Чувство времени (СИ) - Федорова Евгения (читать книги онлайн .TXT) 📗
— Я не нуждаюсь в других учителях, кроме дори Демиана! — громко заявила Марика.
— Тогда не позорь меня, — огрызнулся я. — Сядь рядом и помолчи.
Она не опустила головы и никак не показала, что ей стыдно, уселась на край кресла, снова заняв свою напряженную позу ожидания чего-то неизбежно дурного.
— Итак? — подбодрила меня Лааль.
— Дурная магия распространяется, будто чума, которую разносят крысы, — я вздохнул, собираясь с мыслями. Признаться, рядом с этой женщиной я немного робел, как робеешь перед строгой матерью, готовой отчитать тебя за проступок. — Целые деревни стариков, которые еще прошлой ночью были обычными людьми. Поселения, в которых почти никто не выжил. Говорят, их убивают ледяные големы, спустившиеся с гор. Их глаза — глаза светящегося льда, и их нельзя поразить ни одним оружием.
— Я видела, как их колдун сотворил из песка лошадь, — выпалила Марика.
— Не может молчать, да? — сочувственно спросила Лааль, обращаясь ко мне. — Рабам, которые слишком много говорят, зашивают рот. Зачем тебе служанка, на которую нет управы? Кнут — это все, чего она достойна.
— А ты, Лааль, не знаешь других отношений, кроме рабских? — уточнил я, не проследив за своим собственным быстрым языком.
— Ах, дружба, — она вздохнула. — Или, быть может, привязанность?
— Она мне как дочь, — отозвался я и получил в ответ испепеляющий взгляд больших глаз. Вот те раз!
— Раз так, тебе нужно потратить чуть больше времени на ее воспитание, — сообщила Лааль. — Не все так добры, как я, и не все готовы терпеть подозрения и выкрики дитя, которое еще не стало женщиной и не обрело своего места в жизни!
— Ах, оставь, Лааль, — попросил я, — меня занимает не это. Прости ее и поверь, как только у меня дойдут руки, я возьму прут и хорошенько обхожу ее, чтобы знала свое место.
Марика побледнела, но не от того, что я обещал ее наказать. В ее взгляде внезапно появилась хорошо знакомая мне тоска и разочарование.
«А ты ждала чего-то другого? — подумал я грустно. — Быть может того, что я начну сдувать с тебя пылинки? Да, нам многое пришлось перенести, и один корабль объединил наши судьбы. Это все. Если хочешь у меня учиться, знай пределы дозволенного».
— Моя задача — достичь в своих владениях того равновесия, что царит в твоем доме, но чей-то злой умысел готов уничтожить сотни невинных ради неизвестной мне цели. Он направляет руки врагов и сеет хаос, он объединяет племена в надежде разрушить благополучие, — я впервые произносил вслух то, о чем думал. — И никто не даст тебе гарантии, Лааль, что разрушив наши жизни, он не придет за твоими.
Она лишь улыбнулась, принимая мои слова за шутку или, быть может, за угрозу. Я внезапно подумал, что она могла счесть их проявлением слабости, но было уже поздно.
— Я могу стереть их в порошок, как разорвал в клочья водяного змея, — сказал я устало, — но для этого мне нужно вернуться на материк. Вот то, что меня тревожит.
— Водяные змеи, — Лааль сморгнула. — Они служат так же, как служим мы все.
— Вам? — спросил я быстро.
— Нам? — казалось, женщина была удивлена моим вопросом. Потом рассмеялась. — Нет, — сказала она с деланным весельем. — О таком мы даже мечтать не можем. Тем более что островитяне и водяные змеи с некоторых пор самые страшные враги. Многие века мы терпим беды, когда они приходят в наши воды. Твари переворачивают рыболовецкие суда в поисках наживы и заглатывают целиком все, что кажется им съедобным. Змеям нет дела, человек это, барахтающийся в прозрачной воде, или дельфин. Уж поверь, если бы водяные змеи служили нам, они бы не стояли на страже торговых путей к материку. Как ты справедливо заметил, этот путь выгоден всем нам. Глупо рубить протягивающую товар руку. Нет, змеи не служат нам.
Я вздрогнул, вглядываясь в ее лицо, пытаясь поймать ответный взгляд, но на этот раз Лааль отвернулась, будто пытаясь скрыть свои чувства. Возможно, так оно и было.
— У морских змеев есть хозяин, и он преследует свои цели, — сказала она глухо. — Ты не единственный, кто убил водяного змея.
— Ты видела? — спросил я. — Знаешь?
— Только на картинах, — она покачала головой. — Выбитые на скалах очертания, на века въевшиеся в камень. Их высек тот, кто видел. Картины смерти, когда змей вплыл в гавань Велинерца. Он обвивал корабли кольцами и дробил их в щепы, ненасытный в своей слепой ярости глотал всех живых. Тогда сам Гуранатан покарал его и прогнал из гавани прочь. Это была месть за еще более древнее убийство. Змей хотел свое сердце.
— Сердце? — уточнил я.
— Наша реликвия, — Лааль снова обрела контроль над собой. — Добытое моей праматерью сердце водяного змея.
— Ты дашь мне взглянуть?
— Ты хочешь смотреть на реликвию или на картины?
— И на то и на другое, — я чувствовал волнительный трепет, будто один лишь взгляд на то, о чем рассказывала женщина, мог что-то изменить.
— Чуть позже, если ты не против, — согласилась Лааль, и я был вынужден кивнуть, хотя на самом деле был готов следовать за ней немедленно. — А сейчас я покину вас. Отдыхайте и набирайтесь сил. За окнами цветущие сады и тенистые заводи, мои служанки готовы исполнить любой каприз. Три дня — это все, что необходимо, чтобы обрести равновесие. Это то, чему я могу обучить и то, что тлеет в сердце каждого. Мне важно раздуть этот уголек в пламя.
Она поднялась, желая уйти, но я остановил ее:
— Если ты не дашь говорить мне с Мастером, Лааль, тогда, быть может, я могу посмотреть каравеллу?
Плечи женщины вздрогнули, будто ей вдруг стало холодно, опустились. Из-за пологов, сдвинув их, внутрь шагнуло шестеро стражников. Их руки лежали на рукоятях длинных сабель, плечи и торс были закрыты прочными кожаными доспехами со стальными накладками.
— Зачем ты спросил, Демиан? — она повернулась. — Ты ведь знал?
Лицо женщины утеряло улыбку и с ней исчезло наваждение ослепительной красоты, от которой щемило сердце. Она по-прежнему была необычайно хороша, но более не казалась мне богиней — лишь простой женщиной.
— Какая странная магия, — сказал я задумчиво и медленно встал. — Никогда не видел такой.
— Чарующая любовь — будто дурман для разума. Скажи, сколько раз ты был готов забыться? — Лааль смотрела на меня с любопытством.
— Сколько бы ни было, я так и не утерял рассудок, — твердо ответил я и посмотрел на Марику. Она все так же сидела на краешке стула, но теперь в руках ее был не кубок — маленький звереныш, она сжимала короткий нож, готовая биться за свою жизнь. — То, что ты предлагаешь — гармонию, красоту, покой — обманывает мои ожидания. Я не могу поддаться твоим чарам сейчас, когда у моих ворот враг, когда я видел, как сотня людей на корабле была сметена темной магией водяной твари. Ты спросила, почему я не промолчал, почему вынудил тебя идти до конца. Но ведь и ты знала, что обман не удался, что я все равно выйду из этой комнаты в поисках Мастера. Нет, прикидываться и юлить, выискивая способы тихо сбежать, все это не по мне.
— Но это единственное, что могло бы спасти тебя и ее, — отозвалась Лааль.
— Я не хочу с тобой играть, вот и все. В чем бы ни были твои цели, отступись! Сейчас не время для подобных склок. Я не менее силен, чем Мастер, и если дойдет до дела, не постесняюсь разрушить не только стену. Послушай меня, Лааль. Если однажды водяные змеи пришли в порт Велинерца, и пусть это было не на твоей памяти, рано или поздно они придут вновь. Наша цель — найти того, кто ими повелевает.
— А, быть может, это ты? — равнодушно спросила женщина.
— Не так бы выглядел мой корабль, если бы я управлял ими, — насмешливо напомнил я.
— Быть может, они взбунтовались и напали, откуда мне знать? — Лааль пожала плечами.
— Так ты видишь в нас врагов? — уточнил я.
— Возможно, — она помолчала. — Ты так красноречив и открыт, ты выставляешь свою честность перед собой будто оружие, но цель твоя та же, что и у Мастера: повелевать, разрушая все лишнее в назидание или для устрашения. Властелины мира, маги Форта. Мастер долго рассказывал мне о том, что мы — лишь плесневелые грибы, паразитирующие на истинных умениях. Мы — ничто. Ты или он, нет разницы. Ты лжешь себе сам, он честнее. Вы хотите получить что-то, не дав ничего взамен, а на отказ отвечаете яростью. Вы подобны водяным змеям, не знаете уважения и считаете себя достойными быть сильнее. Но вы не достойны! Ваши пренебрежение и гордыня виной всему тому, что происходит. Там, на материке. Здесь.
