Самозванец. Тетралогия (СИ) - Аксенов Даниил Павлович (электронная книга txt) 📗
Дрожащий Горешк колебался недолго.
– Раперт, Дарранг, Кентеш… – начал перечислять он, назвав еще десяток имен.
– Надо бы записать, – озабоченно сказал Комен.
– Не нужно, я запомню, – ответил Михаил.
Если ему не требовалось вспомнить чтолибо мгновенно, то он мог запросто пролистать свою память и воспроизвести все дословно.
– Отойдика в сторону, вот туда, – приказал Комен Горешку.
Тот повиновался.
Таким же образом Комен вызвал из толпы следующего, потом еще одного и еще.
Имена, названные ими, большей частью совпадали.
Так были выявлены имена предводителей и самых жестоких убийц, всего двенадцать. Из них двое уже были мертвы, а остальных удалось найти в толпе достаточно быстро.
– Повесить их, – распорядился Комен. – Вон там. На тех деревьях.
Солдаты быстро выполнили приказ.
– Слушайте, остальные! – громко сказал он после этого. – Мы вас отпускаем. Принц прощает вас. Рабы вольны идти куда угодно. Рабство отменено. Но виновные в убийстве будут казнены. Скажите об этом остальным. Да, еще вот что. Никто никуда не уходит, пока все до единого убитые в поселке не будут похоронены. Выполняйте!
Комен махнул рукой в сторону поселка, показывая, куда идти. Люди, представлявшие недавно грозную толпу бунтовщиков, покорно побрели к домам, чтобы похоронить тех, кого убили.
Дождавшись, когда последний труп будет засыпан землей, отряд Михаила двинулся дальше. У него не было никакой уверенности в том, что отпущенные рабы не примкнут снова к бунтовщикам. Но сегодняшний бой показал, что его солдаты могут легко справиться с ними. Принц даже подозревал, что Комен специально решил отпустить остальных. Чтобы количество бунтовщиков уменьшалось не очень стремительно и солдатам было на ком тренироваться. Это плохо, но какой был выбор? Либо убить всех, либо тащить за собой в крепость, забыв о других восставших. Принц пообещал себе, что следующие отряды солдат будут брать всех в плен и конвоировать к Зарру.
В тот день они встретили еще две группы восставших, с которыми расправились точно таким же образом. А вот потом их ожидал сюрприз.
Успешные действия настолько расслабили отряд принца, что воины утратили всякую бдительность. Даже многоопытный Комен преисполнился презрения к бунтовщикам. Они представлялись ему слишком легкой и незначительной целью.
Следующий поселок, в который они вошли, видимо, был охвачен волнениями как раз во время то ли заготовки сена, то ли его сушки. Вдоль дороги стояли стога, часть которых была разметана так, что толстый слой сухой травы покрывал дорогу и обочины. Возможно, здесь прошел бой или бунтовщики громили все подряд. Часть домов тоже была разрушена. Бревна валялись рядом с дорогой. К удивлению принца, трава, лежавшая на земле, была перемешана с сухим мхом. Как он мог попасть в траву? Где нужно было ее косить, чтобы собрать столько мха? Это было загадкой. Впрочем, принц не считал ее важной. Он думал уже о чем угодно, но только не о текущей деятельности. Об амулетах, о ти компьютере, о возможных проблемах в Сцепре… Комен тоже не интересовался травой. Он больше всего был озабочен тем, чтобы солдаты держали строй. Они еще не совсем привыкли к своим амулетам, а особенно к тому, чтобы эффективно взаимодействовать друг с другом, используя новые возможности. Комен хотел добиться хотя бы красивого движения отряда, поэтому отдавал приказы то ускорить шаг и перейти на бег, то, наоборот, замедлиться. Он тщательно следил, чтобы солдаты не выбивались из строя и не мешали друг другу в самом тесном построении. Ему важно было знать, сколько времени уйдет на обучение отрядов, оснащенных амулетами.
На этот раз бунтовщики не вышли навстречу отряду принца, а попрятались за домами. Видимо, они решили поджечь поселение, потому что во многих местах к небу поднимался дымок. Осторожность восставших удивляла, но не настораживала. Михаил даже предположил, что те ведут себя так потому, что их слишком мало.
И вот совершенно ровным и тесным строем солдаты ступили на поселковую дорогу, вымощенную сухой травой и мхом. Был тихий, безветренный вечер. Солнце еще не зашло. Все предвкушали очередную быструю победу над мятежниками и возвращение в Зарр к ужину.
Ктонибудь видел, как горит сухой мох, если его поджечь с разных сторон? Очень быстро горит. А если рядом с ним лежит сухая трава, то горение происходит не только быстро, но с высокой температурой.
Это было еще полбеды. Амулеты могли выдержать небольшой пожар в течение времени, достаточного, чтобы перебежать в безопасное место. Но на отряд принца покатились бревна. А некоторые бревна какимто образом даже полетели. Сам принц находился немного в стороне от солдат, чтобы не мешать их перестроениям. Поэтому он быстро выяснил причину, по которой бревна могут летать. Огромный, похожий на гориллу мужик размахивал бревном, словно обычной палкой. И ладно бы просто размахивал, но он целился в Михаила. Целился довольно успешно, надо сказать. Когда под ногами вспыхнуло пламя, принц слегка растерялся. Он еще не привык к новым способностям, поэтому ему потребовалась пара секунд, чтобы сообразить подняться в воздух. И вот в момент взлета бревно настигло его. Конечно, амулет смягчил удар, но Михаил все равно отлетел в сторону, словно мячик. И здесь ему снова не повезло. Он рухнул под ноги группе бунтовщиков, которые уже торопились к месту нападения на отряд. На принца посыпались удары. Соприкосновение с бревном с последующим падением слегка оглушили его. Удары палок и топоров довершили дело. Амулет честно перераспределял нагрузку по телу, но полностью погасить силу ударов не мог. Это был нокдаун. Если бы удары прекратились хотя бы на несколько секунд, то Михаил смог бы восстановиться, пользуясь навыками ишиба, и контратаковать. Но нападавшие, видя, что удары не приносят результата, били все сильнее и сильнее. Положение стало критическим. Каким бы могучим ни был амулет великого ишиба, но он не мог выйти за рамки вложенного в него. Амулет не был способен перераспределять такую нагрузку безопасным для тела образом, если удары обрушивались на это тело с многих сторон. Пожалуй, еще десятьдвадцать секунд, и король Миэльс мог бы спокойно доживать свой век в столице в отсутствие любых претендентов на престол.
Один из немногих, кто остался на ногах, был Комен. Опытный воин, он, несмотря на бушующее пламя, сумел уклониться от катящегося бревна и выскочить на безопасный участок. Он не корил себя за ошибку, оставив это на потом. Сражаясь с подбегающими противниками, Комен старался охватить взглядом поле боя в целом, хотя дым очень мешал. Однако же ему удалось заметить, что происходит с принцем. Он успел в последние секунды. Врезавшись в группу нападавших, Комен несколькими ударами меча внес опустошение в их ряды. Его меч мелькал как молния. Собственное фехтовальное мастерство, помноженное на увеличенную скорость, дает потрясающий эффект. Короткими колющими ударами Комен отправил на тот свет всех, напавших на принца. Потом ему пришлось еще некоторое время сражаться около его тела, пока тот приходил в себя.
Голова Михаила гудела. Он еще плохо соображал, но здесь не нужно быть мыслителем, чтобы понять: пришло время оставить гуманизм и использовать весь арсенал. Амулет великого ишиба не нуждался в восстановлении энергии. С ней было все в порядке, изъян заключался в самом принципе защиты от физических воздействий.
«Вы хотели пламя? Вот, получайте», – отстраненно подумал он, борясь с головокружением.
От него во все стороны стали расходиться языки огня. Комен, увидев это, быстро отскочил. Михаил, не переставая создавать пламя, начал подниматься. Полностью восстановившийся амулет позволял бить огнем на много метров перед собой. Нападавшие стали разбегаться. Комен и несколько оставшихся на ногах воинов преследовали их.
Попав в ловушку, устроенную бунтовщиками, многие солдаты отряда принца получили глубокие ожоги.
Возвращение было печальным. Здоровые несли раненых, принц пытался левитировать, делая так, чтобы никакие движения не беспокоили его голову. Любой резкий поворот шеи и даже маленькая тряска вызывали приступ головокружения. Работая с тисобственного тела, ему удалось избавиться от чудовищной головной боли, но остальные последствия сотрясения мозга не такто просто убрать. Они были связаны с травмирующим воздействием на нейроны. Михаил еще не мог работать на таком тонком уровне.
