В плену бессмертия (СИ) - Дорошин Богдан (лучшие книги TXT) 📗
Человек, совершивший нечто плохое, всегда попытается найти себе оправдание. Такова уж природа смертных, и Сиркин не стал исключением. Он не хотел брать на себя груз вины, он его не заслужил! Это они бросили его в темницу, они его пытали и из-за них он оказался на волоске от гибели! И Кейт погибла тоже по их вине, а так же все те люди… тысячи жизней. Не он, Максим, повинен в их смерти, а проклятые храмовники! Гнусные фанатики, что каленым железом жгли его плоть, рвали суставы и ломали кости! Убить их мало…
— Как думаешь, эта решетка долго выдержит? — спросил Аксир, чтобы отвлечься. Его как и послушника весьма беспокоили покинувшие свои могилы мертвецы.
— Она железная, но очень старая, — пожал плечами здоровяк, а потом пугливо выпалил: — Давай уйдем от них подальше! Это же… отродья Тьмы! Подумать только… в святом-то месте!
— Помолись, — с сарказмом бросил Макс, но послушник принял его совет за чистую монету и опять заладил со своими песнями. Правда декламировал их он очень тихо, почти беззвучно, но все равно Сиркина это раздражало.
Как выбраться из сложившейся ситуации, Аксир не представлял, но отчаянно гнал от себя пессимистические мысли. Сознание отчаянно твердило, что хуже уже все равно не станет, а потому можно пробовать все что угодно. Тем более, что одна здравая мысль уже пришла молодому человеку в голову.
— Как тебя зовут, священник? — спросил он.
— Я не священник, всего лишь послушник. А ты разве нет? Я Лонн, пою в хоре по воскресным мессам, а еще…
— Скажи мне Лонн, — сухим, безжизненным голосом произнес Максим. — Испугаешься ли ты вида крови… если она будет принадлежать тебе?
Тон Аксира не понравился послушнику, и он пугливо сделал шаг назад, чуть не перецепившись через мертвое тело с разорванным животом.
— Ты чего удумал? — сглотнув, пролепетал здоровяк.
Битву между верховным личом Саавахом и отцом-магистром Нарданом ва Цорри могли бы воспеть в балладах и пересказывать из уст в уста многие века, но так уж получилось, что мало кто увидел как сошлись высшие иерархи на площади Экралота. А кому «посчастливилось» — тот уже рассказать никому ничего не мог. Свет и Тьма столкнулись столь мощно, что наблюдать за какофонией буйных красок магии было попросту невозможно.
Те из смертных, кто спрятался в домах и до кого не добрались умертвия, в полной мере ощутили мощный выброс энергии, и заслониться от него удалось далеко не каждому. Некоторые впоследствии даже помутились рассудком, а те кто рискнул выглянуть из окна в момент схватки навеки ослеп, успев разглядеть лишь смутные очертания страшного, пусть и краткосрочного сражения.
На стороне ва Цорри стояло само измерение, в то время как верховный лич по сути даже не находился на Землях Скарга. Свои удары противники посылали через Разлом, круша все на своем пути. Ни один из них не мог пройти сквозь незримую черту, но это не мешало непримиримым врагам обмениваться боевыми заклятиями страшной разрушительной силы. Магия сталкивалась с магией, шипя, взрываясь и искрясь. Некоторые заклятия поглощали друг друга, некоторые прорывались сквозь защитные барьеры, а иные даже не успевали сформироваться в пространстве и сразу гасли.
Высшие иерархи Света и Тьмы действовали на пределах своих сил, и Саавах в конечном итоге вынужден был отступить. Он не мог победить, и знал это с самого начала. К пространственной аномалии он явился в первую очередь потому, что так было предсказано за многие тысячи лет до этого события. А еще… Еще лич хотел испытать Судьбу на прочность. Попытаться уничтожить угрозу вопреки пророчеству из «Великой Книги Тьмы».
Когда Разлом Реальности захлопнулся, синее небо Земель Скарга начало быстро поглощать унылую свинцовую высь из Морт`Райса. Полыхнуло несколько молний, загремел гром, а после без всяких предпосылок начался дождь. Холодный и обильный.
Нардан ва Цорри стоял посреди главной площади Арсдана, сжимая «Кинжал Урхаэля» в правой руке. От лезвия Регалии исходил белесый дым, в то время как отец-магистр никак не мог выкинуть из головы слова верховного лича, раз за разом прокручивая в сознании его предостережение.
Мальчишка несущий погибель. Не то ли это существо, что воспользовалось Вратами Измерений и которого они пытались изловить?
— Но если обладает он могуществом, способным низвергнуть нас в пыль, — пробормотал ва Цорри задумчиво, — тогда почему Зрящий ничего нам не сказал? Да и стоит ли верить словам порождения Тьмы? Все они лживы и коварны…
Но успокоить душу не получилось. Член Святого совета лучше других знал, что пророчества «Великой Книги Тьмы» зачастую сбываются. И это не на шутку его беспокоило.
Они шли медленно, с опаской, в любой момент рискуя расстаться с жизнью. Аксир плотно держал Лонна за кисть, и из-под его ладони капала кровь. Здоровяк далеко не сразу согласился на план, придуманный Максом, но другого выхода не было. Желтоглазая тварь могла вернуться в любой момент, а ожившие мертвяки напирали на решетку с завидным упорством. Она бы конечно выдержала, но ждать у моря погоды было бессмысленно, и в конечном итоге молодые люди открыли ее сами. Потому, что спастись можно было лишь продвигаясь вперед.
Сиркин ощущал лишь слабое дуновение силы, но его хватало, чтобы молитвы, которые он читал по памяти Кейт, разгоняли мумий в стороны. Те хрипели, шаркали ногами и толкались, но подойти не могли. Лонн дрожал, все еще не придя в себя после того, как ему порезали вены на запястье. Он чувствовал, как уходит его кровь, его жизненная сила, но Аксир ухватился за кисть крепко. Даже если бы послушник захотел, то не вырвался бы. Да и живые мертвецы пугали здоровяка похлеще всего остального.
Умертвий насчитывалось не так много, как могло показаться изначально. Многие из поднятых попросту не сумели сдвинуть тяжелые плиты своих гробов, и сейчас скреблись о камень изнутри. С приближением Макса и Лонна этот звук затихал, но возобновлялся тот час же, как только они удалялись в темноту.
Читать молитвы оказалось труднее, чем Сиркин рассчитывал. Почти сразу стало понятно, что отгоняют нечистых далеко не все его слова, а лишь некоторые из святых песен, вероятно, утвержденных самим Эркалотом. К сожалению, Кейт знала всего несколько, а потому приходилось читать заклинания по кругу. И с каждым разом сила их уменьшалась: то ли для постоянного эффекта требовалось разнообразие, то ли кровь Лонна давала меньше энергии. Аксир тянул его жизненную силу нещадно, ибо не умел контролировать свою странную способность.
Спустя какое-то время — сколько точно прошло, Макс не считал — впереди показалась окованная железом дверь. Возле нее стоял силуэт, который в свете факела разглядеть поначалу не удалось, но когда путники приблизились, стало понятно, что это бросивший их священник. В своей рясе, он стоял уткнувшись лбом в мореное дерево, а при их приближении развернулся.
Лонн сдавленно ахнул, а Сиркину стоило неимоверных усилий, чтобы не прервать свою молитву. Падре был мертв. Его лицо… да не было собственно у него больше лица. Лицевые мышцы и кожу обглодали, а нижнюю челюсть вообще вырвали с мясом. Лишь один пустой глаз смотрел на приближающихся людей, и не было в нем ничего осмысленного. Вероятно в страхе он не рассчитал, что впереди может оказаться еще одна дверь, ключей к которой у него не оказались. «Потому как связка у меня», — подумалось Максу без всяких сожалений.
Падре быстро отступил с дороги, когда его коснулись мягкие энергетические волны молитвы. При этом он издал горловой возглас, от которого кровь застыла в жилах. Лонн весь дрожал. Закрыв глаза, он читал молитву в унисон Максу, и тому даже пришлось сильнее сжать кисть здоровяка, чтобы послушник вспомнил о том, чтобы отпереть дверь, так как у Сиркина свободных рук не было. В одной факел, в другой — кисть здоровяка.
Как только ключ щелкнул в замке, беглецы уже хотели прошмыгнуть в открывшийся проем, но откуда-то сзади послышался голос:
