Подари мне пламя. Чернильная мышь (СИ) - Арнаутова Дана "Твиллайт" (лучшие книги читать онлайн бесплатно .TXT) 📗
Тье Эвелин, явно слышавшая историю не в первый раз, невозмутимо ела салат. Маред тоже жевала, почти не замечая вкуса тающего на языке мяса, и вовсю разглядывала Монтроза, у которого горели глаза при рассказе об убийстве почти вековой давности. Так горели, словно это было его собственное дело, в которое он вложил всю душу. Маред еще никогда не видела лэрда таким… открытым. Да он же ревновал журналиста к своему кумиру-адвокату, словно тот украл часть славы Карстера. Маред стало смешно и завидно: так увлечься делом, все участники которого давно упокоились. Вот она — мужская слабость лэрда! Его профессия…
— Вы только представьте, Маред! Это могла быть жена, это могли быть обычные грабители, это, скорее всего, был личный враг или тот, кому Леризен испортил жизнь на процессе. Но нет, все свалили на Турсонов. Ах, как же Карстер вел процесс! И все равно проиграл! Турсонам дали двенадцать лет каторги. Но он подал кассационную жалобу в Королевскую прокурорскую палату — и на этот раз выиграл.
Он вытащил на свет все, учел все улики и раскрутил дело так, что суд просто не смог вынести обвинительный приговор. Не смог, понимаете? За этим процессом следила вся Великобриттия. А заключительная речь Карстера — это же песня! Эталон!
Монтроз вздохнул с явной завистью и восхищением.
— Но убил-то кто? — не выдержала Маред, зараженная азартом, льющимся от королевского стряпчего.
— А убийцу не нашли. Карстер, между прочим, часть речи посвятил тому, что защита должна участвовать в следствии наравне с обвинением, и он абсолютно прав… Но как он вел дело и какую сказал речь. У него был великолепный оппонент, пожилой прокурор Вессенфалер, матерый волчище от судопроизводства. Он позже признался, что готов был аплодировать Карстеру. Это была чистая победа. Красивая и окончательная, как удар милосердия…
— Вам следует чаще брать уголовные дела, ваша светлость, — пряча улыбку, сказала экономка.
— Увы… — с сожалением отозвался Монтроз. — Общество утратило вкус к истинной борьбе за справедливость, и суд уже не тот. Какие были процессы в прошлом веке… Поединки! Дуэли защиты и обвинения. Клянусь, я бы годовой доход конторы отдал, чтобы наверняка узнать, кто убил Леризена.
— А если все-таки братья Турсон? — спросила Маред, с удивлением глянув в незаметно опустевшую под рассказ Монтроза тарелку.
— Да хоть бы и они, — пожал плечами лэрд, вставая из-за стола. — Какая разница? Мне просто любопытно. И потом, у Карстера было много дел. Да у нас была плеяда великолепных юристов! Рекамье, Тюссен, Маккормик… Мастера! Таких уже не будет…
Безнадежно махнув рукой, он горько усмехнулся, возвращаясь к небрежной ленце взгляда и движений, потухая, пряча огонь в глазах. У Маред даже холодок пробежал по спине от такой резкой перемены, хотя в столовой было тепло. И надо же, платье действительно стало словно частью ее тела. Если в начале ужина Маред опасалась капнуть темным ореховым соусом на узкий манжет, то сейчас чувствовала себя так, словно всю жизнь в нем ходила. Разве что корсет был немного туговат, но это она просто увлеклась с едой.
— Тье Эвелин, — склонил голову Монтроз, — моя искренняя благодарность за ужин. А вас — небрежно в ее сторону — я жду наверху.
И снова Маред смотрела ему в спину, задыхаясь от обиды. Все испортил! В последний момент испортил такой вечер! Монтроз, что рассказывал о старом процессе и неприкрыто, по-мальчишески восхищался защитником, исчез, и Маред, едва познакомившись с этим новым Монтрозом, уже потянувшись к нему, осталась с его близнецом: холодным, жестким, закрытым и лишенным слабостей. Не Монтрозом-юристом, а Монтрозом-Корсаром.
— Благодарю за ужин, — сказала она Эвелин, допив шампанское, чтобы промочить пересохшее горло. — Все было великолепно.
— На здоровье, тье Уинни, — с ровной приветливостью откликнулась экономка. — Вас устроит на завтрак омлет по-италийски?
"Я не знаю, захочу ли жить завтра утром", — хотелось сказать Маред, но она, разумеется, промолчала и просто кивнула, выходя из столовой вслед за Монтрозом.
Глава 16. Галстуки, разговоры и ночные звонки
Робкий стук в дверь Алекс услышал примерно через полчаса.
— Входите, — откликнулся он, перебирая в шкафу галстуки и шейные платки.
Вот этот не жалко. И этот. А этот платок великолепного серебряного-голубого атласа оставим на финальный аккорд.
Перекинув через руку пару длинных широких галстуков, он повернулся к Маред. Позволил увидеть шелковые темные ленты и оценил, как девушка напряглась всем телом. До чего ты чуткая, девочка, ловишь все на лету. Идеальная любовница, только вот слишком много страха, причем неправильного. Страх может в корне убить будущее удовольствие. А может стать самой сладкой его частью, если это страх-предвкушение… Ничего, все приходит с практикой.
— Позвольте спросить, почему вы сами оплатили платье, хотя на его покупке настоял я? — ласково поинтересовался Алекс, садясь в кресло у кровати и кидая галстуки на его подлокотник.
Взгляд Маред метнулся за ними, но сразу вернулся к Алексу. Девчонка смотрела в упор, упрямо и почти зло. Новое платье она сменила на прежнее домашнее, но и в нем держалась так, словно до сих пор была затянута в строгий плотный шелк.
— Потому что оно для работы. Ваша контора — респектабельное место, и я должна выглядеть соответствующим образом.
— И это единственная причина? Я, кажется, обещал оплачивать все ваши расходы, касающиеся учебы и карьеры. Приличная одежда относится именно к ним. Вы об этом не подумали?
— Подумала!
В голосе Маред звучал вызов.
— Но с этим расходом я вполне справилась сама, как видите.
— Вижу, — с обманчивой кротостью согласился Алекс. — И даже могу понять ваши мотивы, дорогая тье. Вы решили, что за такой подарок придется благодарить, а быть благодарной или обязанной вам смертельно не хочется. Настолько, что вы готовы отказывать себе даже в необходимом, лишь бы не признать, что я исполняю свои обещания.
— Я… не думала об этом так!
— Позвольте не поверить. А еще позвольте напомнить вам основное правило наших отношений: я говорю — вы исполняете. Даже если это кажется странным, ненужным или несвоевременным. Еще недавно, насколько я помню, у вас были серьезные финансовые трудности. А сейчас вы оплачиваете наряд в одном из самых дорогих магазинов Лундена. Ваше право, конечно, самой решать, как тратить деньги, и я не собираюсь на него покушаться. Но подозреваю, что теперь вы даже лишнюю чашку кофе можете себе позволить с большой оглядкой. Не говоря уж о прочих мелких расходах. Верно?
— Это… мое дело.
Отвернувшись к окну, девчонка насупилась, губы обиженно распухли, а щеки порозовели. Алекс вздохнул. Да, это было неожиданно. Разве пришло бы ему в голову, что тье Уинни взбредет заплатить за себя самой? Кто вообще на его месте мог помыслить о подобном? Флория, отправляясь по магазинам, даже кошелек с собой не брала — все счета присылали на его имя. И он считал это само собой разумеющимся.
Но Маред Уинни в очередной раз удивила своей странной, безрассудной, но такой похожей на нее выходкой. Она изо всех сил старалась если не остаться с ним на равных, то хотя бы сохранить подобие самостоятельности.
Раздражение медленно исчезало, сменившись интересом. Алекс опустил руку в карман за неизменным даблионом. Ощущение теплого, согретого пальцами золота — почти как ощущение чужой кожи…
— Боюсь, что нет, — сказал он негромко. — Не только ваше, пока я за вас отвечаю.
— Я не могу сама купить себе платье?
Пальчики тье Уинни нервно вцепились в складки и без того слегка помятого платья — Алекс вдруг понял, что девушка одевалась сама. Почему не позвала горничную? Неужели кто-то из прислуги посмел проявить неуважение, и теперь девочка избегает их? Нет, невозможно… Не в его доме.
— Полагаю, можете, — усмехнулся он, — раз уж проделали это сегодня. Но вы неверно оцениваете происходящее, Маред. Я не собираюсь брать вас на содержание. Вы получите только то, что необходимо. Или приятно лично мне. Надеюсь, вы не собираетесь ограничить меня в желании видеть на вас красивое белье, например?
