Крылья - Виор Анна (читаемые книги читать .txt) 📗
Вирд обернулся к ним и сказал:
– Я ваш хозяин! Вы не убьете больше человека!
– Кто ты? – повторил мужчина уже более настойчиво, его голос обрел твердость после исцеления.
Вирд не ответил, ему нужно было вернуться… Повозка, в которой спит Гани Наэль, тарийские солдаты верхом вдоль дороги, пламя на знамени Тарии полощет ветер, припекает солнце…
Лицо спасенного им мужчины растворилось в тумане, а вместе с ним и белесая масса эффов. Уже не опасных.
Появилась дорога, повозка. Солнце не слепило глаза – оно переместилось: прошло какое-то время. На Вирда с удивлением смотрел один из тарийских воинов.
– Мастер Перемещений? – спросил он, улыбаясь.
Из повозки тут же появилось вытянутое лицо Гани Наэля:
– Где Мастер Перемещений?!
Глава 18
В Академии Силы
Элинаэль Кисам
– Ты не стригла волосы с самого детства? – Эдрал Инаси сидит на краю кровати Элинаэль и смотрит, как устроившаяся на пуфике перед зеркалом Иссима Донах расчесывает свои длинные золотые волосы.
В комнате Элинаэль тесно. Кроме Эдрал, Иссимы и самой Элинаэль, здесь же расположились еще семь человек. На кровати, развалившись и закинув ногу на ногу рядом с сидящей прямо как струна Эдрал, полулежит Лючин.
На полу, подпирая спинами стену, – Мах и Шос, которые стали неразлучны с недавних пор. Оба бесшабашные лоботрясы, постоянно влипающие в неприятности, – неудивительно, что они нашли друг друга. Голова Маха двигается и вертится так часто, что кажется, будто черные пружинки – его волосы – живут сами по себе. Шос блестит голубыми глазами из-под непослушной белой челки и постукивает пальцем по своему курносому носу – этот жест он явно подхватил от Кодонака (но Кодонаку-то есть по чему постукивать).
У противоположной стены, тоже на полу, расположились Хабар, Марил и Тико. Плотно сбитый Хабар все никак не может удобно усесться, ему явно мало места. Он, как подозревала Элинаэль, здесь из-за Лючин, парень вздыхает по ней уже давно.
Марил, тот самый, кому на обучении достался бешеный меч, и он во что бы то ни стало хотел убить тогда Кодонака, оказался довольно спокойным и уравновешенным двадцатитрехлетним юношей. Его отросшие почти до пояса волосы, туго стянутые на самой макушке, ниспадают по бокам и на спину каштановым водопадом, у него большие грустные карие глаза, как у поэта из Академии Искусств, и он как всегда мечтательно смотрит куда-то вдаль, словно сочиняя очередную строку поэмы.
Тико теперь везде ходит вместе с Тоше Гилиосом. Мрачный худощавый мальчик с походкой плавной, как у гепарда, и полный, розовощекий крепыш, неловко оступающийся на каждом шагу, – смотрятся рядом нелепо. Но почему-то они подружились.
Тоше конечно же тоже здесь, в комнате – хмурой тенью заслоняет солнце, сидя на подоконнике.
Элинаэль занимает на правах хозяйки кресло в углу, она сидит в нем, подобрав ноги, и рассматривает своих гостей. Узнав, что она – носитель Дара Огней, многие студенты Академии не могли спокойно пройти мимо нее, они искали общества Элинаэль, хотели подружиться, приглашали вместе проводить вечера. Элинаэль шумных компаний не любила, а дружить со всеми, как понимала это она – преданно, бескорыстно, с самоотдачей, разделяя и радости и беды, – было невозможно. Но эти девять, что набились сегодня в ее комнату, бывают здесь чаще других. От них не так просто избавиться. С семерыми ребятами, носителями боевого Дара, которые были с нею в новой группе Кодонака до его отбытия на границу с Дорженой, ей приятно проводить время, а вот присутствие Эдрал и Иссимы кажется ей лишним. Рядом с выхоленной Иссимой она чувствует себя провинциалкой, а Эдрал, которая никогда не улыбается, может повергнуть в уныние кого угодно. Почему эти двое из первой ее группы вдруг стали так ею интересоваться?
– Волосы? Нет, не стригла, – отвечает Иссима на вопрос Эдрал. – Мои родители знали, что у меня Дар с пяти лет. Мастер Видящий Киель Исма…
– Сам Ректор? – присвистнул Шос.
– Да, Ректор Исма сказал, что видит огонек внутри меня, и с тех пор мать с отцом запрещали меня стричь.
– Но тебе-то так хоть к лицу, – говорит чуть обиженно Мах, – а я теперь вот вынужден тоже отращивать волосы, – он взъерошил свои едва закрывающие уши кудряшки, – и бриться каждый день. А когда волосы отрастут, вид у меня будет совсем не мужественным.
Он говорит так, потому что Лючин, перешучиваясь с Кодонаком, высказала свои предпочтения относительно мужских причесок, и длинная коса по обычаям Одаренных в эти предпочтения не входила.
– А я, может, и вовсе всю жизнь мечтал отпустить бороду! – с деланым огорчением продолжает Мах.
– Так кто тебе не дает? – это смеется Лючин. – Иди в чатанские Мудрецы!
– Какой у тебя Дар? – спросил Шос сидевшую к нему спиной Иссиму, когда всеобщий смех затих. Он поедает глазами изгибы красивой ее фигуры.
Она немного помолчала, продолжая расчесывать волосы, затем ответила как бы нехотя:
– Я Мастер Целитель… Отсекатель… И во мне ни капли созидания! – На последних словах в голосе ее появилась нотка досады.
– Ты как Советник Ках, только наоборот, – сказала Лючин, и все заинтересованно повернули головы в ее сторону: Лючин была самой старшей из собравшейся здесь компании, старшей не по годам, а по сроку обучения в Академии Силы, куда она попала в пятнадцать лет. – Ках – чистый Созидатель. Обычно в Целителях есть немного того, немного другого или же много одного и немного другого… Ты и Ках почти так же редки, как Мастера Огней.
– Говорят, что раньше, еще триста лет назад, все Целители были с чистым Даром, – авторитетно заявил Тико, который много читал.
– И зачем мне такой Дар! – Иссима отложила расческу и резко обернулась. – Созидатель может исцелить девять случаев из десяти, а я зачем?
– Ну… ты можешь пойти к Мастеру Кодонаку в Золотой Корпус, – оскалился Мах. – Будешь на поле боя незаметно подходить к врагам и нежно так брать их за руку. …Раз – и нет больше у врага руки… или ноги… или головы…
Иссима обожгла его ледяным взглядом.
– Не смотри на меня так! – замахал руками парень. – Твой взгляд говорит: «А все ли части тела у тебя, Мах Ковса, важные и нужные или тебе что-то мешает?» Так вот: я уверен – мне нужно все!
Слышится дружный смех.
Иссима шумно выдохнула, но продолжила спокойно:
– Мой Дар действует не так. Я могу легко отсечь лишь то, чего в твоем теле быть не должно. Отсечь что-то присущее телу изначально – для меня то же, что перепрыгнуть гору: невозможно! Как и Созидателю – создать что-то лишнее. И все же я бы предпочла унаследовать дар моего деда – Мастера Пророка!
– Ты хочешь сказать – пра-пра-пра-прапрадеда? – вмешался Шос. – Странно это, когда твой прапрапра… выглядит даже не как дед.
– Через лет сто мы тоже будем выглядеть странно для наших правнуков, – заметил Тико.
– И если мы не станем злить Иссиму, то они у нас будут, – громко шепчет Мах, наклонившись к уху Шоса.
– Я всегда называла его дедом. – Иссима недовольно сузила глаза, когда ее перебили, но голос ее не изменился. – Быть Пророком намного интереснее.
– Лучше всего быть Мастером Путей, – неожиданно говорит Тоше; у него мягкий негромкий голос, и Элинаэль задумалась: не впервые ли она слышит голос Тоше? Он больше молчал, чем говорил.
Все взгляды обратились к сидящему на подоконнике мальчику.
– Да! У Мастера Путей только один недостаток, – усмехнулась Лючин, – его не существует!
– Какой ты еще мальчишка, Тоше! – воскликнула Иссима, накручивая золотой локон на изящный белый пальчик. – Мечтаешь быть Мастером Путей?
– Я не мечтаю… Я просто сказал, что быть Мастером Путей лучше всего. – Обиженный взгляд, краска заливает щеки – что-что, а эмоции на лице Тоше Элинаэль точно видит впервые.
– Я тоже любил в детстве сказки об Астри Масэнэссе, – задумчиво и серьезно протянул Марил, – о том, как он появлялся в самых отдаленных частях Тарии и помогал людям. Мне нравится та сказка, где он убивает тридцать разбойников, напавших на деревню, а затем исцеляет смертельно больную девочку…
