Гарь (СИ) - Янева Вета (читаем полную версию книг бесплатно TXT) 📗
— Я просто не понимаю, это несправедливо, это всё несправедливо, то, как живёте вы, то, как живём мы, как так получилось? Почему мы должны умирать? Почему вы должны нас пожирать? Почему у вас просто нет Света, а что было бы, будь он? А я? А я тоже должен умереть? Я не хочу умирать, я хочу жить тут с тобой, но я ещё хочу увидеть маму и папу, и Анну, я очень хочу увидеть Анну, но должен умереть, так что ли, получается? — ещё глоток. — А люди думают, что я предатель, предатель, потому что не хочу красть твой дурацкий меч, а мечом даже нельзя вырезать дурацкий стул, как это так? Зачем мечи без стульев? Зачем стулья без мечей? О… зачем так много вина? — ещё глоток. — Гран, Гран, что же делать? Слишком много вина, я не хочу, чтобы вас всех убили, чтобы нас убили тоже не хочу, а тут убивают. Гран, ты же такой хороший, ты сам не знаешь, какой ты хороший. Зачем тебе Кхет и Мия? Зачем? Есть же я, — его слова превратились в бормотание, голова отяжелела. — Зачем, они же злые, они тут все такие злые, и люди, и баши, такие злые на таком красивом острове… и ты красивый, такой красивый, красивее всего острова, самый-самый, пойдём, пойдём лучше прочь с острова, на Калахут, что тут делать, делать-то что? Я не знаю, совсем. Это как картинка в книжке — красиво, но без вкуса и запаха. Нет-нет, я вру. Тут есть вкус и запах, дело только в том, кто населяет эту картинку, да? Без них было бы лучше, да? Взять остров, заселить его только хорошими людьми. Такими, что не будут гнать меня прочь или хотеть тебя убить. А я что, я разве могу им помешать? Я не могу, никак не могу, только вот…
Тут слова иссякли, как и способность Анжея быть в сознании. Веки налились свинцом, голова ушла в смутный туман, и он рухнул вперёд, успев только почувствовать, как его нескладное тело подхватывает король.
***
Проснулся он продрогшим, кое-как закутался в простыню, но это не помогло. Утренний воздух после грозы был свежим, а на небе светило яркое солнце, но всё же было прохладно. Попробовал встать, но голова тут же заболела, а к горлу подступила тошнота. Веки болели. Анжей снова лёг, пытаясь привести себя в чувство, лежал так минут десять, а потом предпринял ещё одну попытку подняться.
Кое-как у него получилось. Он слез с огромной постели, ступив в солнечный квадрат, огляделся в поисках хозяина комнаты, но Грана нигде не было, лишь пустые бутылки.
Взял свою одежду, всё ещё слегка влажную, но выбора особо не было.
Его мучала жажда, в горло будто песка насыпали, всё тело болело. Кувшин оказался пуст, а при одном взгляде на вино его чуть не стошнило.
Он отправился вниз.
Знакомая винтовая лестница вызывала лишь новый приступ тошноты, так что спускался он медленно, шаг за шагом преодолевая ступени. С каждой новой ступенью вспоминал происходящие вчера события и всё больше и больше погружался в пучины стыда, и, войдя в тронный зал, уже был готов сгореть от позора.
Но не суждено, его отвлекли обстоятельства.
Посередине, между двумя колоннами, лежало тело. Страх скрутило живот, но Анжей всё же заставил себя подойти ближе.
Это был тот самый мужчина, который угрожал ему вчера. Живот его был распорот, тёмная кровь разлилась по полу, а на лице отразился страх, хотя глаза уже ничего не выражали.
Руки Анжея задрожали.
— Что, будем считать, мятеж подавлен?
Гран сидел на своём троне, облокотившись на окровавленный меч. Он улыбался.
— Что… — только и смог прохрипеть Анжей. Сглотнул слюну, попробовал ещё раз, но губы болели и опухли.
— Ну что, что, видишь — горе-революционер потерпел неудачу. За мечом мальчика пошлёшь, от меча и погибнешь.
Он рассмеялся собственной шутке, а Анжей так и стоял, онемев. Обернулся на тело, но понял, что его сейчас вырвет и быстро вернулся к королю. Подошёл к трону — громко говорить он не мог.
— Как ты узнал? — наконец спросил он.
— Так ты же сам мне вчера рассказал, — удивился Гран.
— Нет, я рассказывал тебе… я не говорил, кто именно это был.
— О, говорил, мой милый мальчик! Ещё как говорил! Полночи монолог читал. Неужели не помнишь?
Анжей покраснел, судорожно перебирая воспоминания.
— Нет. Нет! Я говорил про стулья, а потом отрубился. Всего лишь про дурацкие стулья, это последнее, и всё, честно, всё!
Гран лениво закинул ногу на подлокотник, крутанул меч вокруг своей оси.
— Ну нет, ты болтал дольше. Всё говорил, как побил бы этого “безухова”, плакался, клялся мне в любви, верности, ныл, как тебе тут тяжело живётся, но и на Калахуте тяжело, снова клялся, с объ….
Анжей закрыл уши руками, зажмурился.
— Стой, не надо!
Он был готов умереть. Возможно, если бы король сейчас предложил ему смерть от меча — он бы согласился. Это же надо было настолько потерять контроль над собой! Человек погиб из-за него.
Лёгкий щелчок по носу привёл его в чувство.
— Ого, я и не думал, что люди бывают такого цвета! — весело сказал Гран. — Ты как ходячая рябина. Может, ты тоже баш, дух мака, и теперь принимаешь прежнюю форму?
— Нет, — пробормотал Анжей.
Ему было плохо. Очень плохо.
— Прости меня, Гран. Чтобы я ни говорил ночью, как бы себя ни вёл — прости. Я не контролировал себя.
— Все бы за такое извинялись! — пуще прежнего развеселился баш. — Нет-нет, не хочешь знать — не надо, я и не скажу. Встань на колени.
— Чего?
— Не колени, говорю. Вот на эти, — он указал на ноги Анжея.
Мало что понимания и всё ещё мучаясь с больной головой, Анжей послушно опустился вниз.
Гран взял меч. Юноша замер, наблюдая, как кровавая сталь касается его плеч, а затем и макушки.
— Ты справился с моими врагами, мой милый мальчик, и поклялся в вечной верности, поэтому я посвящаю тебя в рыцари. Прямо как в твоих сказках. Ты же любишь сказки? — король улыбнулся лукаво.
— Да, — тихо сказал Анжей. — Сказки я люблю.
На окровавленное тело он больше не смотрел.
****
Дальше жизнь на острове Цветов пошла своим чередом: баши и люди существовали где-то за пределами восприятия Анжея, а в его маленьком мирке остались только Гран, огород и птицы с перебитыми крыльями, которых он периодически выхаживал.
Книга была закончена — больше историй на острове не осталось, и тогда Анжей начал записывать свою, выпросив у Грана ещё волшебных листов.
Они сидели на мягком песке у кромки моря и Анжей зачитывал другу первые наброски его рассказа — смешные, неуклюжие, с корявым слогом, но всё равно очень нужные. Гран в литературе не разбирался и потому ему всё нравилось, но Анжею, который прочитал немало книг, не нравилось ничего. Поэтому он хмуро переписывал каждое слово.
Король курил трубку, Анжей писал стихи. В деревьях слышалась музыка — это баши устроили танцы, привлекая к себе людей и топча этим разиням ноги.
Послышался крик боли. Анжей заткнул уши.
— Я не могу слышать, как они ругаются! Это ужасно каждый раз.
Гран не ответил.
— Как думаешь, в следующую Жатву можно принести сюда немного книг? — спросил Анжей, глядя на закат. — Было бы здорово, мне кажется.
— Можно, наверное. Просто кому это нужно?
— Мне. И тебе. Я же для тебя читаю.
Гран хмыкнул, но опять промолчал, выпуская к небу сизое облачко дыма.
Анжей попробовал с другой стороны.
— А как ты думаешь… Как ты думаешь, может быть, мне можно было ещё раз увидеть дом?
Король глянул на него искоса, немного странно, потом поднялся и пошёл вдоль берега. Анжея с собой не позвал.
****
Следующие несколько дней Анжей провёл в одиночестве. Несколько раз стучал в королевские покои, но приглашения не получал.
От скуки снова принялся наблюдать за жизнью населения, но быстро бросил эту затею — каждый раз они дрались, спорили, ругались и ранили друг друга, и это только огорчало Анжея, и он вернулся в свой тихий огородик.
Всё чаше представлял себе дом. Как там Анна? Выросла ли? Всё так же плавает по всему Калахуту? А мама с папой — как они теперь? Сколько зим его не было дома? Может быть, он вернётся — а там вообще времени не прошло? А может, застанет их глубокими стариками?
