Немёртвый камень (СИ) - Кисель Елена (читать лучшие читаемые книги .txt) 📗
Дара подошла к пеплу, который остался от золотого ириса. Она опустилась над ним на колени и коснулась сначала в одном месте, потом в другом, будто сгоревший цветок был артефактом, который можно было вернуть назад. Снова и снова она притрагивалась к тому, что когда-то было лепестками, с маниакальным упорством, не желая поверить, что — все…
«Оживлять, — сказал Экстер Мечтатель как-то в одной праздничной игре. — Хотя бы цветы…» И Фелла тогда даже не усмехнулась, наверное, за свои три тысячи лет научилась мечтать о том же. Наконец-то Кристо понял, что магия — односторонняя, несправедливо односторонняя вещь: она может убить, иссушить и испепелить, но ей не дано оживлять и возвращать по-настоящему. Не с грани, как когда-то вернула Ковальски Лори, а из небытия. Хотя бы цветы. Хотя бы один цветок, который сейчас лежит сухим пеплом на полу.
Пепел уже не был сухим. Он смешивался со слезами Дары, которые падали прямо туда, где совсем недавно были лепестки. Артемагиня плакала беззвучно и всё дотрагивалась, дотрагивалась до бывшего цветка, на котором расплывались капельки слез, но она уже не пыталась вернуть его, она просто не знала, что еще может сделать. И не хотела оборачиваться и смотреть на Макса.
Но Ковальски был славен тем, что очень мало внимания уделял желаниям других.
— Превосходно, — сухо сказал он, голос отдался в опустевшем помещении злым эхом. — Для полного счастья не хватало слез. Еще для драматизма недостает трупов. Ваших.
Дара не обернулась, только согнулась, как от боли, когда услышала его голос. Смотреть на ее одинокую фигурку было так жалко, что Кристо не выдержал:
— Еще слово — и прикорнешь прямо на полу.
Макс зааплодировал — вернее, изобразил четыре насмешливых хлопка.
— Вот это по-вашему, так? Ты мне еще вызов брось — на дуэль, в духе ваших кодексов. Иногда мне жаль, что там не значится слова «думать»: кажется, вы с ним не знакомы вовсе…
Кристо честно попробовал применить сонные чары, и у него столь же честно не получилось. Перенапряг нервные окончания из-за гранаты. Так и ослепнуть недолго.
Он закатил глаза и представил себе продолжение фразы. Как выяснилось, верно:
— …чёртовы птенцы! Какого дьявола вы понеслись за этим цветком? Без страховки! Без разведки! Ладно, без меня — без плана! Фронтальное проникновение — как будто я вас никогда ничему не учил!
Прекрасно. Теперь придется ждать, пока он выговорится. Дара льет слезы над ирисом и ничем помочь не может, а от каждого слова Макса несет такой правдоподобной злостью, что на душе только гаже становится…
— Чудо, что мы все выжили! Желторотые поганцы, оставили мне эту записочку в духе прощальных приветов — и пришлось нестись за вами на курьерской скорости…
— Тебя никто не просил никуда нестись! — огрызнулся Кристо.
— Да, конечно, вы бы справились сами! — заорал Макс. — Вы превосходно отбыли бы на тот свет без моей, чтоб вас черти взяли, помощи! Бестолочи, хоть понимаете, что могли погибнуть?! Вы же шли на чистый суицид! Вы… глаза бы мои…
Дара вдруг подняла голову и уставилась на Макса огромными удивленными глазами. Кристо так и не понял, чему она удивляется, по его-то мнению, свара шла в до боли привычном направлении.
— Так и дрых бы себе на своем диванчике!
— Да я вообще не понимаю, что я тут делаю, ведь поручиться ж могу, что нажил очередные неприятности, — Макс зло скривил губы и не подумал приглушить голос. — Каждый раз, как я кого-нибудь из вас спасаю, вы меня втравливаете в такое…
— Ну-ну, «ах, зачем я с вами встретился с самого начала»… — рассеянно пробормотал Кристо. Он так и не мог определиться, что с напарницей: глаза у нее уже занимали чуть ли половину лица, а бескровные губы силились выговорить что-то по звукам.
— Да! — Макс яростно взмахнул руками. — Я хотел бы этого! Я мечтал об этом — чтобы мы никогда не встречались! Чтобы мне никогда не пришлось… чтобы… Идиоты! Сколько еще вы будете выводить меня своими выходками?! До каких пор…
— М… Макс? — недоверчиво прервала его Дара. — Макс, ты… это ты, ты настоящий!
Кристо подавился воздухом, а потом вдруг понял. Тон. В голосе Ковальски звучали и ярость, и злость, только вот былого безразличия не было ни на грош. Вместо этого там звучали другие нотки — привычные по совместным рейдам.
Тревоги за них.
— А каким мне еще быть, глупая девчонка? — рявкнул Макс на остатках дыхания. Дыхание тут же и кончилось: Дара мистическим образом оказалась висящей у него на шее, причем, вцепилась как клещ, и когда только успела? Он смерил взглядом расстояние до испепеленного цветка. Далеко же прыгают юные артемагини.
— Ты настоящий… — прошептала Дара уже в его плечо, а потом зарыдала как следует. Макс обнял ее с усталым вздохом.
— Каким мне быть, — повторил он. — После вашей записки я чуть с ума не сошел. Золотой Ирис, видите ли… Оболтусы.
— Хотели тебя вернуть, — пожал плечами Кристо. Ковальски ответил ему мрачным взглядом а-ля «с тобой у меня будет долгий разговор по многим темам». Потом смилостивился и признал:
— Вернули.
— Но ведь… это необратимо, — призналась Дара его плечу.
— Что необратимо?
— «Ледяной нарцисс»… кольцо…
— Ну, я же, вроде как, бездник.
— Да, но ведь они именно поэтому дали тебе то, что влияет не на разум, а на чувства…
— Значит, и с этим просчитались. И вообще, выкинь ты из головы эти глупости. Сама знаешь, что на самом деле необратимо, — он смотрел на испепеленный ирис на полу. А теперь рассказывайте по порядку — что там?
— Где? — не понял Кристо.
Ковальски сделал над собой усилие и растянул губы в горькой усмешке.
— Дома.
Глава 13. Адский ресторанчик
— Да, — только и сказал Макс. На ладони у него расположился локон Лорелеи, и он задумчиво поглаживал его пальцами.
Дара сидела рядом на корточках и встревоженно вглядывалась в его лицо.
— Только не надо себя бичевать, ладно? Ты же не мог знать, что она так…
Макс дёрнул ртом и не ответил. Не мог знать? Не хотел знать — вернее сказать. Вообще ничего не хотел знать, и слышать, и чувствовать. Бессилие и равнодушие — хуже любых артефактов. И если б эти двое детей не кинулись ради него на верную смерть — подох бы окончательно, только изнутри. Дара уже успела ему изложить насчет кольца работы Холдона, а сам он успел оценить иронию: Лорелея превращается в хрусталь с виду, а он был бы ходячим, живым, дышащим камнем.
Так во сколько же лет наступает совершеннолетие, или в сорок тоже можно мыслить, как инфантильный подросток?
— Макс, — Дара потеребила его за рукав. — Заканчивай. Если ты начнешь биться головой о стены — я могу и не вынести.
Кристо пробормотал себе под нос, что он бы попробовал такое вынести. Пока что он переходил с места на место, аккуратно пакуя одалисок Ягамото при помощи липкой ленты. Липкой ленты вокруг было в изобилии: Ягамото постоянно переезжал со своим маленьким музеем. Развлечения ради Кристо придавал девушкам колоритные позы и формировал что-то наподобие скульптурных групп. Мечтатель мог бы им гордиться — дело выглядело очень творчески. Правда, некоторые одалиски пытались очнуться и помешать процессу упаковки, так что приходилось их успокаивать магически.
К Максу и Даре (ладно, почти что только к Даре) он прислушивался всё равно. И последние минуты только фыркал под нос — женщина, тоже. Да что она понимает в утешениях.
— Слышь, я вот все думаю насчет Ягамото… Повезло ему, что он в ад тебя хотел послать, так сам туда и провалился. Но вот если бы он тебя, например, захотел послать в задницу — где б он очутился, а? Ну, в смысле — в чьей…
Макс поднял от локона тяжелый взгляд, и Кристо тут же взял отвод:
— Я ничего, я молчу!
— Мне кажется, молодой человек, у тебя даже это не выходит.
Заговорил наконец. Кристо поймал благодарный взгляд Дары и ухмыльнулся — мол, обращайся, если что.
— Верхушка айсберга.
С этими словами Ковальски спрятал локон в карман, встал и от души приложил ногой ближайшую тумбу.
