Магия обреченных - Клюева Варвара (книги хорошего качества .txt) 📗
– Да, – подхватил лорд Эстерис, самый стойкий оппонент обоих упомянутых лордов. – И еще хотелось бы узнать, как вам стало известно о намерениях мятежников. Неужели они сами поделились с вами своими планами?
Лорд Трегор внутренне поежился. Прозвучали именно те вопросы, на которые он предпочел бы не отвечать. Конечно, рано или поздно ему придется сообщить Верховным о насилии над Мирамом, но предусмотрительный лорд рассчитывал сделать признание под самый конец своего выступления – после того, как хорошенько напугает этих трусливых болванов и раздует в них чувство вины. Признаться сейчас – значит вызвать бурю протестов, обвинений, споров и превратить совещание в бессмысленную склоку. Это в лучшем случае. В худшем же несвоевременно признание может похоронить надежду на объединение сил верховного лордства под его, Трегора, началом. Однако, если он будет стоять перед ними, переминаясь с ноги на ногу, не в силах вымолвить слово, ему ни за что не внушить им уверенности в его превосходстве, и о каком главенстве тогда может идти речь? Нет, надо отвечать, пока пауза не слишком затянулась. Если оформить ответ аккуратно, может быть, скользкую тему удастся временно обойти.
– Я послал вызов Мираму, преемнику покойного лорда Региуса на должности придворного мага владыки нагорнов. Заговорщики, которые пришли вызволять Малиха, обратились к Мираму за содействием. Они очень старались расположить придворного мага к себе, подкупить его своей искренностью и открытостью. Так Мирам узнал о том, что мятежники не отказались от своего первоначального замысла. Их временное бездействие было вынужденным. Злодеяние против Верховного лорда дорого обошлось ренегатам, обессилив их телесно и душевно. Их магическая сила тоже была подорвана, а один из них – тот, что присвоил Красный айкас, – вообще лишился Дара. Если бы вы, милорды, вняли в свое время моим настойчивым…
Но уйти от опасной темы, свернув на накатанную колею, не вышло.
– Одну минуту, любезный брат! – воззвал к оратору лорд Эратус, имевший неприятное обыкновение кидаться из одной крайности в другую. Его решительные требования начать военные действия против мятежников без всякого перехода сменялись столь же категоричными заявлениями о необходимости мирных переговоров, за что Эратус получил от собратьев прозвище Попрыгунчик. – Вы не сказали (или я имел несчастье прослушать?), согласился ли Мирам оказать заговорщикам содействие.
– Имеет ли это значение, милорд? – сделал Трегор последнюю попытку спасти положение. – Сейчас, когда нам жизненно важно…
– Простите, милорд, но мой вопрос вовсе не праздный. Если Мирам не согласился и злодеи применили силу, почему он сам не обратился к нам за помощью, не дожидаясь вашего вызова? А если согласился, почему вы ему поверили? Ведь его согласие может означать, что он принял сторону мятежных магов, в таком случае ему было выгодно ввести вас в заблуждение. Разве можем мы в нашем отчаянном положении принимать решение, полагаясь на недостоверные сведения?
– Сведения достоверные. Даю слово лорда.
Когда смысл этого заявления дошел до участников совещания, на поляну Верховных лордов опустилась зловещая тишина. Только лорд Жорус, отлучившийся ненадолго в тело порхнувшей над столом пичужки и не вовремя вернувшийся обратно, попытался нарушить тягостное молчание вопросительным покашливанием. Но на него, как всегда, не обратили внимания.
Первым заговорил Эстерис.
– Вы хотите сказать, милорд, что Мирам разрешил вам просканировать его сознание?
Лорд Трегор сделал глубокий вдох. Отступать было некуда.
– Я обошелся без его разрешения. – И пока они хватали ртом воздух, переваривая новость, он пошел в наступление. – Приберегите свой гнев для тех, на кого он должен быть обрушен по справедливости, милорды! Да, я нарушил закон, но сделал это по вашей вине. Если бы вам хватило мужества покарать злодеев сразу, если бы вы не терзались сомнениями – а вдруг они окажутся сильнее? А вдруг сделают кому-нибудь больно? – мне не пришлось бы учинять насилие над бедным Мирамом!
Тут, как лорд Трегор и ожидал, поднялся такой гвалт, что живущие по соседству птицы разом покинули насиженные гнезда. Но их возмущенных криков никто не услышал. Верховные лорды, несмотря на свои почтенные годы, кричали громче.
– Безумец! Вы настроили против нас всех сгорнов!..
– Как мы посмотрим в глаза своим ученикам?!
– Вы сыграли на руку мятежникам. Их злодеяние меркнет на фоне вашего!..
– Вот теперь мы точно проиграли войну. Можно сдаваться прямо сейчас!
Конец отвратительной сцене положил лорд Хенцельт. Годами он превосходил всех присутствующих, к тому же отличался неторопливостью и уравновешенностью, поэтому в тех редких случаях, когда ему приходило в голову сказать речь, его слушали со вниманием.
– Я согласен, высокочтимые лорды, что проступок нашего собрата очень серьезен и может привести к поистине ужасным последствиям. Но давайте будем справедливы: лорд Трегор исчерпал все законные средства, чтобы побудить нас к решительным действиям. А ведь мы и сами понимаем, что время работает против нас. Помните, какой взрыв негодования разразился здесь, в Зачарованной роще, когда до нас дошло известие о гибели лорда Региуса? Все маги, не считая нескольких отщепенцев, пылали жаждой мщения, наперебой предлагали нам свою помощь и согласились стоять здесь лагерем до тех пор, пока со злодеями не будет покончено. Но время шло, мы никак не могли договориться между собой, и они постепенно охладели. Начались споры, ссоры, маги один за другим уезжали, и вот уже с нами не осталось никого, кроме учеников, которым просто некуда деться. И заметьте: далеко не все уехавшие пообещали снова присоединиться к нам, когда мы начнем действовать. Если мы срочно не примем решение, может статься, что у нас вообще не останется союзников.
– Думаю, на этот счет нам больше не стоит беспокоиться, – буркнул лорд Септимус. – Стараниями нашего дорогого собрата мы лишились союзников.
– Возможно, – не стал спорить лорд Хенцельт. – Но в отличие от остальных магов мы не можем позволить себе роскоши переругаться и разъехаться. Нас, облеченных властью, осталось всего семеро. Вернее, – поправился он, встретив пустой взгляд лорда Жоруса, чей дух в эту минуту пребывал в теле жучка, ползущего по стволу соседнего дерева, – шесть с половиной. Получив от своих учителей Камни, мы взяли на себя обязательство хранить тайну Сильных и установленные ими границы. По вине мятежных магов и то и другое оказалось под угрозой. Мы должны наконец на что-нибудь решиться и либо договориться с мятежниками, либо уничтожить их. Поэтому давайте все же выслушаем лорда Трегора и обсудим его предложение.
– Я против, милорды! – Лорд Эстерис не без труда поднялся со своего места и с вызовом посмотрел на Трегора. – Я устал слушать одни и те же доводы и попреки. Да, мы не поддержали требование немедленной расправы с мятежниками, убившими лорда Региуса. Но не из трусости, как лорд Трегор неоднократно изволил нас обвинять, а из желания избежать роковой ошибки. Произошло событие, по нашим представлениям невозможное. Какой-то бездарь, даже не сгорн, отнял жизнь Верховного лорда. А помогавшие ему маги заполучили Камень Сильных. Разве не разумно с нашей стороны предположить, что и убийца нагорн, и его сгорнийские помощники – всего лишь орудие Сильных, которые по какой-то неведомой причине решили покарать лорда Региуса? Все мы знаем, что перед смертью придворный маг вел себя довольно странно – вынюхивал что-то о защитах, установленных вокруг Кладезя знаний, о белых уродцах… Кто может поручиться, что он не надумал пойти против Сильных и не получил по заслугам?
– Я могу поручиться! – немедленно ответил Трегор. – Я уже объяснял вам…
– И не раз, – не дал договорить ему оппонент. – Только меня ваши объяснения не убедили. Да, в предании нет упоминания о вмешательстве Сильных в наши дела. Но и о насильственной смерти кого-либо из Верховных предание тоже молчит. Все когда-нибудь случается впервые. Не вы ли, милорд, настаивали, что Малих лишился Дара по воле Сильных? Будьте же последовательны. Если Сильные отняли Дар у одного сгорнийского мага, почему они не могли отнять жизнь у другого?
