Чародеи. Пенталогия - Смирнов Андрей (книги .txt) 📗
— …Открой–ка рот, — сминая в кулаке тряпку для кляпа, ласково попросил герцога Янган.
* * *
Шел восьмой день обратного пути. Вот–вот должны были пересечь границу Ратхаровых владений. Поисковые группы по–прежнему постоянно шатались вокруг. Дэвиду каждую минуту приходилось быть начеку, но становилось ясным, что охотничий запал верных слуг герцога уже не тот, что в первые дни. Дэвид хронически не высыпался, утешая себя тем, что уж в столице он отоспится по–настоящему.
За время пути отряд немного привык к своему пленнику, и даже Талеминка, постоянно вспоминавшая Мелимона, уже не смотрела на герцога с такой ненавистью, как прежде. Ратхару, взяв с него слово, что он не попытается сбежать, предоставили относительную свободу. Естественно, только в те периоды времени, когда рядом не было патрулей. Герцог, в свою очередь, все реже предпринимал попытки уговорить похитителей перейти на свою сторону. Как правило, он просто молчал, почти не обращая внимания на то, что происходит вокруг.
— Вы уничтожаете нашу страну, — сказал он вечером восьмого дня. — Вы не понимаете, что творите.
— Брось! — махнул рукой Родерик. — Ничего с ентим королевством не сделается. Триста лет стояло и еще простоит.
— Даже напротив, — усмехнулся Дэвид. — Мы не ослабляем, а укрепляем королевскую власть.
— Моим пленением?
— Именно.
— Вы полагаете, Обжора — самый подходящий король для Гоимгозара?
— Не знаю. — Дэвид пожал плечами. — Я политикой не интересуюсь. Если он еще на троне — значит, может и дальше править.
— Да при чем тут политика!.. Может, ты и чужеземец, но глаза–то у тебя должны быть!.. Как по–вашему — хорошо у нас люди живут?
— Смотря какие, — заметил Янган.
— Я про большинство говорю. Вот вы, например. — Герцог обвел взглядом всех членов «Последнего союза». — Что, от хорошей жизни в наемники подались?
— Тебя продадим — вот и заживем спокойно. Тихо–тихо, богато–пребогато…
— У каждого своя причина была, — ответил Ратхару старейшина, не поддержав шутки Янгана. — Я, к примеру, до сорока годов в городке одном жил. Кальван городок назывался. Слышал о таком?
— Слышал…
— Во–от… Хороший город был, торговый. Половина города наша, а половина — ваша, человековская. Дружно жили, хотя, бывало, и ссоры случались… Только вот пришли солдаты графа Джермена и сожгли город начисто. Все мои родичи там погибли… Меня тогда не было в Кальване.
— Я слышал, — негромко сказал герцог, — что Джермен вместе со своей свитой был убит на лесной дороге… Говорили, что в тех местах видели вооруженный отряд гномов…
— Во–во, — кивнул Фили. — Тогда мы с Родериком в первый раз и сошлись. На городском пепелище. У брата моего покойного там невеста жила. Ну а я уж давно по миру побродить хотел. Такая у меня натура, что не сидится мне на месте.
— О себе то же самое сказать могу, — усмехнулся Янган. — Ни отца, ни матери не помню. Как от тетки в семь лет сбежал — так и брожу по свету. Я прежде в отряде Диорга Бородача был, но как убили предводителя, так отряд и распался. Тогда мы с Сеоридом и Эттилем с Родериком–то и столкнулись. Они, после того как граф Джермен копыта отбросил, на юге вне закона объявлены были, ну а мы тоже, значит, хотели на север податься…
— Да–а… — потянул Фили. — Охотились тогда за вами — врагу не пожелаю… Не припомнил еще, Янган, где Диорг Бородач свое золото спрятал? Много про то разговоров было, ой много…
— Если б знал, разве я бы стал с вами шататься? — продолжал улыбаться Янган. — Нет… Я бы себе домик купил, а лучше — два… Зажил бы в столице сказочно, вина пил бы самые лучшие, кушал бы с салфеточкой… Все бы мне «здрасти» да «пожалуйста», «будьте любезны» да «что вы, право»…
— …А я всегда свою деревню ненавидела, — подала голос Талеминка. — С самого детства. А как в шестнадцать лет завела мать разговор про то, чтобы выдать меня замуж за соседа–кретина, — все, думаю, пора. Краюху хлеба в мешок, топор и нож — что еще для жизни надо?
— Не страшно было из дома уходить? — спросил Дэвид. — Мало ли что на дороге может с девушкой случиться… Особенно при ваших–то порядках…
— Нет, не страшно, — мотнула головой Талеминка. — Если умеешь за себя постоять — все перенесешь, всему научишься… Что мужчин у меня было много — это верно… и что иногда своим телом приторговывать приходилось — тоже верно… но вот если кто–нибудь меня шлюхой теперь называть станет, того и на нож поставить могу. Ты, Янган, зря улыбаешься… С огнем играешь.
— А я что? — Янган сделал серьезное лицо. — Я молчу…
— Вот видите, — оборвал наступившее молчание голос герцога.
— Что — видите?
— Вы не от скуки по дорогам бродите, собственного дома не имея. Если бы у вас жизнь иначе сложилась — не бродили бы. И не вы одни, между прочим. Вы посмотрите вокруг! Посмотрите, что происходит! Крестьяне снимаются с обжитых мест, уходят в глухие места, убегают в другие королевства или стекаются в города, увеличивая и без того немалое число городской бедноты… Торговцы, все как один, живут обманом и ложью, предпочитают платить бандитам, а не стражникам. Бандитам вернее, не обманут. Знать… да что там знать! Любой более–менее зажиточный землевладелец почитает своим долгом обирать до нитки тех, кто трудится на его земле, наемных рабочих превращают в зависимых, а зависимых — в рабов, которыми можно распоряжаться, как угодно. По всей стране бродят банды наемников — вроде вас, только хуже, потому как ни чести, ни совести они не имеют, грабят и убивают всех подряд. Феодалы воюют между собой, по ходу сжигая поля и деревни, принадлежащие сопернику; а если не воюют — охотятся, между делом вытаптывая посевы и забирая себе на забаву самых красивых деревенских девушек… Я разговаривал с разными людьми, разного происхождения, из разных частей королевства — все они твердят одно и то же: жить невозможно, пора уходить отсюда прочь. Те, кто победнее, боятся богатых; богатые боятся королевских слуг, королевские слуги грызутся друг с другом; сам король бездействует, вместо него правят те, в чьих руках стража, армия, казна… Эта страна разваливается на части.
— Красиво баешь, — сказал Родерик. — Ох, красиво… Но ты–то сам кто, а? Крупнейший в Гоимгозаре землевладелец. Так что… Армия у тебя не меньше, чем у короля, золота — тоже. Что ж ты нам все это рассказываешь? Взял бы и сделал что–нибудь…
— Я и пытался.
— Междоусобную войну ты пытался начать, вот что ты пытался.
— Вовсе нет. Это Стевольт Обжора вместе с Главным Псом собирались напасть на меня.
— Ага, потому как ты Биацку похитил…
— Никого я не похищал, — устало сказал герцог.
— Да ну? — удивился Родерик самым добродушным тоном из всех возможных. — Может, скажешь еще, что она сама к тебе прибежала? Прям как наша Талеминка: при всех с Янганом ругается, а как стемнеет — аккуратно к Янгану под бочок…
— Но–но!.. — Талеминка сделала вид, будто собирается метнуть кинжал в предводителя. Впрочем, было видно, что на этот раз она не злится.
Услышав сравнение, герцог скрипнул зубами, глубоко вздохнул–выдохнул… Помолчал несколько секунд, а потом продолжил почти спокойным голосом:
— Я ничего не буду объяснять и доказывать. Так или иначе, я собирался жениться на Биацке. Я хотел стать королем законным способом.
— Что ж не стал? — фыркнула Талеминка. — Неужто Стевольт отказался бы породниться с тобой? Да твой домен больше королевского раза в два!..
— Я плохой придворный, — ответил герцог. — Как и мой отец, я всю жизнь жил на севере, в Приграничье, воевал с майрагинами. Я плохой придворный и никудышный интриган. Когда я приехал просить у Стевольта руки его дочери, Маркману и его людям ничего не стоило настроить короля против меня… Они меня боятся — все эти трусливые дворцовые крысы. И совершенно справедливо боятся… В общем, Стевольт мне отказал.
— И ты решил похитить принцессу?
— Я ее не похищал, — повторил Ратхар.
— А как же это еще назвать? Об этом на всех дорогах трубили… Что ж, по твоему мнению, на самом деле–то произошло?
