Королевское чудовище - Кашор Кристина (читать книги регистрация TXT) 📗
Было видно, что Джод не понимает, о чем она говорит. Он покачал головой, морщась, будто пытался вспомнить все, что когда-либо делал в жизни, и никак не мог продвинуться дальше вчерашнего дня.
— Он самый, — ласково ответил мальчишка. — Если нужно стрелять, мы всегда посылаем Джода. Такой талант нельзя тратить попусту. Особенно в сочетании с такой восхитительной податливостью, — добавил он, постукивая пальцем по голове, — если ты понимаешь, о чем я. Джод — одна из моих самых удачных находок.
— И где же ты его нашел? — спросила Файер, стараясь, чтобы ее голос звучал так же заинтересованно.
Этот вопрос, похоже, привел мальчишку в неожиданно бурный восторг. Он улыбнулся очень довольной и очень неприятной улыбкой.
— Забавно, что ты спрашиваешь. Всего несколько недель назад у нас был гость, тоже этим интересовался. Кто знал, когда мы нашли себе лучника, что он окутан такой завесой тайны? Я был бы рад удовлетворить твое любопытство, но, кажется, память у Джода уже не та. Мы понятия не имеем, чем он занимался, сколько там, двадцать один год назад?
Пока он говорил, Файер, не в силах удержаться, сделала шаг в его сторону, крепко стискивая дротик в руке.
— Где Арчер?
Мальчишка ухмыльнулся, все больше и больше наслаждаясь разговором.
— Арчер нас покинул. Не оценил здешнее общество. Вернулся на север, в свое поместье.
Он совсем не умел лгать — слишком привык, что ему все верят.
— Где он? — повторила Файер, и в голосе ее теперь зазвенела паника. Мальчишка улыбнулся шире.
— Оставил тут парочку своих воинов, — сказал он. — Это было очень любезно с его стороны. Они нам кое-что рассказали о твоей жизни при дворе, о твоих слабостях. Ну, там, щеночки. Беззащитные дети.
В эту секунду почти одновременно произошло несколько вещей. Файер бросилась к мальчишке. Тот замахал Джоду с криком: «Стреляй!» Файер пробилась сквозь туман в джодовой голове, заставила его резко взмахнуть луком и выпустить стрелу в потолок.
— Стреляй в нее, но не убивай! — заорал мальчишка и бросился в сторону, пытаясь увернуться от Файер, но она накинулась на него и, дотянувшись, на лету царапнула руку дротиком. Он отпрыгнул от нее, размахивая кулаками и по-прежнему крича; и вдруг его лицо потеряло всякое выражение. Покачнувшись, он рухнул на пол.
Не успел мальчишка коснуться пола, как Файер уже овладела разумами всех в комнате. Наклонившись, вынула у него из-за пояса нож, прошла к Каттеру и поднесла сияющее лезвие к его горлу. «Где Арчер?» — подумала она, потому что говорить было немыслимо.
Каттер тупо и завороженно уставился на нее.
— Не оценил здешнее общество. Вернулся на север, в свое поместье.
«Нет, — подумала Файер, едва удержавшись, чтобы не ударить его в гневе. — Думай. Ты знаешь. Где.»
Каттер прервал ее, недоуменно щурясь, словно не мог вспомнить, кто она такая и с чего вдруг он с ней разговаривает.
— Арчер у лошадей.
Развернувшись, Файер покинула комнату и вышла из дома. Скользнула мимо людей с пустыми лицами, которые следили за ней взглядом. Каттер ошибается, твердила она, настраивая себя на отрицание. Арчер не у лошадей. Каттер ошибается.
И конечно, так и было, ибо на камнях за конюшней она нашла не Арчера, а лишь его тело.
Глава двадцать седьмая
Все, что было дальше, оказалось окутано дымкой боли и оцепенения.
Это все из-за ее чудовищности. Она не могла смотреть на тело и делать вид, что смотрит на Арчера. Она знала, чувствовала, что огней арчерова сердца и разума уже нет. Тело, кошмарное, почти неузнаваемое, лежало на камнях, издеваясь над ней, издеваясь над Арчером своей пустотой.
И все же это не удержало ее от того, чтобы упасть на колени и снова и снова гладить холодную руку, часто дыша, не совсем понимая, что она делает. Она взяла эту руку в свою, стискивая ее, а по лицу текли слезы недоумения.
Вид стрелы, торчащей из живота мертвого человека, начал возвращать ее слишком близко к действительности. Стрелять человеку в живот — очень жестоко, такая рана убивает медленно и мучительно. Этому когда-то научил ее Арчер. Научил никогда не целиться в живот.
Она встала и отвернулась от этих мыслей, побрела прочь, но они, кажется, тащились по двору следом за ней. Между конюшней и домом был зажжен большой костер. В какой-то момент она обнаружила, что стоит перед ним, уставившись в огонь, борясь со своим разумом, который как будто настаивал, чтобы она хорошенько осознала, как умер Арчер — медленно, в муках. Совсем один.
По крайней мере, ее последние слова, обращенные к нему, были словами любви. Но она сожалела, что не сказала, как сильно любила его. За сколькое была ему благодарна, сколько добра он сделал. Не сказала и сотой доли того, что следовало бы.
Файер потянулась к костру и взяла ветку.
Она не осознавала толком, что носит горящие ветки к покрытому мхом дому Каттера. Что приказала его людям помогать, что бродит туда-сюда от костра к дому, от дома к костру. Из горящего здания выбегали обезумевшие люди. Возможно, она видела среди них Каттера, возможно — Джода, она не знала, и ей было наплевать; она велела им не вмешиваться. Когда дом скрылся за вздымающимися в небо клубами черного дыма, она перестала носить туда горящие ветви и огляделась в поисках других зданий, которые можно было бы сжечь.
Ей хватило разума на то, чтобы выпустить собак и грызунов перед тем, как поджечь их клетки. На скалах возле клеток с хищными чудовищами она нашла тела двух спутников Арчера. Взяла у одного лук и перестреляла чудовищ. Потом сожгла тела воинов.
К тому времени, как она добралась до конюшни, лошади уже совсем перепутались от дыма, ревущего пламени, криков и рушащихся зданий. Но когда она вошла, все затихли — даже самые обезумевшие, даже те, кто ее не видел, — и покинули стойла, когда она объяснила им, что так надо. Уже без лошадей, но по-прежнему полная древесины и сена, конюшня заполыхала, словно гигантское огненное чудовище.
Проковыляв по всей территории, она вернулась к телу Арчера. Смотрела, выкашливая легкие, как к нему подбирается пламя. И даже уже не видя его в огне, все продолжала смотреть. Когда дым сгустился настолько, что она стала задыхаться, а горло запылало, Файер отвернулась от зажженного ею огня и ушла.
Она шла, не зная, куда идет, не думая ни о ком и ни о чем. Холодало, местность вокруг была суровая и безлесная. По дороге ей встретилась одна из лошадей, серая в яблоках. Лошадь подошла к ней.
«Седла нет, — тупо подумала Файер, когда та встала рядом, выдыхая пар и переступая копытами по снегу. — И стремян нет. Трудно залезть».
Лошадь неуклюже подогнула передние ноги. Файер подобрала платье и халат до колен и взобралась на конскую спину. Опасно покачиваясь, пока лошадь вставала, она обнаружила, что без седла на лошади скользко, но тепло. И лучше, чем идти пешком. Можно запустить руки в гриву и прислониться телом и лицом к живой шее, впасть в бесчувственный ступор, и пусть лошадь решает, куда идти.
Халат не годился в качестве зимней одежды, и перчаток у нее не было. Волосы под шарфом по-прежнему были мокрые. Когда в темноте они вышли на странно горячий и сухой пятачок камня, по краям которого струились потоки растаявшего снега, а из трещин в земле поднимался дым, Файер не стала задавать вопросов. Лишь соскользнула с конской спины и нашла теплое ровное место. «Спи, — сказала она лошади. — Пора спать».
Лошадь улеглась, примостившись спиной рядом с ней. «Тепло, — подумала Файер. — Эту ночь мы переживем».
Это была самая ужасная ночь в ее жизни — многочасовое блуждание между сном и явью. Один за другим сны о живом Арчере обрывались воспоминанием о том, что он мертв.
Наконец настал день.
С вялым возмущением Файер поняла, что ее тело и тело лошади требуют еды. Непонятно было, что с этим делать. Она села и уставилась на свои руки.
