Грозовой Сумрак - Самойлова Елена Александровна (библиотека книг бесплатно без регистрации txt) 📗

– Получается, что король Самайна еще не получил обратно свою игрушку? – хмыкнул фаэриэ, кладя ладонь мне на плечо. – Тем лучше. Не зря хотя бы такой долгий путь проделали.

– Игрушку, говорите? – Раферти хитро улыбнулся, огладил испачканной сажей ладонью встопорщенную бороду. – Знаете, я, наверное, с вами прогуляюсь. Не стоит разбрасываться такими артефактами, а уж тем более всучивать их с непонятной целью кому попало, так никакого порядка в этом мире не будет. До полудня у нас отдых, а потом ноги в руки – и бегом, прямо-таки бегом по нужной дорожке.

Бегом, говоришь?

Я кое-как устроилась на прохладной, сырой еще земле, кутаясь в плащ, одолженный мне Реем, но даже сквозь сон слышала призрачную, неумолкающую песню Рога, ту самую, которую он играл в ночь Самайна в руках Габриэля.

Но снился мне все равно только свободный ветер в аметистово-сиреневых небесах, затянутых грозовыми тучами, и разноцветное лиственное покрывало, укутавшее далекую землю. Снились яблочные сады, где ветки гнулись до самой земли, обремененные золотыми, алыми и зелеными плодами, пурпурные георгины и красные ягоды барбариса. Уютный дом с окнами из цветного стекла, за которыми жарко горел огонь в очаге.

Только вот на высоком пороге меня встречал не рыжеволосый маг с глазами, подобными лесному роднику, а буря, принявшая на время человеческий облик…

ГЛАВА 13

Иссохшее, когда-то наполненное прозрачной звенящей водой, глиняное русло ручья, мертвой змеей протянувшееся через заросли пожухлой, тронутой белесой гнилью травы. Желтовато-бурый ковер из сосновых игл еле слышно хрустел под ногами, с громким треском ломались тонкие, покрытые серым налетом мха веточки.

Мертвая тишина над мертвым лесом. Ни звука, ни шороха.

Душно, легкий ветерок, скользивший по полю, окончательно затерялся между потемневших древесных стволов, черными столбами тянущихся к затянутому плотной пеленой низких облаков небу.

Не верится, что сейчас разгар лета, что еще весной этот край был цветущим и жизнерадостным – все выглядело так, будто бы земля отравлена неизвестным ядом, длительной засухой, погубившей все живое и оставившей после себя мертвый край.

– А это точно окрестности Вортигерна? – с сомнением в голосе произнес фаэриэ, обламывая тонкую веточку с ближайшего кустарника и наблюдая за тем, как она рассыпается в прах у него на ладони, – Есть у меня нехорошие подозрения, что зашли мы куда-то не туда.

– К сожалению, место правильное, – вздохнул Раферти. – Только покинутое.

– Покинутое?

– Отсюда ушли все ши-дани, – тихо сказала я, оглаживая ладонью ближайшее дерево и чувствуя, как ломкая кора осыпается под моими прикосновениями, обнажая гладкий угольно-черный, словно сгоревший изнутри, ствол. – И их место долго не пустовало. Кармайкл говорил, что сумеречные существа собираются вокруг Вортигерна, словно выжидая чего-то, и что с каждым днем их все больше. Вот и результат.

Страшно идти по такому лесу. Ощущение, будто бы ступаешь по кладбищу, полному неупокоенных душ. Днем еще ничего, но вот с наступлением темноты на такое никакими уговорами не заманишь, да и силой не сразу затащить удастся.

Честно говоря, я пожалела, что Раферти повел нас именно этой дорогой, не дал добраться до стен Вортигерна путем Идущих, что пролегает через затянутую туманной мглой вересковую пустошь. Пепельно-серая тропка, заметенная крошечными белыми лепестками цветущего вереска, будто нетающими снежными хлопьями, дорога, созданная только для Раферти и для тех, кого он захочет провести следом за собой. Тихий стук прочного осинового посоха об утоптанную землю – как звон капель в водяных часах, отмеряющих утекающие мгновения, удручающе равномерный, постоянно напоминающий о том, что времени у меня остается все меньше и меньше.

Сам Раферти на этой тропе разом перестал напоминать хитрого балагура, бродягу без рода и племени, единственное богатство которого состояло лишь в драной куртке, латаной суме на плече и простом деревянном посохе в руках. То и дело мне чудилось, будто передо мной идет не странник, не человек, посвященный Дороге, а незнакомое, непонятное существо, с головы до ног укутанное в глухой черный плащ с капюшоном, единственное, что выглядело четким и настоящим посреди вересковой пустоши.

Глухо стучало об утоптанную землю окованное железом основание костяного посоха, со временем ставшего из белого янтарно-желтым, а сильная рука, уверенно лежащая на нем, никак нe могла принадлежать человеку. Бледно-серая, словно присыпанная вековой пылью кожа, узкая шестипалая длань, увенчанная словно отлитыми из сверкающего серебром когтями, которые я, поначалу приняла за причудливые перстни, тяжелая поступь, от которой едва ощутимо содрогалась земля.

Будто сам Хранитель Дорог шел в десятке шагов впереди, указывая путь сверкающим навершием костяного посоха.

Иллюзию смахнул невесть откуда налетевший ветер, который сорвал с Раферти черное покрывало, рассыпавшееся вороньими перьями. Бурой ржавчиной сполз с деревянного посоха образ янтарной кости, пеплом развеялось сверкающее мягким жемчужным сиянием оголовье. Клубы седого тумана сгустились – а потом расползлись, как мыльная пена в кадке с водой, унося с собой образ вересковой пустоши и оставляя нас посреди мертвого леса, вплотную подступающего к каменным стенам города Вортигерна.

Песня Рога зазвучала неожиданно близко, жарким солнечным лучом скользнула по щеке, моментально опьянила хмельным медом, вливая в жилы обжигающее золотое пламя, напомнившее о ярко горящем, подобно факелу в непроглядной ночи, сердце человека, ныне тронутом червоточиной тоски и беспокойства.

– Кармайкл…

Невольный возглас, сорвавшийся с моих губ, заставил фаэриэ резко обернуться. Неровным веером взвихрились свинцово-серые волосы, тонкими острыми лезвиями разметались по темному плащу, небрежно наброшенному на плечи. Рей потянулся ко мне, но я оттолкнула его руку, словно боялась этого прикосновения, будто бы оно могло быть мне противно и неприятно.

Напряжение, разлитое в воздухе, зазвенело перетянутой струной.

Еще немного – и будет поздно. Я не смогу остановить человеческого мага после того, как он поднесет к губам проклятый дар волшебного Холма, не смогу сделать его жертву никчемной, превратить благородное стремление в фарс.

– Кармайкл!

Я сорвалась с места, как выпущенная из лука стрела.

Затрещал зацепившийся за ветки кустарника плащ, и я нетерпеливо сорвала узорчатую фибулу, сбросила ненужную вещь и побежала туда, где все громче и громче звенела сила, скрытая внутри свернутого спиралью лунного луча, окованного серебром, где пела магия ши-дани, рвущаяся на волю.

Быстрее, быстрее!

– Кармайкл!!!

Обширный луг перед городскими стенами, покрытый пятнами выжженной травы, рытвинами и глубокими оврагами. Вывороченные пласты земли громоздились грудами желтовато-бурой глины, каменная стена в одном месте была проломлена, блоки раскрошились и просели, но ремонтировать ее почему-то никто не торопился. Горящие посреди дня факелы, полукругом воткнутые чуть в стороне от стоящего у стены человека.

Человеческого мага я увидела почти сразу, но узнать смогла лишь после того, как он повернул голову на мой голос. Узнала по зеленым, прозрачным, как вода ручья, глазам, которые смотрели с совершенно чужого, постаревшего и осунувшегося лица. В рыжих волосах Кармайкла, отросших и свободно полоскавшихся на ветру, блестели седые пряди, острый подбородок зарос короткой, аккуратно подстриженной бородой, делавшей мага лет на десять старше. А может, дело было в отчаянной безысходности, поселившейся на дне зрачков.

– Светлая моя госпожа…

Он улыбнулся мне грустно и как-то потерянно, а потом отвернулся, оглаживая кончиками длинных холеных пальцев до боли знакомую сумку с Рогом, висящую на поясе. Неужели я кажусь ему лишь призраком, видением из далеко прошедшего времени, которое оставило после себя лишь счастливые воспоминания?