Сказка для волка - Барбуца Евгения Васильевна (библиотека книг бесплатно без регистрации .txt) 📗
Спальню освещал ночник, создавая приятный полумрак. Саша сидел на кровати по пояс голый и работал на ноутбуке. Волосы его были влажными, судя по всему, он также успел принять душ. Увидев меня, он вскочил.
– Ру?
Я ничего не ответила. Говорить не хотелось. Впрочем, он и не ждал от меня ответа. Нас устраивала тишина.
Вытащив из гардеробной огромное махровое полотенце, он подошел ко мне, укутал меня в него. Подхватив на руки, отнес на кровать и принялся растирать мои заледеневшие конечности и сушить полотенцем волосы. Пусть я и была обнажена, казалось, его это совершенно не волнует.
Саша был обжигающе горячим. Каждое его прикосновение отдавалось во мне теплом. А мне так хотелось согреться. Его ласка и осторожность будили щемящее чувство нежности. Господи, какая же я дура, почему именно сейчас все мои принципы, желания и мысли кажутся несущественными?
Знакомые запахи кружили голову. Его запах. Его руки. Мысли кончились.
– Саша, – прошептала я, неотрывно глядя на него.
Он замер, внимательно наблюдая за мной.
У каждого Волка должна быть своя Красная Шапочка. У каждой Красной Шапочки должен быть свой Волк. Завороженная бликами света на его плечах, я протянула руку, чтобы поймать их. Широкие плечи, гладкая кожа и такое необходимое тепло. Оно нужно мне. Он нужен мне.
Осторожно провела кончиками пальцев по его широкой груди. Горячо. Быстрый взгляд в его глаза, и я уже не могу отвести свои. Там было все. Огонь, время, понимание, желание и ожидание. Ему было интересно, что же я предприму дальше. Наверное, раньше подобный взгляд покоробил бы мою женскую гордость. Но не сейчас.
– Саша, – вновь прошептала я, – мне холодно.
Вышло жалобно, совсем не так, как я хотела. Плевать. Он хочет действий? Он их получит.
Пальцами исследую шрам на лице, от уха к подбородку. Руки дрожат, выдавая мое состояние. Страшно не было. И стыдно не было. Кончики пальцев перемещаются на его губы. Они тоже горячие. Он не понимает, насколько сильно я нуждаюсь в его тепле. Прижимаюсь к нему обнаженной грудью, несмело целую его шею. Он отстраняется от меня, пристально глядя в мои затуманенные глаза. Ему не нравится? Он не хочет меня? Его горячие пальцы находят мою кисть и с силой сжимают ее.
Саша держал мою руку в своей, согревая ее. Он долго смотрел на меня в полнейшей тишине, будто пытался узреть что-то. Я не отводила взгляда, просто не могла. В одно мгновение выражение его глаз поменялось. В них я увидела нечто, что нормального человека заставило бы отшатнуться. Зверь. Животное. Не могу объяснить, это что-то за гранью понимания, совершенно дикое и явно нечеловеческого происхождения.
В этот момент показало себя и мое безумие. Я испытала искреннюю, ничем не замутненную радость. И он понял это. Почуял. Его лицо вдруг оказалось рядом, а руки уже наматывали волосы на кулак. Его горячие губы терзали мои. Он не был нежен, не был он и терпелив. Но кого это волновало в тот момент? Уж точно не меня.
Не сразу я поняла, что лежу на кровати, а его тело находится в восхитительной близости от меня. Такое горячее, такое большое, такое необходимое. Обжигающий поцелуй. Руки на талии, вжимающие мое тело в его.
Недостаточно.
– Холодно, – шептала я, выгибая шею под жаром его поцелуев.
Именно тогда показанный мне зверь вырвался наружу. Я смеялась, приветствуя его. Смеялась до тех пор, пока не почувствовала болезненный укус. Горячий язык зализывал маленькую ранку на груди. И вновь поцелуи, так явно говорящие о ненасытном голоде. Мурашки мгновенно окутали мое тело и тут же схлынули под натиском его жара. Грудь, живот, бедра. И его руки. Везде. Горячие, такие нужные.
Треск ткани. И он впечатывает меня в кровать, нависая надо мной. Горячо, как горячо. Восхитительно.
– Моя?
– Твоя.
– Ула.
И боль. Его смуглая кожа поверх моей белой. Его горячее дыхание поверх моего. Грудь, ходящая ходуном. И больше не холодно.
Он не был удивленным, довольным – да, но не удивленным. Знал.
– Скажи, что любишь? – его рык.
– Люблю, – обняла его за шею, прижимаясь всем телом. Кто сказал, что я солгала?
Мне больше не холодно, и это главное. Испугавшись, что лишусь тепла, я обхватила его ногами, прижавшись еще теснее. Плевать на боль. И дикая радость животного. Его самого.
И вновь движение. Он не хотел быть нежным. Не мог. Блики искусственного освещения ослепляли меня, мешая боль с чем-то еще, доселе неведомым. Весь жар, так щедро даримый им, сосредоточился в одном определенном месте. Боль и жар. И это прекрасное чувство, что поднималось по позвоночнику.
Наслаждение. И боль.
Вспышка. И я выгибаюсь под ним, стараясь впитать его в себя. Я кричала? Смеялась? Не помню. Я чертова мазохистка.
Пробуждение оказалось не самым приятным в моей жизни.
– Ру, – доносилось до меня сквозь вату, – проснись, маленькая. Ну же.
– Са-ша?
Я открыла глаза и попыталась проморгаться. Красное марево застилало взор.
– Саша, – требовательно позвала я, пытаясь дотянуться до него.
Он держал меня на руках, прижимая к своей груди. Я хотела прикоснуться к его лицу, но ослабевшее тело не слушалось. В комнате стоял странный запах.
Нечто горячее катилось по щекам. Слезы?
Невероятным усилием воли мне удалось совладать с собственными конечностями. Проведя пальцами по глазам, я почувствовала влагу. Странная, липкая и вязкая, она обжигала пальцы. Посмотрев на руки, даже сквозь туманное марево, я поняла, что плакала кровью.
– Началось, – вздохнула я.
Бедный Саша, проснуться рядом с девицей, плачущей кровавыми слезами. Не самое приятное пробуждение.
– Павел, – орал Саша, – немедленно ко мне. Она истекает кровью. В прямом! Из глаз, ушей и носа!
Зачем так кричать?
И рядом падает трубка телефона.
– Что он с тобой сделал? – Меня сжимают чуть сильнее, чем это необходимо.
– Переливание крови, – призналась я. Язык слушался с трудом. – Дядя знает. Я модифицированная. Эксперимент. Люди. Дима сказал, что нужно всего лишь переливание. У нас одна кровь. Он очень хотел, чтобы я обернулась.
– Дура, – шептал он. – Убил бы. На хрена ты пошла к нему?
– А ночью песней называл, – не согласилась я.
Меня лишь крепче прижали к широкой груди.
Ситуация показалась мне довольно забавной, поскольку, может, я и выглядела как умирающая, но чувствовала себя несколько иначе. Мне не было ни жарко и ни холодно, ни больно и ни хорошо, словно нервные окончания все разом отключились. Говоря другими словами: мне было никак. Потому излишняя Сашина нервозность виделась ненужной. Зря он обстановку нагнетает, у меня ведь есть два варианта развития событий. Либо выживу, либо нет. Оба варианта, признаться честно, не прельщали. Выживу – свихнусь, не выживу… тут и говорить не о чем.
Саша держал мое слабеющее тело в горячих объятиях, пока не прибыл доктор.
Скажу по секрету, Назаров был в бешенстве. Страха в его взоре не наблюдалось, а вот лютой злобы хватало с лихвой. Будь я в добром здравии, обязательно начала бы гадать, на кого и за что он злится. Сейчас же я сразу решила, что гневается Саша на меня, и, как ни странно, тут же успокоилась, не удосужившись логически аргументировать свои выводы.
Время будто замерло, остановившись на одном определенном моменте, не желая двигаться вперед. Казалось, оно тянулось бесконечно долго, но стоило мне прикрыть глаза хоть на секунду, как проходили десятки минут.
Добрый доктор Айболит тут же поспешил протянуть ко мне свои ручонки. Я стерпела. Он пощупал мне пульс, проверил зрачок, спросил о самочувствии и подробно выяснил, что конкретно у меня болит.
– Руслана, что послужило причиной нынешнего вашего состояния? – деловито осведомился врач, роясь в потрепанной сумке синего цвета с крестом на боку.
Ого, я смотрю у оборотней методика лечения несколько отличается от человеческой. Но испытывать нежные чувства к последователю науки я так и не начала.
