— Убери руку, — бесстрастно сказала я.
Не убрал, но напор ослабил.
— Ты правда жена Имбри?
— Да.
— Ты правда меня не помнишь?
— Теперь помню. Вспомнила, — поправилась я и всё так жен спокойно повторила: — Убери руку.
Опять не убрал. Но, кажется, мои слова позабавили старшего драко.
— Слышу интонационное продолжение: убери руку, а иначе… Что иначе?
Я видела прозрачный муляж на месте Иорданца, его пульсирующее сердце и что-то жуткое, прячущееся в его мозгах, — маленькое неописуемое чудовище с торчащими иглами. Оно то ли спало, то ли Иорданец его блокировал. То же — с Батисом.
Опустив взгляд с макушки на глаза драко, я чуть сконцентрировалась. Чёрный пластик плотных очков Матвея Иорданца треснул паутиной мелких трещин. Иорданец зашипел и отшатнулся. Теперь я свободна.
— Иначе я сломаю твои очки, Иорданец-Птицелов, а потом разбужу чумовика в ваших головах.
50.
Оба отступили достаточно далеко от меня, и я успела вытереть слёзы.
Пребывание в кромешной тьме мне даже нравилось. Две сияющие энергополем фигуры не мешали мне расслабиться. Тело буквально растворилось — я перестала ощущать ноги, руки. Освобождённая от захвата, я лишь чувствовала, что меня покачивает на энерговолне, идущей через эту комнату — всё-таки комнату! Волна шла свежая: на город стремилась растительность Персея — убрать чуждое природе пятно на теле планеты и тем самым совершить естественный ритуал погребения города.
— Что ты вспомнила обо мне?
— Ты…
Щуп, втиснутый в прореху поля Иорданца, выпал. От потрясения драко раскрылся сам. Хлынула информация, которую, просматривая, я уже полагала лишней. Ибо главное знала.
Искатель приключений и авантюрист Матвей Иорданец в молодости проявил неожиданную для драко тягу к приключениям. Последние его дела начинали всё больше походить на пиратство, пока его не поймала военная полиция. Представители Драко приехали забрать непутёвого сородича. Во время передачи космического преступника тот неожиданно исчез. Позже он объявился в академии энергогностиков в качестве студента. Среди гуманоидов и других рас академии Иорданец стал изумительно бегающим исключением. Впрочем, понятно почему: все студенты съехались учиться по собственному желанию — Матвея же похитили. Полиция с похитителями разобраться не смогла: в дальнейшую судьбу юного преступника, как выяснилось, вмешались ректор и президент академии. В космопорту оба оказались по служебной надобности и утверждали, что, просчитав будущее молодого драко, пришли к согласию: Матвей, подвергшийся любому наказанию, навсегда пойдёт по кривой дорожке. Но если его выучить, тем более парнишка не без способностей, как любой драко… Учиться Матвей не хотел. Сбегал множество раз, пока психолог академии не сказала ему поразительной вещи: "Да выучись ты, Бога ради, и беги себе на здоровье! Зачем тратить время на беготню впустую?!" Слова психолога поразили Матвея именно своей простенькой, но непробиваемой логикой. Он-то надеялся на побег, но сбежать-то ему не давали теми же способами, которым пытались обучить его. Иорданец покорился и неохотно, но яростно принялся за эзотерические науки. Студенческого общества он избегал.
… Я смотрела на летящие кадры биографии драко и сама проваливалась в чужую жизнь со странным ощущением пустоты и даже тошноты.
… Он избегал, пока негласно к нему не приставили человеческую самку — шуструю девчонку с громадными способностями. Вроде как она должна помогать ему в учёбе. Девчонка оказалась хулиганистой особой, весьма энергичной и вертлявой. Она не хотела следить за драко, быть его негласной подругой. И не стеснялась вопить об этом при нём:
— Я не хочу торчать здесь, когда все остальные ушли на пляж!
— Хорошо, пошли на пляж, — угрюмо соглашался он, лишь бы она не орала так, что у него звенело в ушах.
Потом все уходили на вечеринку, а она из-за него торчала в корпусе. Потом ещё, ещё… В общем, она дооралась.
Эта сцена в памяти Иорданца переливалась самыми яркими красками.
Темноволосая девочка с серовато-зелёными глазами сидела на столе, пинала пяткой его ножку и рассуждала о слякоти на улице. Внезапно она замолчала и уставилась на меня. На Иорданца — я опять видела чужими глазами. Он приблизился к ней. Серовато-зелёные глаза немигающе смотрели чуть наверх, прямо в глаза драко. Иорданец наклонился и поцеловал её.
… Я почувствовала, как мои плечи сжали горячие ладони, как раздвоенный язык драко скользнул по моим губам. Я почувствовала это прикосновение снова… Так ярко!.. С трудом разлепив пересохшие губы, глядя на мерцающий силуэт драко, я выговорила:
— Матвей… Воробей… Не гоняй голубей… Гоняй лучше галочек из-под палочек…
— Зоя…
Сейчас к нему шагнула я. Забытое движение — поднять руки и обнять за сильную шею. Безвольно до сих пор опущенные руки — горячие руки драко — снова легли на мои плечи.
Маленький кусочек прошлого засиял в моей памяти.
Нас не могли найти месяц. Точнее, и не подумали искать. Потому что сбежал не Иорданец. Я — увела его из академии. Я и правда была лучшей — единственной и неповторимой. Запутать, затуманить мозги преподавателей — опытных энергогностиков — могла только я. И допустить элементарную ошибку при побеге могла только насмерть влюблённая девчонка: связать заклятием мозги преподов и не предупредить соседку по комнате, что исчезнет на какое-то время. Сначала соседка искала сама. Потом подключила ребят из нашей компании, и кто-то из них сообразил проверить комнату драко. После подтверждённого факта пропажи двух студентов нас искала вся планета. Нашли, конечно, преподаватели, с чьих глаз наведённые шоры мгновенно пропали, едва им предъявили пустые комнаты. Чтобы найти нас, им пришлось объединить усилия. А что было дальше? Уже смутно припомнилось, что Матвея немедленно увезли на родную планету. А я? Что было со мной?
— Тебе сказали, что корабль, на котором я возвращался на Драко, попал в метеоритный поток, — прошептал Матвей в мои волосы. — А я тебе не успел рассказать, что для нашей расы метеоритный поток — это комариная стая. Драко умеют создавать огонь и разрушительную энергию через преграды. Я опять сбежал. На этот раз к тебе. И не нашёл. Ты тоже сбежала из академии, где всё напоминало обо мне. Так сказала Герда — та самая соседка по комнате. Она сильно переживала, считала, что всё случившееся — её вина. А мне и времени не было ей объяснять. По моим следам гнались соплеменники — я для них был слишком ценным после выучки в академии, чтобы просто так отпускать. И я пустился по твоим следам. Пару раз получалось тебя почти настичь: мой звездолёт выходил на орбиту нужной планеты — твой транспорт уходил с той же орбиты. И однажды ты пропала совсем. Я попытался представить, куда именно ты могла полететь, и не нашёл ни следа. Некоторое время я бродяжничал, вернувшись к пиратству. В одной весёлой компании я встретил Барри и Ника Имбри. Ник взахлёб рассказывал о любимой девушке, из-за которой готов бросить разгульную жизнь. Барри смеялся над ним, а я завидовал. И он выполнил обещание. Устроил нам грандиозный прощальный мальчишник, на котором все упились в стельку, а утром Имбри мы не нашли.
Он замолчал. Мне было всё равно, заговорит ли он дальше или нет. Лишь бы вот так стоять, прижавшись к нему, и ни о чём не думать.
Но реальность ждать не захотела.
Короткий резкий всхлип со стороны — и мы шагнули друг от друга.
Батис ссутулился, зажав уши и пытаясь тихонько дышать. Но получалось у него, как у плачущего человека, который боится показать, что он плачет: короткое неровное дыхание — и прорывающиеся всхлипы.
На секунду Матвей загородил Батиса от меня, шагая к нему. А потом я увидела: игольчатый монстр в голове парнишки активизировался. На первый взгляд, он чуть лишь шевелился, словно медленно плывя в густой жидкости. Но если учесть, что жидкость — это мозговое вещество драко-мальчишки… В общем, впору поразиться, что Батис не дебил и до сих пор жив.
Ладони Матвея бесконтактно обняли голову Батиса — одна на лоб, другая — на затылок. Приглядевшись к потокам энергии, я сообразила, что он делает: парализует монстра.
Не оборачиваясь, Матвей бесстрастно сказал:
