Рыцарь Хаген - Хольбайн Вольфганг (прочитать книгу txt) 📗
Его появление затмило все: и роскошь убранства, и красоту парадного облачения валькирий. Если бы Хаген не знал исхода поединка, одного лишь сияния рукояти Бальмунга на поясе Ксантенца хватило, чтобы дать понять, кто здесь был истинным победителем.
Вероятно, Зигфрид почувствовал пристальный взгляд Хагена: проходя мимо, он на секунду остановился и посмотрел на него. И хоть лицо Ксантенца сохраняло полную бесстрастность, глаза его полыхнули гневом. Но затем он вдруг улыбнулся и прошествовал дальше, остановившись в шаге от трона Брунгильды.
Королева подняла руку, ропот в зале умолк. Хаген заметил, что двигала она только правой рукой, левая неподвижно лежала на подлокотнике.
— Гунтер Бургундский! — возгласила Брунгильда. — Подойди.
Размеренным шагом Гунтер приблизился к трону и слегка склонил голову.
— Ты явился к моему двору, — продолжала валькирия, — чтобы по древним законам добиться моей руки. Ты предстал перед испытаниями, назначенными богами, и с честью выдержал их. Назови теперь свою волю. Моя жизнь и корона принадлежат тебе.
Гунтер шагнул вперед, взглянул в лицо Брунгильды и опустился на одно колено, губами прикоснувшись к подолу ее мантии. Затем встал, подошел к трону сбоку — так, что Зигфрид был вынужден посторониться, — и схватил ее здоровую руку.
— Моя королева! С тех пор как я впервые услышал о твоей красоте и славных подвигах, сердце мое воспылало любовью. А когда я впервые тебя увидел, понял, что не смогу без тебя жить.
Лицо Брунгильды оставалось каменным. Взгляд был устремлен вдаль, мимо Гунтера.
— Но теперь желание моего сердца исполнилось, — продолжал Гунтер, — Брунгильда, королева Изенштейна, — моя, — Он возвысил голос: — Завтра, как только взойдет солнце, мы отправимся в Вормс, чтобы от красоты королевы засияла моя крепость.
— Уже… завтра? — вырвалось у валькирии. Маска королевской неприступности рассеялась.
— Завтра, — Тон Гунтера не допускал возражений. Он отвесил легкий поклон и коснулся левой рукой сердца, — Ты просила назвать мое желание, королева. Так вот что я решил: с первым лучом солнца мы поднимаем якорь, и, если боги и ветер будут к нам благосклонны, через десять дней мы достигнем Вормса. Ты можешь взять с собой двух спутниц, остальные останутся здесь — они больше тебе не понадобятся.
— Прости, Гунтер, — вмешался Зигфрид, — но Брунгильда ранена.
Подчеркнуто медленно король повернулся, смерив нибелунга долгим презрительным взглядом. Затем он усмехнулся:
— Я знаю, Зигфрид Ксантенский. Но у нас в Вормсе хорошие врачи, и, чем раньше мы сможем воспользоваться их помощью, тем лучше.
Брунгильда попыталась что-то ответить, губы ее шевельнулись, но она не произнесла ни звука. Требование Гунтера оказалось слишком неожиданным.
— Я могу понять твое удивление, моя королева, — в голосе Гунтера сквозила ирония, — и нежелание покидать землю предков. Но эта страна холода и бурь не подходит мне и моим друзьям. Да и тебе не пристало прозябать здесь в одиночестве. Мы отправимся к солнечным берегам Рейна, и мой народ будет почитать тебя своей королевой, — На мгновение он умолк, а затем обратился к окружившим их стражницам: — Вы слышали слова своей королевы. По вашим законам теперь я — повелитель Изенштейна. Ваш король.
Зигфрид нахмурился. Шагнув вперед, он пристально посмотрел на Гунтера. Грозный ропот прокатился по залу.
Гунтер терпеливо дождался, пока снова воцарится спокойствие.
— Слушайте мое решение! Этот замок, эта земля и ваши клинки отныне принадлежат мне, Гунтеру Бургундскому. Но Вормс далеко, и моя империя достаточно велика. Стены моей крепости надежны, у меня достанет воинов отразить любое вражеское нападение. Мои сокровищницы полны драгоценностей и золота — я ни в чем не нуждаюсь и не претендую на сокровища валькирий. Но самую ценную жемчужину, — он с улыбкой взглянул на Брунгильду, — я забираю с собой, все же остальное для меня ничего не значит. Посему воля моя такова: все, кто преданно служил Брунгильде, должны быть вознаграждены, — Он развел руками, — Эта крепость останется нетронутой. Никто не имеет права вступить на этот трон, когда Брунгильда покинет его, а вы, ее подданные, можете жить здесь сколько пожелаете. Землю и все владения распределите поровну между собой. Возьмите все золото и бриллианты и тоже поделите. Завтра, когда парус нашей ладьи исчезнет за горизонтом, ворота Изенштейна будут открыты для всех поклявшихся Брунгильде в верности.
Все взгляды устремились на валькирию. «Одно ее слово, — с содроганием подумал Хаген, — одно движение — и меня с Гунтером и Данквартом разорвут на куски».
Но Брунгильда безмолвствовала. Она словно только что очнулась от глубокого сна. Взгляд заволакивала пелена, в лице не было ни кровинки, губы посерели. Хаген сомневался, что она понимает слова Гунтера.
Наконец королева с усилием кивнула головой.
— Вы слышали волю Гунтера Бургундского, — сказала она. — Его желание… с этой минуты стало и моим желанием тоже. — Прикрыв на мгновение глаза, она поднялась с трона. — А теперь… идите.
Гунтер кивнул.
— Пусть во все замки и дома Исландии отправляются посланницы, чтобы огласить мою волю, — заявил он, — Сегодня же вечером, когда зайдет солнце, они должны выехать.
— Сегодня вечером! — прошептал Данкварт. — Если он доживет до вечера.
— Тихо! — зашипел Хаген.
Стражницы не шелохнулись, как будто никто из них и не слышал приказов Гунтера и Брунгильды. Их переполняла ненависть, которая, казалось, вот-вот выплеснется наружу. Одна из стражниц, обнажив меч, шагнула к Гунтеру, еще несколько девушек последовали ее примеру.
Но тут Брунгильда вмешалась:
— Остановитесь! Прошу вас, не навлекайте позора на эту крепость и на всех нас.
Краем глаза Хаген заметил, как Зигфрид схватился за рукоять Бальмунга. Не совсем было ясно, чью сторону занял бы Ксантенец, обнажив клинок. Кивнув брату, Хаген отстранил стоявшую перед ним стражницу и шагнул к Гунтеру. Данкварт встал рядом с братом.
— Уберите оружие, — строго повторила Брунгильда, — Я понимаю, что гнев ваш праведный, но было бы преступлением обнажить мечи против Гунтера и его подданных. Король бургундский одолел меня в честном поединке, и теперь он — ваш законный повелитель. Если вы нападете на него, значит, поднимете руку на меня. А теперь идите, оставьте нас одних. Мы сами создали законы, по которым он завоевал это право, — добавила она с горечью.
Наконец раздался звон клинков — стражницы нехотя вложили мечи в ножны.
— Идите, — повторила Брунгильда.
Женщины молча повиновались. Хаген и Данкварт не шелохнулись, пока все девушки не покинули зал. Только тогда Хаген и Данкварт почтительно отступили назад.
Лицо Брунгильды было каменным.
— Прошу извинить меня, Гунтер Бургундский, — молвила она, — Перед поездкой предстоит много приготовлений.
Гунтер склонил голову:
— Да, моя королева.
Брунгильда вышла из зала, Хаген проводил ее внимательным взглядом. Валькирии удалось справиться со своими чувствами: походка ее была гордой, исполненной достоинства. Зигфрид, за все время не проронивший ни слова, отправился вслед за ней.
— Зачем ты так поступил, Гунтер? — с упреком спросил Хаген.
Гунтер тонко улыбнулся:
— Ведь я имею на это право, разве нет?
— И ты считаешь, что за это она тебя полюбит?
— Нет, но когда она станет моей женой и поживет в Вормсе… — Он пожал плечами, — Кто знает, быть может, мы станем друзьями, если уж она не сможет меня полюбить.
— А если нет? — настаивал Хаген. — Если она все же уйдет?
— Уйдет? — тихо переспросил Гунтер. — Но куда, Хаген?
На следующее утро по приказу короля был подготовлен корабль. Брунгильда с двумя спутницами уже поднялась на борт, когда Хаген и Данкварт подходили к пристани. Ладья легко покачивалась на волнах, нагруженная тюками и сундуками, принесенными подданными Брунгильды, свежий ветер надувал паруса. Позвякивали цепи, туго натянулись канаты — корабль, точно хищник из клетки, рвался в открытое море.
