушел из храма, бродить по ночному городу.
Охота сегодня, как назло не удавалась. Напуганные жители Мемфиса не отпускали своих женщин одних на улицу. Все те, что попадались ему на пути, были с провожатыми. Некра был в бешенстве и уже едва контролировал себя. В довершение ко всему, словно специально, куда-то запропастилась Нефертау! Как ни силился парасхит вызвать образ возлюбленной перед своим мысленным взором, у него ничего не выходило.
Взбешенный Некра сам не заметил, как ноги принесли его обратно к храму Амона. Задрав изуродованную шрамами голову вверх, он с ненавистью вперил свой взгляд в величавое сооружение. Внезапно расхохотавшись, он погрозил кулаком тому, кому принадлежал этот большой каменный дом.
— Правильно! Убей его! — внезапно раздался у него в ушах долгожданный голос. — Твои друзья, пришедшие из будущего живы. Хотя и запечатаны глубоко под землей. Но они все равно скоро появятся и тогда ты убьешь их всех до единого, для меня! Глупый Баксути, должен был позволить тебе терпеливо караулить их возвращение, словно голодному льву, обосновавшись неподалеку возле Гизы.
— Кого ты имеешь в виду, любовь моя? — взревел Некра. — Кого я должен убить сначала? Амона или Баксути?
— Дни Амона среди людей уже сочтены, — веселым колокольчиком зазвенел смех Нефертау. — Скоро все его позабудут, и имя его навсегда будет погребено под песками пустыни. Я же говорю о Баксути! Этот негодяй уже давно, обещал предоставить тебе возможность добраться до фараона Сети! Однако он обманул тебя, а также мои ожидания! Сети далеко, а Баксути близко, стоит лишь протянуть руку и сорвать яблоко его жизни. Я голодна, моя любовь, убей его для меня и пусть кровь его напоит мою жажду плотского воплощения!
— Повинуюсь моя драгоценность, свет очей моих, — прошептал Некра, проходя мимо храмовой стражи, которая хорошо знала его и никогда не останавливала на входе в храм.
Опустив голову в притворном смирении, Некра вошел в покои Баксути. Верховный жрец отослал молодого служку, которому диктовал, какой-то документ. Собрав свои письменные принадлежности, тот поспешно вышел.
— Успешна ли была твоя сегодняшняя вылазка в город? — приветствовал Баксути своего раба, милостиво сделав ему знак приблизиться.
— Да, мой отец! — покорно ответил парасхит, медленно приближаясь к креслу, на котором сидел верховный жрец. — Но я еще не закончил сегодняшнюю охоту. Сегодня я положу на алтарь моей любви еще кое-что.
— И что же это? — доброжелательно спросил Баксути.
