Восход Левиафана (СИ) - Фролов Алексей (читать книги онлайн бесплатно полностью .TXT) 📗
- В принципе, подобные инсинуации адекватны актуальным общественным реалиям, - выдал Локи. И будто сам удивился столь замысловатой фразе.
- Хренасе ты дал! - хохотнул Карн. Хохотнул довольно громко, гораздо громче, чем позволяли приличия. На него вновь недвусмысленно покосились. Но пока никто не рискнул подойти и «предложить выйти». Хотя на памяти Карна выходили отсюда нечасто, обычно все начиналось прямо тут, меж столиков.
- Могу, если хочу, - подмигнул ему Локи. В этот момент он отчетливо напоминал Рокеронтиса. И Карн, наконец, осмелился спросить.
- Ты прости, если мой вопрос покажется тебе неуместным или даже оскорбительным... - начал он.
- Заметил все-таки? - ухмыльнулся Локи и опрокинул в горло очередную кружку. Кег на 20 литров принесли совсем недавно, а он уже опустел на треть. Карн честно пытался не отставать от товарища, но смертному было непросто сравниться с богом в этом нелегком деле.
- Что заметил? - не понял Карн.
- Не дури, все ты понял, - прищурился бог огня. - Ты действительно умен, не спорю. Только инерция мышления, навязанная годами слепоты, глухоты и немоты, все еще тормозит тебя. Будь проще. Прими все, как есть.
- Это трудно, - честно признался Карн. Он до сих пор иногда просыпался с мыслью о том, что все это - какой-то сумасшедший кэрроловский сон. Но потом он шел умываться, делал зарядку, завтракал вместе с Древними Богами у фонтана с целительной водой и все шло своим чередом, все потихоньку обретало смысл и суть.
- А кому сейчас легко? - весело парировал Локи. - Уж не богам, это точно! Ну, да ладно, ты хотел меня о чем-то спросить.
- О том, какой ты на самом деле? - выпалил Карн. - За эти несколько дней я видел тебя разным, очень разным. Ты был, как Рокеронтис, беззаботный и по-мальчишески задиристый. Ты был, как Эрра, грозный и рассудительный. Ты был, как Тот, задумчивый и безмерно мудрый. Полагаю, любое из твоих состояний копирует чье-то поведение. Но какой ты в действительности? Каким ты был рожден?
- Все это очень грустно, парень, - Локи попытался улыбнуться, но вышло как-то не очень. Он опустил взгляд на пивной бокал. В этот момент в его печали Карн узнал себя самого. - Дело в том, что меня, как такового, нет. То есть я всю свою жизнь был отражением кого-то. Знаешь, такой идеальный хамелеон, мне пары мгновений хватает, чтобы с безупречной точностью скопировать манеру речи, мимику, поведение любого, будь то бог или человек. Но когда я пытаюсь стать самим собой... у меня ничего не выходит. Я пытался вспомнить, каким был раньше, до того, как впервые стал подражать кому-то, и не смог, понимаешь? Я всегда был чередой отражений, никогда не был собой, потому что меня самого... быть может, и нет вовсе?
- Разве так может быть? - усомнился Карн.
- Я тут вообще перед кем распинаюсь, а? - осведомился Локи, состроив гримасу, полную негодования. - Ты видно забыл, что нас создают люди. Поэтому возможно все. У Купалы вон видал, какой черен? Это он, между прочим, ввел в моду шаровары, потому как любой другой фасон в его случае получался вульгарным!
- Серьезно? - улыбнулся Карн. Бог огня, как обычно, виртуозно сменил тему. Но от Карна не укрылась искорка боли, которая на миг проскользнула в нечеловеческих глазах Локи. Его это коробило, он действительно не мог найти себя и, видимо, сильно переживал по этому поводу. С другой стороны, грусть была искренней, неподдельной, значит ли это, что в нем есть что-то свое? В конце концов, чувства...
Карн не успел додумать мысль до конца. Локи легко коснулся его виска, как когда-то сделал Рокеронтис, когда Карн еще ничего не знал о Древних Богах, ангелах и прочих проблемах этого дрянного мирка. Но Локи все сделал иначе - он не повредил сознание Карна, не обрушил на него все свои воспоминания нескончаемым потоком мерцающих образов, от которых легко можно было сойти с ума. Он дал парню конкретное воспоминание. Первое воспоминание первого бога.
***
Он не помнил, как все началось. Не мог помнить, потому что на тот момент у него еще не было памяти. У него не было высших когнитивных функций, не было базовых рецепторов и оболочки. Но он уже был. Появился, вспыхнул одинокой искрой в бездонной тьме, на стыке двух начал - холодного мертвого мира и живого пламени человеческой мысли.
Так он и родился - в месте, где реальность впервые соприкоснулась с мета-реальностью, что соткана иллюзорной плотью человеческой... надежды? Страсти? Фантазии? Тогда он не смог бы с уверенностью сказать. Да и сейчас не смог бы, потому что тогда мир вокруг был настолько прост, что его невозможно было понять. Даже будь у него желание это сделать.
Он просто был. Одинокая искра, которая тысячелетие за тысячелетием тонула в бесконечной темноте мета-реальности. Где-то глубоко, в самой его сути, уже рождались ответы на еще не заданные вопросы. И он не понимал, но помнил, что это были импульсы, приходящие извне, каждый из которых нес с собой что-то особенное, что-то для него. Первый импульс принес душу и жизнь. Второй дал разум и движение. С третьим пришли облик, речь, слух и зрение.
Так он стал похож на тех, кто уронил его в этот мир. Он стал похож на людей. Но он понимал, что у него с ними столько же общего, сколько и отличного от них. И чтобы узнать больше, он решил поговорить с ними, ведь теперь он мог это!
Но люди не слышали его, он говорил, а они продолжали ловить рыбу, рубить деревья, строить жилища и кроить одежду. Он говорил, а они бросались друг на друга с ножами и топорами, создавали прекрасные фибулы и искусные резные стрехи. Они насиловали и любили, прощали и проклинали, пока он говорил и говорил. Некоторые слышали его во снах, другие (их называли безумцами) - наяву. Но они не понимали ни слова. Большинство - потому что не могли, немногие - потому что не хотели (забавно, ведь пройдет совсем немного времени и все изменится).
И он понял, что не в силах говорить с людьми, пока является частью мета-реальности. Здесь он был всесилен, но одинок. И не у кого было просить совета. Он смутно понимал, что есть что-то выше, дальше и глубже. Есть что-то, без чего он не мог быть рожден. Он видел древо, что пронзало оба мира. Он даже мог проследить его путь от сингулярного семени до гибели в неистовом огненном смерче. Но он не видел того, кто посадил это семя. Не понимал - зачем.
Века слились в мгновения бесплодных попыток попасть в мир людей. А потом, однажды, он увидел человека, что лежал на окровавленной траве, прижимая руку к колотой ране в груди. Дух человека готов был покинуть тело. И в этот миг человек обрел зрение и слух. Истинное зрение и истинный слух.
- Ты, - сказал он. - Я вижу тебя.
Он не знал, что ответить. Столько времени он пытался воззвать к людям, своим создателям. У него были все ответы, которые он мог бы им подарить. Но вместо этого хотел спрашивать, спрашивать, спрашивать.
- Ты всегда был здесь, - сказал умирающий воин. - Жаль...
И с последним выдохом туманное облачко вырвалось из груди человека, унося за собой его неукротимый дух.
Он видел, что тело свободно, но еще не мертво. И он занял место духа, и у него получилось. Было странно оказаться в этом теле, в этом мире, из которого происходит все, из которого тянутся корни великого древа. Было странно дышать легкими и видеть глазами.
Ему потребовалось немало времени, чтобы свыкнуться с новыми ощущениями. Но он сумел. И понял, что теперь может обратиться к людям. Может, наконец, дать им ответы и задать свои вопросы!
Но когда он пришел в ближайшее селение, люди в страхе разбежались от него. Здесь знали того воина, чье тело он занял. Знали, что тот воин мертв. И каждый видел смертный след от колотой раны на его груди.
- Драуг! - кричали они, и прятались в домах. Иные хватались за оружие и громко рычали, не для того, чтобы напугать его, скорее - чтобы ободрить себя. В тот миг он понял две вещи. Во-первых, здесь ему не место, здесь его не станут слушать и тем более не станут ему отвечать. Во-вторых, это странное слово «драуг» породило движение, легкую рябь на самой границе мета-реальности. Еще не сущность, о - далеко нет, но уже ее зачаток.
