Искатели прошлого (СИ) - Орлов Антон (электронная книга TXT) 📗
— Будешь здесь отдыхать, пока не придет караван с Сансельбы.
Я удивился — с какой стати сюда пойдет караван? — но потом понял. От выгодного рейса наши никогда не откажутся, и, видимо, деятели из коалиционного правительства, обвиняющие Трансматериковую в беспринципности, политической индифферентности и пособничестве Темному Властителю, не так уж далеки от истины.
— Залман, ты редкостный наглец, — ледяным тоном добавил Мерсмон — и вдруг врезал мне в солнечное сплетение, так что парировать удар я не успел.
Я пытался защищаться, но у меня еще не полностью восстановилось кровообращение в затекших руках, а он бил молниеносно, прямо-таки с нечеловеческой скоростью. Яранса и Лайя не принимали участия в избиении, стояли возле двери и спокойно созерцали эту сценку. Наверное, им не привыкать… Наконец ему надоело. Сбитый с ног, я сидел, опираясь ноющей рукой о покрытый ковром пол, а он смотрел на меня сверху вниз — в черной коже, на голове сверкает самоцветами платиновая диадема, прямые светлые волосы свисают почти до пояса, и глаза льдисто мерцают на худом жестком лице.
— Это чтобы ты не забывал, кто ты и кто я.
"Отыгрался за прошлый раз? Зато я тебя тогда в челюсть достал и по уху…"
Это было с моей стороны опрометчиво — мог бы дождаться, когда он уйдет, и потом уже предаваться утешительным воспоминаниям.
— А еще раньше подбил мне глаз. Встать!
— Какой глаз?.. Когда?..
— В "Голодном грузовике". Я сказал, встать.
Я назло остался сидеть, не хотелось облегчать ему задачу.
— Поднимите его.
Кесу грубым рывком поставили меня на ноги, и он мне еще добавил.
— В следующий раз не испытывай мое терпение. Ты мог получить сапогом в лицо.
— Я все-таки не настолько низкого мнения о вас, — возразил я, глядя ему в глаза.
— Пижон, — процедил Темный Властитель. — Благородный герой… Пойми же, тупой дикарь, в реальной жизни благородство встречается один раз на миллион, не чаще.
— Вы можете доказать, что один раз на миллион? Вы, что ли, считали?
Он повернулся и вышел, словно у него терпение лопнуло. Кесу вышли следом за ним и заперли массивную дверь. У меня все тело болело, но переломов и трещин, насколько я мог судить, не было. Видимо, Мерсмон, как и в прошлый раз, не ставил целью меня покалечить. Наверное, на цивилизованного человека такая экзекуция могла бы подействовать угнетающе, но я-то "дикарь" (насчет тупого — спорный вопрос), и еще дело в том, что в детстве меня никогда не били, чтобы унизить. В нашей маленькой общине на острове Селина отношения между людьми были добрыми и терпимыми, жестокости с лихвой хватало в окружающей среде, но то была нечеловеческая среда. Так что побои не вызывают у меня никакой эмоциональной реакции, кроме досады.
А Соглядатай, значит, был Мерсмона, зря я думал на Вир… И зачем ему понадобилось за нами следить? Или он предполагал, что мы путешествуем не просто так, а выполняем какие-то поручения Вир и ее друзей-подпольщиков? Вот же, наверное, локти кусал, когда понял, что понапрасну потерял время! Я злорадно ухмыльнулся и приступил к исследованию своей тюрьмы.
Комната походила на гостиничный номер. За дверью сбоку находился выложенный изразцами санузел — туалет и душевая кабина, я обнаружил, что водопровод в этом обиталище зла работает исправно. Стены были задрапированы кесейскими коврами с цветочным орнаментом, и такой же ковер на полу, кушетка накрыта синим стеганым одеялом с ярлыком сансельбийской фабрики. С потолка свисала люстра молочного стекла, из стены выступал горячий бок чугунной печки. Маленькое стрельчатое окошко забрано толстой решеткой, стекло рифленое, непрозрачное.
Позже две кесу принесли мне ужин. Я съел все, кроме мяса — неизвестно, чье оно! — и попросил что-нибудь почитать. Они где-то раздобыли сборник пьес Бориса Левгера с иллюстрациями Иветты Сао — летящие линии, образы наплывают друг на друга, мне нравится этот стиль. Я спросил, нельзя ли увидеться с Дэнисом, они сказали, что нет.
При других обстоятельствах я бы так и прожил в уютной комнатушке с коврами и теплой печкой до прибытия каравана, и потом в ответ на вопросы о кесуанских ужасах пожимал бы плечами: "не знаю, не видел", но уже на следующий день все пошло кувырком.
У меня был выбор: остаться на своем островке безопасности или выйти наружу — и я выбрал второе. Запертая дверь меня не остановила, я ее попросту вышиб.
Вскоре после обеда я услышал далекий крик, резонирующий под сводами каменных коридоров, и мне показалось, что это голос Дэниса. Он вовсе не такой изнеженный, как утверждает Вир: и когда я сломал ему руку, и в самом начале, когда я подобрал его, избитого, на улице, не было никаких стонов и жалоб. А сейчас он кричал, срывая голос — так же, как Курконо в ту ночь, когда его убивали кесу. Иногда крики замирали, но после это начиналось опять.
В коридоре как будто никого не было. Я попытался выбить дверь, но она оказалась прочная и тяжелая, из твердой, как камень, древесины. Ничего — расшатаю и все равно выломаю… Прошло несколько часов, и дневной свет за похожим на матовую льдину зарешеченным оконцем начал меркнуть, когда я наконец-то справился с первым препятствием. Увидев, какая там рама и какие петли, от души порадовался, что не знал этого заранее — а то бы не поверил, что смогу такую дверь одолеть. Но радость была коротенькая и словно бы механическая: крики Дэниса к тому времени затихли, и я мог только гадать, в каком состоянии найду его… или то, что от него осталось.
Я прислонил дверь к проему (хотя и понимал, что никого это не обманет — даже издали видно, что она именно прислонена, а не закрыта), и начались мои блуждания по замку-в-скале. Темный Властитель загородные хоромы себе отгрохал — зашибись, не хуже Весеннего дворца в Танхале! А может, их еще до него отгрохали, я не знаю.
Здесь были и кесу, и люди, что облегчало мою задачу. Одного из людей я оглушил и раздел, натянул до самых глаз его вязаную шапочку, прикрыл лицо шарфом и надел куртку с поднятым капюшоном — словно только что снаружи, с холода. Его оружие я тоже позаимствовал.
Мне удалось отыскать здешнюю тюрьму — в подвале, естественно. Там снова кричали, но уже не Дэнис, голос был ниже и грубее. Двери стальные, с зарешеченными окошками, в пустом коридоре стоял у стены металлический бак, прикрытый грязной окровавленной тряпкой. Я приподнял тряпку, и меня прошиб холодный пот: свежие кости с остатками мяса, фрагмент чьей-то грудной клетки, кисть руки с короткими волосатыми пальцами и грязью под ногтями, на безымянном — печатка из потемневшего серебра, с эмблемой лесной пехоты.
Из оцепенения меня вывел шаркающий звук шагов. По коридору тащился долговязый понурый старик в рабочей спецовке, с ведром и шваброй.
— Как чувствовал, что этим кончится… — пробормотал он дребезжащим голосом, когда я навел на него пистолет.
— Где Дэнис Кенао?
— Какой Дэнис Кенао?
— Один из тех двух парней, которых привезли вчера вечером. Ему на вид около восемнадцати, зеленые глаза, темные волосы. Что с ним сделали?
— А, этот… Слышал о нем… Так он же не здесь!
— А где?
— Наверху. У Весеннего господина.
— Он живой? Что с ним?
— Знать не знаю. Я убираюсь тока здесь, внизу. Они сейчас кушают, а мне потом за ними прибирать.
— За пленными? — уточнил я.
— За кесу. Пистолета я твоего испугался… Я тута на такое насмотрелся, что пушкой меня не запугаешь. Во, глянь! — он показал на бак. — Знаешь, чего там внутри?
— Уже видел. Отведи меня туда, где держат Дэниса Кенао, тогда останешься жив.
— Иди, если хочешь, сам на мою работу! По-твоему, я до пенсии доживу?
— Точно не доживешь, потому что я тебя сейчас пристрелю.
По-моему, он был немного сумасшедший, и это не удивительно — насмотревшись на такое, недолго свихнуться. Мы поднялись из мрачных нижних коридоров в ярко освещенные верхние, где я уже побывал. Стены там отделаны полированным мрамором, в арочных нишах много интересного: статуи, вазы, сростки кристаллов, покрытые лаком раковины, панцири и скелеты неведомых тварей, но мне было не до того, чтобы все это рассматривать. Попадавшиеся навстречу кесу не удостаивали нас вниманием, зато один хмырь привязался: куда мы прем в это время суток с ведром и шваброй?
