Император для легиона - Тертлдав Гарри Норман (книги регистрация онлайн бесплатно txt) 📗
– Обязательно загляну, – пообещал молодой дворянин. – Я сделал бы это и раньше, но я все время смотрел на город. Здесь так много интересного, глаза разбегаются. Словно дверь в другой мир.
Скаурус кивнул, вполне понимая его состояние, – по сравнению с Видессосом, города Васпуракана казались простыми деревушками.
Девица в желтом платье пыталась было заговорить с Гаем Филиппом, но тот, все еще красный, с расцарапанной щекой, ответил ей еще более резко, чем хозяину таверны. Девица показала ему два пальца – жест, который знал каждый видессианин, и обратила свои призывные взоры на толстого горожанина, ударившего Марка в живот. Через минуту рука об руку они вышли из таверны. Старший центурион мрачно проводил их глазами.
– С тобой каши не сваришь, – хмыкнул Виридовикс. – Ты зря потратил драгоценное время, у этой девки по жилам огонь течет, а не кровь. Она задала бы тебе хорошую скачку, не хуже доброй лошади.
Скаурус подумал, что такие речи в устах кельта звучат довольно странно. Его подруги были красивы и грациозны, но ни одна не отличалась страстным темпераментом и сильной волей.
– Женщины, – сказал Гай Филипп, как бы объясняя все одним словом.
– Тебе просто нужно получше узнать их, и тогда они перестанут казаться тебе такими уж странными, – возразил Виридовикс. – И кроме того, они дарят столько наслаждения. Не так ли, мои милые пташки?
Он обнял всех трех своих подружек, и по тому, как они тесно прижались к нему, можно было судить о царившем среди них согласии.
Гай Филипп сделал все возможное, чтобы сохранить невозмутимость. Марк, вероятно, был единственным, кто заметил, как сжались его челюсти и похолодели глаза. На этот раз насмешки кельта глубоко задели центуриона, хотя Виридовикс этого и не понял.
Кельт раскрыл было рот, чтобы выдать очередную шутку, но трибун поспешно наступил ему на ногу.
– Ой! Чтоб ты провалился, неуклюжий бык! – заорал Виридовикс, прыгая на одной ноге. – Ты что, не видишь, куда ступаешь?
Скаурус извинился, почти искренне: в спешке он наступил на ногу шутника несколько сильнее, чем хотел.
– Да ладно, чего уж там, – сказал кельт и с наслаждением потянулся. – Хорошая драка – совсем недурная вещь, чтобы начать вечерок, хотя она могла бы быть и погорячей. Ну что ж, идем в другую таверну и начнем все сначала… Ах, негодяй, это была не неловкость! – взревел Виридовикс, когда трибун наступил ему на другую ногу.
Кельт нагнулся, набрал снега и кинул римлянину в лицо. Марк бросил снежок в ответ, его поддержала Хелвис, и через минуту все кидались снежками, хохоча и радостно вскрикивая при удачных попаданиях. Марк был доволен: бросаться снегом куда более безопасное развлечение, чем затевать драки по харчевням.
Сидя в столице, легко было думать, что Империя все еще контролирует свои земли. Это было бы совсем просто, если бы Скаурусу не приходилось постоянно воевать с налоговыми документами. В кабинете у него висела карта западных провинций, на которой били показаны города, поставляющие налоги. Большинство городов и поселков на побережье были отмечены маленькими бронзовыми гвоздиками, обозначавшими, что имперские агенты собрали причитающиеся с них налоги. Однако центральное плато, бывшее привычным местом кочевья каздов, до сих пор оставалось местом для имперских чиновников недоступным. Хуже всего было то, что территории, занятые кочевниками, протянулись на восток едва ли не до долины реки Арандос, откуда уже рукой подать до Гарсавры. Если город падет, это откроет захватчикам путь на побережье.
Баанесу Ономагулосу горькая правда была известна не хуже, чем Скаурусу. Земли этого богатого магната были расположены у самой Гарсавры, и его терпение подвергалось испытанию при каждом новом донесении о продвижении каздов к городу. Император знал о причинах беспокойства Ономагулоса и полностью разделял его тревоги. Он бросил в долину Арандоса все свободные войска, по мнению Марка, даже больше, чем мог позволить себе Видессос, которому со всех сторон угрожали враги. На на каждом императорском совете Ономагулос просил отправить к Гарсавре все новые и новые отряды. Через шесть дней после Дня Зимы Туризин, в ответ на очередную просьбу первого маршала послать подкрепление в долину Арандоса, заявил:
– Баанес, я не располагаю неограниченным числом солдат, а Гарсавра – не единственное слабое звено Империи. Кочевники пробиваются через Васпуракан к Питиосу, жгут города и селения на юге западных провинций. Зимнего холода достаточно, чтобы сковать льдом реку Астрис, каморы вполне могут пощупать нас на юге. Отряд, который я послал на запад десять дней назад, вероятно, будет последним.
Ономагулос провел рукой по макушке – жест, как предположил Марк, вошедший у него в привычку еще с тех времен, когда у маршала была густая шевелюра.
– Двести семьдесят пять солдат. Ура, – сказал он кисло. – Бог знает, сколько наемников-намдалени и прочих чужеземцев, – он покосился на Скауруса, – сидят здесь, в городе, и жрут, как стадо свиней.
Баанесу ответил Дракс, и в словах барона была холодная логика наемника, которую давно замечал за ним Скаурус.
– Зачем Его Величество будет бросать моих людей в бой, к которому они не приспособлены? Наше вооружение и доспехи значительно тяжелее видессианских, обычно это очень помогает нам, но в глубоком снегу мы неповоротливы и станем легкой добычей для кавалерии кочевников.
– То же самое можно сказать и о моих легионерах, но нам придется еще хуже, ведь мы пехотинцы, – добавил Марк.
На этом спор мог бы и прекратиться, поскольку Баанес сам был солдатом и мог понять доводы военных. К несчастью, случилось так, что на этом совете Аптранда замещал Сотэрик. Аптранд свалился с сухим кашлем и высоким жаром. Горячий и нетерпеливый шурин Скауруса принял заявление Баанеса слишком близко к сердцу и ответил ему не менее резко.
– Значит, мы свиньи? Если бы ты, проклятый индюк, хоть немного знал, как нужно воевать с кочевниками, то не попался бы в ловушку под Марагхой и не сидел здесь, лепеча о помощи, которая потребовалась из-за твоей же собственной глупости!
– Вонючий варвар! – рявкнул Ономагулос. С треском опрокинув свой стул, он вскочил на ноги, ища рукой меч. Но искалеченная нога подвела его, и, чтобы сохранить равновесие, ему пришлось ухватиться за край стола. Эту рану он получил в том бою, о котором говорил Сотэрик, и насмешка намдалени ужалила его вдвойне.
– Следи за своим ядовитым языком, – прошипел Скаурус своему родственнику.
Дракс предупреждающе положил руку на плечо Сотэрика, но тот резким движением сбросил ее. Ни он, ни Аптранд не питали к барону большой любви.
Ономагулос наконец утвердился на ногах и выхватил саблю из ножен.
– Ну, иди сюда, ублюдок! – заорал он вне себя от ярости. – Я и на одной ноге разделаюсь с сопливым щенком, как ты!
Сотэрик вскочил со стула, но Скаурус и Дракс, сидевшие по обе стороны от него, схватили буяна за плечи, и тут боевой клич Туризина пригвоздил всех к месту.
– Довольно! – рявкнул Император. – Довольно, во имя святого света Фоса! Оба вы не лучше мальчишек, передравшихся из-за конфеты! Метрикес, дай Баанесу стул. – Зигабенос бросился выполнять приказание. – Так, а теперь сядьте и сидите спокойно до тех пор, пока у вас не появится что-нибудь умное в голове, то, что не стыдно произнести при всех.
Под его гневным взором оба спорщика сели. Сотэрик, слегка сконфуженный, Баанес, все еще разъяренный я едва скрывающий свою злость. Он не нашел в себе сил помолчать и спустя насколько минут вновь обратился к Гаврасу, разговаривая с императором, как с маленьким ребенком:
– В Гарсавру нужно послать еще солдат, Туризин. Это очень важный город, и сам по себе, и как стратегический пункт.
Император напрягся: Баанес так и не удосужился сменить тон, которым разговаривал с ним много лет. Гаврас, однако, все еще пытался держать себя в руках и терпеливо ответил:
– Баанес, я дал Гарсавре по крайней мере две с половиной тысячи солдат. Вместе с защитниками города, твоими подданными и слугами, пришедшими из поместий, этого должно быть более чем достаточно, чтобы удержать город до весны. Ты прекрасно знаешь, что кочевники не могут летать над снегом, они проваливаются в сугробы так же, как и все остальные. Когда наступит весна, я собираюсь ударить по врагу и не намерен разбрасывать солдат туда-сюда, пока у меня вообще никого не останется.
