Та, которая видит - Ларк Гленда (электронную книгу бесплатно без регистрации TXT) 📗
Руарт кивнул.
Я задумалась: что, на его взгляд, мне следовало бы знать?
— После того как нас схватили, Флейм отправилась к хранителям?
Руарт снова кивнул.
— И они подтвердили, что собираются напасть на Крид? Новый кивок.
— Это хорошо. Только мне нужно знать когда. Сегодня? Руарт покачал головой и поднял лапку с двумя растопыренными когтями.
— Через два дня? — спросила я, моля богов, чтобы это не означало две недели.
Руарт снова кивнул.
Хотелось бы мне, чтобы нападение на Крид произошло скорее… Что, черт возьми, заставляет Датрика терять время? Может быть, он надеется, что Янко-Мортред снова появится в «Приюте пьянчуги» и тогда с ним, когда у него за спиной не будет целого отряда бывших силвов и дун-магов, окажется легче разделаться. Но ведь наверняка Датрик уже сообразил, зачем вообще Мортреду понадобилось наниматься слугой в гостиницу: это был идеальный способ следить за всеми, кто только появлялся на косе Гортан. Любой, кто хоть что-то собой представляет, рано или поздно появится в «Приюте пьянчуги». Мортред в ожидании полного восстановления своей силы желал знать, что происходит на всех Райских островах, — и где, скорее всего можно узнавать новости, как не в гостинице? Однако теперь всем стало известно, что он дун-маг, и обличье слуги потеряло свою пользу. Датрик, поговорив с Флейм, не мог не понять, что Мортред в Гортанскую Пристань не вернется.
Потом у меня возникла другая мысль: может быть, задержка связана с моим исчезновением. Датрик ведь говорил, что для успешного нападения на деревню дун-магов ему требуется помощь кого-то, обладающего Взглядом. Может быть, лишившись меня, он решил подождать до тех пор, пока не найдет мне замену. Ах, какая в этом была бы ирония судьбы… Впрочем, такое случалось со мной слишком часто, чтобы можно было удивляться.
В конце концов, я оставила попытки догадаться о резонах Датрика и снова стала расспрашивать Руарта:
— Когда должно произойти нападение? На рассвете? — Руарт кивнул: я с первого раза попала в яблочко.
Я задумалась о том, что мне следовало бы сообщить Руарту. Наконец я рассказала ему про Эйлсу и добавила:
— Теперь мне нужно знать, что делать, если мне и правда удастся сегодня отсюда сбежать. Мне нужно знать, где найти Флейм и Тора. Ты… э-э… ты знаешь, что Мортред собирается заставить Флейм сделать с Тором?
Птичка покачала головой, и тогда я рассказала о планах злого колдуна. Если бы птицы могли бледнеть, я сказала бы, что Руарт побледнел. Я спросила его, говорил ли он с Флейм с тех пор, как она явилась в Крид.
Руарт покачал головой.
— Проклятие! Значит, придется дожидаться Эйлсы и того, что она расскажет.
Руарт разразился громким чириканьем, которое совершено ничего мне не говорило. Я только в расстройстве смотрела. Тогда он спрыгнул на песок у моих ног и принялся писать на нем клювом. Буквы выходили кривыми, и к тому же он частично стирал их лапками, но все же мне удалось прочесть: «Лечу в Крид найду Тора».
— Что ж хорошо. Только будь очень, очень осторожен, Руарт. Возможно, ты все равно не сможешь добраться до Тора — его, наверное, Флейм и Домино уже отвели в камеру пыток. Или он где-то в помещении для рабов — приходит в себя после того, что должна была с ним сделать Флейм.
Руарт кивнул.
— И вот еще что: постарайся уговорить ее покинуть Крид.
На это он ничего не ответил. Расправив крылья, блеснувшие яркой синевой, Руарт вспорхнул и улетел.
Я задумалась о том, как ему удалось меня найти. Если он не виделся с Тором, то, скорее всего, подслушал какой-то разговор обо мне дун-магов. Все равно Руарт молодец: так быстро найти это проклятое жерло… Что касается Руарта Виндрайдера, в одном я была уверена: он очень умен. В остальном же он оставался для меня загадкой.
Я, конечно, доверяла ему, но составить представление о его характере мне не удавалось. Да и как иначе, раз языка его я не понимала и все, что он говорил, мне переводила Флейм. Флейм, которая его любила… Я не могла даже догадываться о том, что Руарт думает, по выражению его лица: ведь лица-то у него не было. Не могла я и представить себе, каково это — быть человеком, замурованном в птичьем теле… родиться птицей.
В добавление ко всем загадкам для меня совершенно непонятной оставалась их взаимная любовь. Как можно влюбиться в кого-то, кто принадлежит к другому виду? И все же этих связывала любовь в самом полном смысле слова, за исключением физической близости. Меня часто трогало то, как беспокоился Руарт о Флейм, и иногда проявления его нежности были совершенно человеческими, но в других случаях, когда он, например, ловил мошек — я видела в Руарте лишь чисто птичьи черты; тогда я не могла воспринимать его как человека и была не в силах представить себе, как способна Флейм испытывать к Руарту не только сочувствие, но любовь. Когда-нибудь, обещала я себе, я непременно научусь языку дастелцев. Тогда, может быть, мне удастся понять, каким образом такая красавица, как Флейм, влюбилась в птичку, свободно умещающуюся на ее ладони.
Глава 22
Ко времени возвращения Эйлсы вода начала с шумом заполнять жерло. Я солгала бы, если бы сказала, будто не надеялась, что Эйлса скоро вернется и освободит меня. От одной мысли о том, что мне придется провести ночь в полной воды — и кровяных демонов — воронке, у меня от страха начинали шевелиться волосы. В темноте ведь их не увидишь…
Беда только была в том, что Эйлса вернулась не как моя освободительница, а как пленница. Мне так никогда и не удалось узнать, где и при каких обстоятельствах ее схватили; подозреваю, что стражник, посланный сменить того, которого Эйлса убила, увидел и поймал ее. Она ведь не имела опыта наемницы вроде меня: не умела прятаться, предвидеть поступки врагов, заботиться, прежде всего, о собственной безопасности…
Когда я увидела Эйлсу, она стояла на кромке обрыва между двух дун-магов. Один из них с усмешкой крикнул мне:
— Рассчитывала, что тебя выручат, а? Не выйдет, полукровка! — С этими словами бездушный выродок столкнул Эйлсу вниз. С отчаянной надеждой поймать ее я вскочила и рванулась, но опоздала. Скалу покрывал лишь слой воды толщиной в палец…
Никогда не забуду, с каким звуком тело Эйлсы ударилось о камень. Я опустилась рядом с ней на колени:
— Эйлса…
Она упала лицом вниз. Все ее тело было покрыто кровью. Я осторожно отвязала мешок, который был на спине Эйлсы, и отложила в сторону. Перевернуть ее я боялась: можно было причинить Эйлсе еще больший вред, ведь я не знала, что она сломала.
Сверху издевательский голос прокричал:
— А мы-то думали, что ты обрадуешься компании, полукровка!
Я не стала оглядываться.
Эйлса была жива. Она слегка повернула голову и застонала.
— Эйлса…
Она снова пошевелилась и прошептала:
— Блейз…
— Да. Я здесь. Ты сильно расшиблась? Можешь двигаться?
Она молчала так долго, что я подумала: не потеряла ли она сознание. Наконец Эйлса сделала попытку перевернуться и сказала:
— Лицо болит… Рука сломана. Внутри больно… Переверни меня на спину, Блейз.
Я осторожно перевернула ее. Только теперь стало видно, как сильно она пострадала. Нос был сломан и кровоточил, зубы выбиты, рука повернута под странным углом… но больше всего меня испугало ее хриплое дыхание и яркая кровавая пена на губах. Сломанные ребра проткнули легкие. Только боги знают, как ей еще удавалось говорить.
С яростью и болью я посмотрела на кромку обрыва. Там никого не было.
— Прости меня, — прошептала Эйлса. Она еще просила прощения!
— Ох, Эйлса! Да какое это имеет значение… Хранители будут здесь послезавтра. Рано или поздно кто-нибудь меня отсюда вытащит. Я могу подождать.
Она еле заметно кивнула:
— Больно, Блейз…
— Да, я знаю. — Конечно, она все поняла по моему тону: я не сомневалась, что она умрет. Я знала, что означают кровавая пена на губах и странный звук дыхания. Даже Гэрровин Гилфитер и его снадобья не помогли бы при таких увечьях. Силв, возможно, и спас бы Эйлсу, но только если бы помощь была оказана немедленно.
